Копья народа (Рассказы и повести) - Иванов-Леонов Валентин Георгиевич (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Втроем они должны были ехать на совещание подпольного Африканского общества свободы. Джим Твала тайно перешел границу и привез кучу важных новостей. Совещание обещало быть интересным.
Вокзал кишел полицейскими. В случае тревоги отсюда не выбраться. С тех пор как Мкизе стал командиром нескольких вооруженных групп «Умконто ве Сизве» — «Копья народа», — отдел безопасности неотступно шел по его следу. Генри подумал, что не следовало бы Джиму Твале рисковать и ехать сегодня с ним и с Аплани. Но исполком Африканского общества решил, что именно Мкизе должен доставить Твалу — представителя эмигрантского бюро общества — на эту встречу.
Толпа, ожидавшая электропоезд, росла. Твала не появлялся. Генри и Аплани напрасно искали его среди пассажиров.
Подошел поезд. Люди ринулись к вагонам, тесня друг друга. Платформа опустела. Остались только четверо европейцев. В одном из них Генри сразу узнал агента секретной полиции. Вот оно, начинается!
Четверо направились к ним.
— Пошли! — бросил на ходу Генри.
— Смотри! — Аплани глазами указал на другой конец платформы.
Оттуда приближались еще двое. Попались! Капкан захлопнулся.
Поезд тронулся, набирая скорость. Некуда бежать. Генри сунул руку в карман пиджака, где лежал пистолет, и в тот же момент кто-то подскочил сзади, стиснул локти. Мкизе яростно рванулся, упал на асфальт платформы вместе с противником. Уже лежа, успел заметить, как Аплани, стремительный и верткий, проскочил между агентами. Уходя от погони, он прыгнул на пролетавшую электричку, вцепился в поручни. Рывок подбросил Аплани почти горизонтально. «Упадет!» Но Аплани уже встал на узкую ступеньку, торжествующе обернулся, помахал рукой.
Генри подняли. Щелкнули на запястьях наручники.
Подталкиваемый в спину, он зашагал между европейцами.
«Квела-квела» [18] уже ждала их на площади.
Генри тяжело дышал. Грудь распирала злоба. Так глупо попасться! Хорошо хоть, что не пришел Твала. Твала — нужный человек для освободительного движения. Лишь только Твала перешел границу, как полиция Бальтазара Форстера уже узнала о нем. Все это было делом рук Фолохоло — агента полиции, засланного в ряды Сопротивления. Даже из могилы шпион продолжал наносить удары. Вооруженные группы Мкизе укрывались в локациях. И секретная служба, если она с помощью шпиона засекла группу, могла без особого труда выловить ее. Сидя между полицейскими, Генри с болью думал об Анне, о своей неразделенной любви. Да и какая могла быть у них любовь, если по закону ему и ей положено за нее по нескольку лет тюрьмы? Анна и не знает о его чувствах. А он умеет владеть собой. Она осталась теперь одна. Отец вынужден был бежать за границу, гонимый людьми своей, белой расы, Генри вспомнил, как он увидел Анну в первый раз, на вечере у приятеля-европейца. Это было перед изгнанием его, Мкизе, из Витватерсрэндского университета. Блондинка с темно-синими глазами. В тот вечер она не обратила на Генри внимания. Она, правда, танцевала с ним, чтобы досадить назойливому Те Ваттеру, властному и глуповатому. И все же Генри был благодарен судьбе за ту далекую, первую встречу… На соломенных циновках сидели, чинили одежду десятка два заключенных. Ни одного европейца. В иоганнесбургской тюрьме строже, чем где-либо, соблюдают апартеид — разделение по расам.
Мкизе уселся на циновку. Деревенский парень рассказывал вполголоса свою историю. За что его арестовали? Он только сказал что-то не очень почтительно о белом человеке. Старый высохший человек — деревенский знахарь, слушавший рассказ парня, медленно кивал головой. Знахарь сидел здесь за ошибку. Он дал не то лекарство белой пациентке, которая просила его вернуть мужа. И она умерла.
У сидевшего возле них интеллигентного вида африканца лицо было в кровоподтеках, крахмальный воротничок разорван. Он «устроил демонстрацию»: сел в автобус, предназначенный только для европейцев. Когда его выгоняли, он сопротивлялся.
Парень со шрамом во всю щеку, по виду цоци, подсел к Генри.
— Мы видим тебя, зулус. — В хитрых глазах нескрываемое любопытство.
— И я вас вижу, — неохотно ответил Генри на традиционное приветствие.
— За что взяли, учитель?
Мкизе равнодушно посмотрел на парня, не ответил.
Часа через два вызвали на допрос. Камеры в длинном коридоре гудели голосами. Много народу сидит в отделе безопасности. На лестнице охранники взяли Генри за руки, чтобы не прыгнул как-нибудь ненароком в лестничный проем.
Просторная светлая комната, куда его ввели, была раньше кабинетом чиновника. Теперь она походила на сарай. На деревянных полках лежали клещи, хлысты, кандалы, бутылки. На полу стояло нечто похожее на собачью конуру. На паркете — бурые пятна. «Ну, держись, Генри!»
За непокрытым столом сидел человек с холодными белесыми глазами — следователь отдела безопасности Оуде. В углу на стульях — два его помощника. Следователь окинул арестованного цепким взглядом, приказал подойти ближе.
Генри не отказывался от своего имени. Многие могли опознать его — одного из секретарей Африканского общества и журналиста газеты «Ассагай».
— За что меня арестовали?
— Еще спрашивает! Заговор против законного правительства. Взрыв динамитного завода! Нападения на вооруженные патрули европейцев. Наш человек Фолохоло — дурачье вы! — все рассказал нам.
— Я здесь ни при чем.
— Нам твою ерунду некогда слушать, — Оуде не повышал голоса, не сердился. Он берег свои нервы. — Кто был с тобой сейчас на вокзале? Нечего удивляться. Он удрал на поезде. Выскользнул как намыленный.
— Цоци какой-то.
— С тобой был Джим Твала. Откуда он прибыл?
— Я не видел Твалу уже много лет.
Белесые глаза испытующе смотрели на бесстрастное лицо арестованного. Этот Мкизе ничего не расскажет по доброй воле. Красные держатся на допросах стойко.
— Это Твала? — с фотографии на Генри глядел африканец с большими залысинами на лбу, выдающейся вперед нижней губой и маленькой вьющейся бородкой. Лицо Твалы добродушно улыбалось.
— Нет.
— Врешь. Я допрашивал его однажды. Хорошо. Сколько террористов в твоей группе?
— Я не террорист. Я против террора. — В низком голосе Генри не было страха. — Я хочу только равных с европейцами прав.
— Хорошо, но сколько же террористов в твоей группе?
— У меня нет группы.
— Не хочешь отвечать? Ты отсюда не уйдешь, пока не расскажешь все о Джиме Твале и этих своих «Копьях народа». Ты один из организаторов диверсионных групп.
Помощники повалили Мкизе на стол, приковали руки и ноги кандалами к ножкам стола. На мизинцы рук надели медные манжетки с проводами. Палач вставил штепсель в розетку. Генри ударило током. Дыхание остановилось. Чудовищная боль пронзила тело. Палач включал и выключал ток. Откуда-то издалека доносились негромкие спокойные вопросы следователя:
— Где скрывается Твала?
— Кто из лидеров Африканского общества командует группами «Копья народа»?
Генри тяжело дышал, оскалив зубы.
— Не нравится тебе? А что ты сделал бы со мной, если бы вы захватили власть? Где прячется Твала?..
Назад Мкизе почти тащили. Он упал на циновку и остался неподвижным.
Вечером снова на допрос.
Несколько дней спустя привели Майкла Тома. Мрачноватый, худой, с длинными ногами и короткими руками, он выглядел физически слабым, даже немного болезненным. Генри никогда не встречал его раньше, но слышал о нем. Когда-то Майкл Тома был клерком в молочной фирме. Теперь командовал одной из групп «Копий народа». Это Тома организовал побег заключенных из тюрьмы. Переодевшись подметальщиком, он средь бела дня во время обеда выкрал из полицейского участка оружие. Много подвигов совершил Тома. Мкизе удивлялся, что в хилом теле жил такой храбрый и неукротимый дух. Тома мрачно осмотрел камеру и лег на циновку в углу, отдельно от всех.
Вслед за Тома в камере появился Питер — боец из группы Мкизе. Питер был избит, угнетен, подавлен. Мкизе подозревал, что всех их собрали вместе, чтобы подслушивать разговоры.
