Бунт на борту(Рассказы разных лет) - Зуев-Ордынец Михаил Ефимович (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Тоже понятно! Каждому хочется поближе взглянуть на первое от сотворения мира паровое или, как они говорят, огненное судно, — спокойно закончил Папен.
— Синьор, перекиньте штурвал лево на борт! — резко крикнул Модильяни. — Вы ребенок, синьор! Кассельские уроки разве ничему вас не научили? Слушайте же. Я вижу «Вифлеемскую звезду», а у кабестана ее суетятся люди, поднимая якорь.
— Так, так! — насторожился Папен.
— И будь я проклят, если на «Звезде» не маячит тощая фигура пастора Вольфа! — заорал в бешеной злобе Модильяни.
Папен крутым поворотом поставил «Дракон» снова по течению.
— Наконец-то! — облегченно вздохнул итальянец. — Но сколько мы без толку потеряли и во времени и в расстоянии!
Папен, передав румпель итальянцу, с мальчишеской легкостью подбежал к машине, набросал в топку поленьев, пошуровал кочергой и уверенным жестом опустил обе руки на краны — паровой и водяной. Папен, знавший до мелочей машину, пустил ее на полный ход, доведя колесо до двадцати оборотов в минуту. Но потерянное преимущество уже нельзя было вернуть.
Лодки пересекли дорогу «Дракону», под носом его прорвались к другому борту и теперь шли уже с обеих: сторон шкуны, не перегоняя, но и не отставая от нее. Модильяни с тоской поднял глаза на голую мачту:
— Ни клочка парусины!
С лодок что-то кричали, угрожающе махали веслами, но к действиям еще не приступали. Видимо, ждали главаря. И он появился. Наполнив паруса крепким утренним ветерком, «Вифлеемская звезда» неслась прямо на «Дракон».
Поравнявшись с «Драконом», «Звезда» пошла рядом с паровой шкуной. Пастор Вольф, стоявший у борта, сложил руки рупором и крикнул:
— Стойте! Именем начальника округа рыцаря Рауша фон Траубенберга и бургомистра города Мюндена приказываю остановиться!
— Покажите их запретительную грамоту! — крикнул в ответ Папен.
Пастор замялся и растерянно опустил руки на бортовые перила. Но его выручил владелец «Вифлеемской звезды». Бычий рев Кривого Пуфеля разнесся далеко по реке:
— Рыцарь и бургомистр не успели приготовить хартию. Мы на словах передаем их приказ! Стойте!
Папен колебался: исполнить ли это приказание, исходящее якобы от высших сановников округа?
— Врешь, толстый боров! — заорал Модильяни. — Приказ рыцаря или бургомистра передают герольд или альдерман [41]. Где они? Покажи их, и мы остановимся!
Кривой Пуфель, увидев, что ложь его раскрыта, облегчил накипевшее сердце злобной бранью. Ему вторил пастор Вольф — тоже выкрикивал что-то, видимо, из писания.
А Модильяни, пользуясь замешательством врагов, ловкими поворотами штурвала выводил «Дракон» из гущи окружавших его лодок. Одна лодка от удара «Дракона» перевернулась, и тогда галдеж стал уже общим, так как в нем приняли участие и гребцы всех лодок.
Кривой Пуфель разгадал, наконец, суть ловких маневров Модильяни и, резко оборвав бесполезную брань, рявкнул:
— Не выпускайте! Держите их!
На одной из лодок взвился багор и шлепнулся на палубу «Дракона», вцепившись крюком в борт. Папен особенно быстро открыл паровой кран, и шкуна, рванувшись вперед, потащила за собой лодку на буксире.
— Ой, тащит! Он утащит нас!
— Прямо в ад! В самое пекло! — кривляясь и строя страшные рожи, закричал Модильяни.
Лодочники бросили багор и, поспешно гребя, отошли подальше от «Дракона».
— Трусы! — в бессильной злобе заревел Пуфель. — Тому, кто остановит огненную шкуну, даю сто крейцеров.
— И бесплатное отпущение грехов! — гаркнул пастор Вольф, когда замолк рев судовладельца.
Обещание двойной награды подействовало. Лодки теснее сомкнули круг, и на палубу «Дракона» снова упал крюк, но теперь уже на канате. За канат уцепилось около десятка лодок, и «Дракон», вздрогнув, остановился, а потом медленно пополз назад. Напрасно гребное колесо будоражило воду за кормой шкуны: лодки тащили ее обратно, вверх по течению.
— Поймали! Поймали дьявола! — пронесся над рекой крик.
Папен в бессилии снял руки с кранов. Но Модильяни одним прыжком подлетел к канату и перерубил его топором. Люди в лодках, потеряв равновесие, попадали за борт. Еще две лодки перевернулись. Сплошной рев голосов, улюлюканье, свист метались над рекой. Так неловкие, неумелые охотники травят сильного и опасного зверя. А зверь уходил. Папен быстро открыл кран, и освободившийся «Дракон» снова пошел вперед.
— Поймали? Вот так поймали! — хохотал во все горло Модильяни.
— Нет, нет, сатана, ты не уйдешь от нас! — взвыл Кривой Пуфель и, положив на бортовые перила ствол тяжелой аркебузы [42], выпалил по «Дракону».
Пуля с воем пронеслась над шкуной, не задев никого на ней, и зарылась в воду под носом одной из лодок.
— Их не берет пуля! — закричали испуганно на лодках.
— Наши пули они посылают на нас же!
— Колдуны!.. Еретики!..
— Правь к огненной шкуне! — заорал Кривой Пуфель своему штурвальному. — Я сам обломаю рога этим дьяволам!..
Рулевой «Вифлеемской звезды» завертел штурвал, и парусник, лавируя, пошел на сближение с «Драконом».
— На абордаж! — рявкнул Кривой Пуфель и с разряженной аркебузой в руках прыгнул вниз, на палубу «Дракона».
Увидев это, осмелевшие лодочники подошли вплотную к шкуне Папена и облепили ее борта, карабкаясь на палубу. «Дракон» тяжело колыхался и оседал под тяжестью висящих на его бортах людей.
Кривой Пуфель, очутившись лицом к лицу с Папеном, около машины, на одно мгновение растерялся, не зная, что ему делать с разряженной аркебузой. Но тотчас же, словно вспомнив что-то, размахнулся и опустил тяжелый приклад аркебузы на шатун, идущий от цилиндра к гребному колесу. Шатун с металлическим дребезгом переломился. Колесо остановилось.
— Что вы сделали? — крикнул Папен, закрыв лицо руками.
В этот миг умирающая машина сделала последнее конвульсивное движение. Пар, наполнявший цилиндр, выбросил поршень, и сломанный шатун ударил в плечо Кривого Пуфеля. Скорее от суеверного ужаса, чем от толчка, судовладелец упал на палубу, дико завопив:
— Она дерется! Она ударила меня! Воистину это дьявол!
Этого крика было достаточно, чтобы лодочники снова переспевшими яблоками посыпались в свои лодки и, навалившись на весла, врассыпную понеслись к спасительным берегам.
Кривой Пуфель, поднявшись, трусливо обежал шипевшую машину и бросился к борту, намереваясь перепрыгнуть на свою шкуну. Модильяни успел лишь запустить поленом вслед убегающему судовладельцу и попал ему по пяткам. Пуфель подскочил, вскрикнув, и схватившись за брошенный ему с «Вифлеемской звезды» конец, взобрался поспешно на палубу своего судна.
— Не унывайте, синьор! — крикнул Модильяни, осматривая разбитый шатун. — Это пустяковая поломка. Мы на шестах дойдем до ближайшей деревни и там починимся. Глядите, враг отступил!
— За мной, во имя божье! — раздался в это время отчаянный крик. И пастор Вольф, зловеще-черный, поджав ноги и распластав руки, как ворон, бросающийся на добычу, спрыгнул на палубу «Дракона».
— Куда, черноризник? — крикнул Модильяни, снова хватая полено. — Марш за борт!
Пастор, оказавшийся одиноким в своем фанатическом порыве, струсил. Он попятился, оглядываясь на «Вифлеемскую звезду».
— Тебя-то я убью, мракобес! — Папен выстрелил. Но от волнения и злобы он промахнулся.
Пастор же, споткнувшись о кочергу, лежавшую около топки, упал.
— Славно! — захлопал в ладоши Модильяни, думая, что попа сбила пуля. — Одним вороном меньше!
Вольф, лежа врастяжку на палубе, схватил массивную кочергу и, не поднимаясь, ударил ею по топке котла. Тонкая жесть проломилась от удара, и горящие поленья посыпались на доски палубы. И тотчас же взметнулся огненный смерч. Вспыхнуло разлитое по палубе масло, захваченное в рейс для смазки машины: кувшин с маслом опрокинулся во время свалки.
— Отчаливай! Отталкивайся! — закричали испуганно на «Вифлеемской звезде».
