Месс-Менд, или Янки в Петрограде (Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XVIII - Шагинян Мариэтта Сергеевна
— Никак нельзя, Микаэль, — грустно ответил Сетто, — наехало ко мне знати, чтоб им лопнуть, — сперва расплатиться по счету, а потом лопнуть! Какой уж тут ремонт.
— Жаль, жаль, а я было хотел у вас все заново наверху переделать, особенно в комнате без номера.
— Этой-то комнаты, Микаэль, я по уговору не смею касаться. Ты ведь знаешь, гостиницу мне построил князь Монако, чтоб ему по второй раз ни на суше, ни на воде не повстречать второго такого дурака-армянина. Так вот он и поставил условие: не трогать этой комнаты ни летом, ни зимой. Я и так согрешил, украсил ее по твоему совету зеркалами.
— Да кто вам дом-то построил, хозяин, ведь не сам же Монако?
— Итальянского архитектора выписали, Микаэль. Да и рабочих набрали одной масти с архитектором.
— Вот оно как. Жаль, хозяин. Всего доброго.
И на этот раз Тингсмастер поспешил в Миддльтоун.
Глава десятая
ДРОВЯНАЯ БАРКА
На металлургическом заводе Рокфеллера в Светоне забастовка. Ни одного штрейкбрехера, бастуют все, вплоть до чахоточного ямайца Карло. А чтоб не голодать, послушались совета Мика и разбрелись кто-куда работать сдельно.
Молодому Лоренсу Лену досталась заливка дырявых труб, глубоко под набережной, возле самого Гудзона. Волны так и хлещут к ногам Лори, угнездившегося на двух металлических стержнях и работающего с бензиновым паяльником в руках. С раннего утра, в неудобной позе, Лори штопает и штопает трубы, не свистя и не напевая, чтоб не потерять равновесия и не бухнуться в воду. Наконец, сильно устав, он воткнул свои принадлежности глубоко в дыру между плитами, расправил насколько возможно кости и вынул из-за пазухи кусок хлеба. Но не тут-то было. Не успел он поднести его ко рту, как что-то пролетело сверху мимо него, перевернулось в воздухе и тяжело ухнуло в Гудзон.
«Странно, — подумал Лори, — уж не самоубийца ли? Ведь всякий другой крикнул бы или забарахтался, а от этого одни круги пошли».
Он пристально поглядел в воду, ничего подозрительного не заметил и стал есть.
Однако его снова прервали. Слева, из темного туннели, откуда он добрался до своего места, раздался шум, и до его слуха долетело знакомое:
— Менд-месс.
— Месс-менд, — поспешно ответил Лори, ухватившись за свои кольца и акробатически спрыгнув в туннель. — Кто тут? В чем дело?
Из туннеля вынырнули замазанные глиной головы Виллингса и его приятеля Нэда.
— Слушай-ка, Лори, тут мимо тебя не падал в воду человек?
— Упал тяжелый предмет, а какой — я не видел. Крику никакого не слышал.
— Лори, кажись, ото была хромая девушка. Мы видели, как она шла, а потом исчезла нивесть куда.
— Странно, — ответил Лори, — обождите меня, ребята, ведь я отлично ныряю. Уцепитесь за мои кольца и глядите, не вытащу ли я чего. Если долго не покажусь, бросайтесь мне на выручку.
— Ладно, — ответили блузники, — только куда ты ее денешь, если вытащишь?
Лори задумчиво оглядел Гудзон. Он был пустынен в этом месте, за исключением небольшой заводи, где стояла старая барка, груженная дровами. В этот час на ней не было ни единой живой души.
— А вон на ту барку, — беспечно ответил он, скинул с себя железные клешни и цепочку, при помощи которых висел на своем рискованном выступе, взмахнул руками и, описав дугу, полетел вниз головой в Гудзон.
Виллингс и Нэд между тем уцепились, кряхтя и брыкаясь, за железные кольца, уперлись коленями в стержни и стали смотреть туда, где расходились теперь широкие круги.
— Ловкий паренек, — сказал Виллингс, — он у нас в союзе не более, как с неделю. Так и смотрит Тингсмастеру в рот.
— Это немудрено, — ответил Нэд, — умней нашего Мика не было, нет, да пожалуй и не будет.
— Чего это он не выплывает? Я сосчитаю до ста, а ты гляди… Ну, что, показался?
— Нет.
Виллингс опять сосчитал до ста. Но Лори все не показывался. Тогда они решили броситься вслед за ним, раскачались на кольцах и неуклюже ухнули туда, где исчез Лори. Через несколько секунд оба всплыли, фыркая, и в ту же минуту увидели Лори. Он плыл в нескольких саженях от них, таща за собой какой-то тяжелый предмет, и кричал им во весь голос. Ветер относил, однако, его слова в сторону, и они ничего не могли разобрать. Посоветовавшись, оба решили плыть вслед за Лори. Спустя некоторое время, тяжело дыша и отплевываясь, оба блузника доплыли до барки, где Лори поджидал их, не в силах поднять собственными силами свою тяжелую находку.
Это была женщина в темном платье и вязаной кофте, видимо потерявшая сознание. Лицо ее было плотно окутано вуалью, слипшейся в синий непроницаемый комок. Одна нога казалась длиннее другой.
— Ну так и есть, хромая девушка, — вскричал Виллингс, — кто ж это столкнул бедняжку в воду. Жива она, Лори?
— А вот посмотрим, — ответил тот.
Все трое втащили ее на барку и здесь, согласно правилу спасения утопленников, перевернули ее лицом вниз. В ту же минуту они громко вскрикнули: у несчастной девушки торчал между лопатками нож.
— Убийство, — глухо пробормотал Виллингс, — чорт побери, Лори, это скверная штука! Оставь девушку, как она есть, а Над пусть сбегает за полицией и врачом.
— Погоди, — ответил Лори, — это что-то непонятное. Видели вы когда-нибудь, братцы, чтоб нож проткнул человека без единой капельки крови? Здесь ее нет и в помине, платье чистехонько, и вода была без кровинки.
Он подошел к девушке, дотронулся до ножа, а потом, став на колени, принялся щупать ей спину. Улыбка раздвинула ему рот чуть ли не до ушей. Резким движением он сорвал с девушки кофту, вместе с куском спины и торчавшим в ней ножом. Блузники ахнули.
— Должно быть, это профессиональная нищая, — сказал Лори, — бедняга носила искусственный горб для пущей важности. Внесем ее под навес и приведем в чувство.
Они внесли девушку в глубину барки, где была устроена под куском брезента убогая ночлежка, положили ее на солому и принялись стягивать с нее липкую вуаль. Это оказалось нелегким делом. Когда же Лори, орудуя перочинным ножом, сорвал с лица девушки синий пластырь, оказалось, что краска с вуали порядочно-таки высинила лицо. Виллингс, невольно улыбаясь, принес в пригоршне воды. Лори снял с девушки круглые темные очки и принялся обмывать лежавшую перед ним утопленницу. Каково же было удивление всех троих, когда, смыв синюю краску, они увидели перед собой лицо дивной, безупречной красоты.
— Эге! — сказал Лори, срывая безобразную сетку, и по плечам девушки рассыпались мокрые каштановые локоны.
— Такой нечего было нищенствовать. Чем просить полцента фальшивым горбом, она могла бы загребать сотни долларов своим личиком.
— Да ведь бедняжка была хромая! — жалостливо произнес Нэд.
— Хромая? — протянул Лори. — А вот посмотрим, какая она хромая.
Он нагнулся к ногам и не без удивления оглядел огромные толстые ноги девушки. Надо сознаться, они были пре-безобразны, и одна нога чуть ли не на два вершка длиннее другой.
— Гм, Лори, красотка-то, как видно, разочаровала тебя? — спросил Виллингс.
Но Лори бросился стягивать с девушки высокие, грубые башмаки. Они вымокли, и затея была не из легких. Когда же она удалась, Лори с торжеством сунул в нос насмешнику сапожище с искусственной пяткой, отлитой из чугуна, и радостно объявил:
— Я теперь понимаю, почему она не всплыла, а прямехонько пошла ко дну. С этакой гирей ей бы ни в жизнь не всплыть, не подцепи я ее за платье на самом дне.
Виллингс и Нэд на этот раз промолчали. Сильно заинтересованные, они стянули с девушки, вместе с чулками, целую кучу ваты и тряпок, обнажив две белые, как мрамор, миниатюрные ножки. Перед ними лежала теперь, едва прикрытая остатками мокрой одежды, совершеннейшая красавица.
— Н-да, — сказал Виллингс задумчиво, — тут есть тайна, братцы. Дадим знать Мику.
— Но прежде дадим ей самой виски, — ответил Лори, открыв девушке рот и влив в ее стиснутые зубы живительной влаги.
Прошло несколько мгновений, в продолжение которых все трое невольно любовались красавицей. Наконец, она вздохнула и открыла синие, как фиалки, глаза.
