Далеко от Москвы - Ажаев Василий Николаевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
— Не подойдет, — помолчав, отказался Полищук. — Не годится начальнику строительства сопровождать каждую баржину. — Старшина натянул снятые в пылу разговора рукавицы, каждая размером с лопату, и надвинул шапку.
— Есть тут коммунисты среди вас? — крикнул Залкинд; он тоже поднялся на баржу с группой людей. — Коммунисты со мной поведут обе халки.
— Да что вы, в конце концов, Михаил Борисович! — жалобно закричал Полищук. — Я беспартийный, так меня из игры вон, что ли? А потом в городе глаз не покажешь: Залкинд вместо Полищука халки по Адуну водил! Сходи!
Старшина махнул рукой своей команде. Буксировщики вслед за старшиной, громко топоча ногами, сбежали по сходням.
Глава седьмая
Как они распределили обязанности
Начало стройки падало на зиму — в этом заключалась особенная трудность положения. По всем инженерным законам не рекомендовалось строить нефтепровод в зимних условиях. Во всяком случае, видные заграничные специалисты, к авторитету которых часто прибегал Грубский, считали это недопустимым. Батмановскому штабу ничего другого вроде бы не оставалось, как согласиться на длительное отсиживание в кабинетах, без боя уступить трассу ветрам да буранам.
Но это значило подписаться под докладной Грубского о нереальности правительственного срока. Из двенадцати месяцев, отпущенных на укладку нефтепровода, не менее семи занимала зима — как же можно было отказаться от них? Батманов и его помощники не собирались складывать оружия, и, следовательно, линия их поведения определялась сама собой: не отдавать зиме ни одного месяца, ни одной недели, ни единого дня — просто не обращать на нее внимания! Однако не так-то легко забыть о зиме. Едва начавшись, она уже принесла строителям полные руки хлопот.
Прошел первый снегопад — сколько их предстояло впереди! — и нормальная работа управления и участков нарушилась, пришлось заниматься исключительно расчисткой дорог. Нехитрое дело — отправка нескольких барж на участки — обернулось очень сложным. Рогов, бросившийся спасать баржу, застрявшую посредине Адуна, до сих пор не вернулся, — и толком не знали, где он сам и баржа с людьми. Живой почтой по реке дошло от него устное сообщение: «От косы оторвались, поехали дальше». Судьба последних двух барж, буксируемых Полищуком, также была пока неизвестна. Строители остались совсем без дорог к участкам: водный путь кончился, зимний — по льду надо было еще строить. Единственным средством связи с трассой был теперь самолет, но и он мог только сбросить почту на участках — место для посадки невозможно было найти.
Адун побелел сплошь, сравнялся по цвету с берегами. Пристально всмотревшись, можно было различить медленное перемещение ледяной поверхности, увлекаемой силой воды; закованная в броню, она все еще не покорилась.
То и дело посматривая на реку, Батманов диктовал свой первый приказ по строительству. В нем излагалась тактика борьбы с наступившей зимой: готовиться к длительным холодам, не теряя ни часу; запасать топливо, утеплять помещения, ремонтировать зимнюю одежду и обувь; строить на участках все необходимое для трудной жизни в тайге — бараки и землянки, пекарни и столовые, бани и прачечные, склады и клубы; с ледоставом на Адуне — расчищать ледовую дорогу по реке и от нее — подходы к трассе; по ледовой дороге непрерывно развозить из складов на участках ПО всей линии продовольствие, трубы, оборудование, технические материалы.
К приказу прилагалась инструкция. Ее составляла комиссия из бывалых людей. Тут предусматривалось все, вплоть до мелочей: чем набивать матрацы, каким способом вести подледный лов рыбы на Адуне, как готовить и принимать хвойный раствор против цынги, как засыпать цоколя, утеплять тамбуры и сохранять тепло в бараках.
Самолетом отправили приказ на трассу. Одновременно Залкинд послал письмо о подготовке партийной конференции, назначенной на первые числа ноября. В последний момент, когда самолет уже готов был подняться в воздух, парторг решил лететь сам. Однако приземлиться нигде не удалось, и Залкинд вернулся, лишь прогулявшись по воздуху. Это его расстроило.
— Очень жалею, что вылазка моя не удалась, — сказал он вечером Батманову и Беридзе. — Хочется побыть сейчас вместе с людьми на трассе. Подумать только, что им приходится переносить!
Беридзе сочувственно поддакнул. Батманов, просматривавший поступившие приказы главка и наркомата, поднял голову и внимательно посмотрел на парторга.
— Твоя вылазка — это дань настроению, и я не жалею, что она не удалась, — сказал он. — Не сомневаюсь, если бы ты пожил на каком-нибудь участке дней пятнадцать — от этого была бы польза. Но ты парторг не одного, а двенадцати участков. Повторяю в сотый раз и буду твердить до тех пор, пока не поймете: самое главное сейчас для строительства — создать целеустремленный, крепкий, работоспособный штаб. Вот и нарком на примере провалившейся двести пятнадцатой стройки пишет о том же, — Батманов взял один из полученных приказов и подкинул его Залкинду. — Поддавшись настроению, мы с тобой чуть не уплыли на барже вместо Полищука. Хорошо, что у этого парня хватило ума удержать нас. А то осталось бы строительство без руководителей. Мне, думаешь, не хочется на трассу? Ну-ка, давайте поддадимся настроению и втроем махнем туда. Засядем на участке и будем хозяйствовать. Чего добьемся? Того, что превратимся из начальства всей стройки в начальство одного участка...
Оборвав эту саркастическую тираду, Василий Максимович положил приказ на место. Залкинд и Беридзе молчали. И Батманов уже добродушно посулил:
— Потерпите, придет время — вас просто-напросто перестанут пускать в управление, будете жить на трассе.
Парторг и главный инженер и сами понимали правоту слов Батманова. Заодно с ним они прилагали все усилия, чтобы наладить работу управления. И оно с каждым днем все больше походило на слаженно работающий штаб. В этом штабе Батманов, Залкинд, Беридзе представляли собой три центра, откуда, как от аккумуляторов, шла энергия к звеньям аппарата.
Как-то в разговоре, шутя, они распределили между собой обязанности:
— Моя работа черная: снег чистить, с Либерманом торговаться, людей кормить-одевать, дровишки заготовлять и тому подобное. Покончу с этой мелочью, отойду в сторонку и буду семечки щелкать да посматривать, — сказал Василий Максимович.
— Мое дело и того проще... с людьми разговоры разговаривать, развлекать их понемножку, чтоб не скучали, — в тон ему отозвался Залкинд.
Беридзе обреченно похлопал себя по шее:
— Остальное, значит, взваливаю сюда, пропадай моя телега!
В «черной» работе Батманова много времени отнимало снабженческое хозяйство. По нескольку раз в день он вызывал к себе Либермана, подстегивал его частыми телефонными звонками. Снабженец хватался за большую рыжую голову и шустро тащил к нему ведомости, справки, сводки. Изучая цифры, Батманов доходил до истины. Его неприятно поразила сильная нехватка вещевого довольствия на участках.
— Вы встретили зиму в трусиках! — отчитывал он Либермана. — Для новых пополнений рабочей силы — она вот-вот начнет поступать — у вас нет ни теплой одежды, ни обуви. На трассе скоро стукнут морозы в сорок-пятьдесят градусов. Во что намерены одевать-обувать людей?
Либерман притащил толстое дело с надписью «Личная переписка» и показал десятка три рапортов, поданных бывшему начальнику строительства.
— Видите, я писал: одежды и обуви не хватает, останемся на зиму раздетые. Бывшее руководство все оставило без внимания.
— Вы лучше не кивайте на старое руководство. Зачем завели эту пухлую папку — на всякий случай обеспечиваетесь бумажками? Дрянное дело. Когда придется отвечать за грехи, не, помогут и сто тонн исписанной бумаги. Чтобы у вас не создавалось напрасных иллюзий, я, пожалуй, припрячу ваши труды на память. — Батманов и в самом деле спрятал дело в сейф. — Со мной не рекомендую заниматься подобной личной перепиской, рискуете получить за каждый рапорт испорченное настроение на неделю. Отвечайте, однако: во что будете одевать-обувать людей?
