Зелёный шум - Мусатов Алексей Иванович (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Ловко сработали! — присвистнул Гошка. — Не косили, не сушили, а сенцо заготовили. Кто бы это? — Он вдруг нагнулся и достал из-под куста завязанные в пёстрый платок остатки еды и бутылку с недопитым молоком.
— Смотри! Узелок с едой оставили. Значит, опять придут сено подбирать. Интересно, чей это узелок?
Никитка выхватил из рук Гошки узелок, осмотрел его.
— Мамкин платок. И еда наша, — признался он и, дрожа от негодования, зашептал: — Ну зачем она так, зачем? Чужое сено подбирает. Я вот скажу ей сейчас! — И он, не выпуская узелка из рук, готов был броситься домой.
— Так она тебя и послушает! — удержал его Гошка. — Давай уж лучше Николаю Иванычу расскажем или дяде Васе.
— Лучше тятьке, — согласился Никитка.
Мальчишки побежали на луг, отыскали дядю Васю.
— Ну и мамаша у нас, — поскрёб тот в затылке. — Любого делягу перещеголяет.
— Что же нам делать-то с ней?
— А пусть о тётке Ульяне опять по радио объявят, — посоветовал Гошка.
— Можно, конечно, и по радио. А если ещё так попробовать… Вот послушайте-ка, чего я придумал…
В сумерки дядя Вася, Никитка и Гошка подъехали на подводе к разлапистой ёлке в лесу, под которой была сложена аккуратно причёсанная копна сена.
— А сенцо-то не иначе как про запас заготовлено, на зиму, — усмехнулся дядя Вася. — Ну, а мы его сейчас на законное место доставим.
С помощью ребят он навьючил сено на телегу и отвёз к колхозной ферме, к стогам.
В этот же вечер, когда Краюхины сели ужинать, по колхозному радиоузлу выступил Николай Иванович.
Он рассказал, как проходит сенокос, и ещё раз подтвердил, что в этом году на трудодни, кроме денег и хлеба, членам артели будет выдано также и сено.
Потом он назвал имена особенно отличившихся на уборке сена колхозников и поблагодарил их от имени правления.
— Правление выносит также благодарность, — продолжал председатель, — Ульяне Краюхиной, которая, заботясь об артельном добре, подобрала на лесной дороге потерянное шофёрами сено и доставила его на колхозную ферму.
— Что такое? — беспокойно заёрзала на лавке Ульяна. — Какое сено?
— Как? — деланно удивился дядя Вася. — А копна в лесу! Разве не ты её собрала? Вот тебе и спасибо от правления.
— Так зачем же её… на ферму?
— А куда же ещё? Сенцо-то, по всем приметам, колхозное.
Ухмыльнувшись, дядя Вася пояснил жене, что сено в лесу обнаружили ребятишки, а он помог им доставить его на ферму.
— Да вы что? — взорвалась Ульяна. — Белены объелись? Я это брошенное сено целый день собирала. Всё платье о сучья изодрала!
— Ай-яй-яй… — пожалел дядя Вася. — Сколько сил потратила, и всё без толку. Уж лучше бы ты на колхозный сенокос вышла. — Он переглянулся с Никиткой и уже строже сказал: — Попомни, Ульяна, ребята тебе на колхозное добро польститься не дадут. Да и я не позволю.
— Так брошенное же сено, потерянное, — забормотала Ульяна. — Всё равно его бы колёсами замяли.
— Вот это другой разговор. Надо будет шофёрам сказать, чтобы они ездили поаккуратнее.
Утром, перед выходом на сенокос, «команда ретивых» зашла в правление колхоза, чтобы доложить Николаю Ивановичу о событиях за прошедший день.
Около стола председателя толпились бригадиры, члены правления. Здесь же находился и шофёр Пыжов. Размахивая руками, он что-то торопливо объяснял Николаю Ивановичу. Щёки его рдели, как переспевшие помидоры.
Ребята решили, что они пришли не вовремя, и подались обратно к двери.
— Садитесь, слушайте, — пригласил их Николай Иванович и попросил замолчавшего Пыжова продолжать.
Шофёр с досадой покосился на рассевшихся на скамейке мальчишек и девчонок.
— Зачем же при ребятах-то? — шепнул он, наклонившись к председателю. — Я вам после объясню.
— Нет-нет, говори, — потребовал Николай Иванович. — Ребятам тоже интересно. Это ведь по их сигналу мы тебя в правление вызвали.
Пыжов пожал плечами.
— А что ж говорить? Вы и так всё знаете. Темпы гоним, поскорее сено хотим убрать. Ну вот и порастрясли малость. Словом, беда не велика, подберём.
— Может, на этот раз и не велика, — задумчиво заговорил Николай Иванович, — но понимаешь, Семён, зачем я тебя вызвал? За дело ты взялся горячо, норму перевыполняешь. Но как? Вчера вот сено порастряс, позавчера удобрения из худого грузовика по дороге рассыпал, третьего дня чуть машину не разбил. Вот и получается, что халтуришь ты, парень, торопишься, без совести иногда работаешь.
— Как это без совести?
— А так. На машине ты сам себе хозяин, работаешь один, никто тебя в дороге проверить не может, и единственный контролёр над тобой — твоя же совесть. А ты про неё забываешь частенько. Вот представь себе. В поле, скажем, тракторист кукурузу как следует не обработает — он ведь один на сотню гектаров работает, кто его проверит? На ферме доярка корову не накормит как следует — к ней ведь тоже контролёра не приставишь. Что бы тогда с колхозом-то было?
— Да что с ним толковать, — подал голос один из членов правления. — Снять Пыжова с грузовика! Пусть стога метает вместе с другими. Там люди за ним присмотрят, чтоб он по совести работал.
Вскочив со скамейки, Пыжов принялся упрашивать не лишать его машины.
— Слово даю, сенuнки не потеряю. Вот увидите. Можете любого контролёра ко мне приставить. — Он покосился на ребят. — Пусть хоть вся «команда ретивых» за мной по следам ходит.
— Ладно, на этот раз поверим тебе, — поднимаясь, сказал Николай Иванович. — А ребята, конечно, присмотрят.
Не успел Пыжов уйти, как Елька с Таней ввели в правление Митьку Кузяева. Заметив ребят, тот остановился и настороженно обратился к председателю:
— Звали, Николай Иваныч?
— Третий раз нарочных посылаю. — Председатель подошёл к Мите. — Занятый ты, видать, человек.
— Работёнки хватает.
— Так вот, Митя. Есть для тебя важное задание от правления колхоза. Надо выявить все пустующие участки земли. Подсчитать их, нанести на карту. Мы их выкосим, потом запашем.
— А пусть ретивые выявляют, — буркнул Митяй.
— Говорят, что ты лучше всех знаешь колхозные поля. Вот и будь у ребят за проводника, походи с ними денёк-другой. За работу тебе, конечно, трудодни начислим.
— А когда выходить? — спросил Митька.
— Да хоть сегодня же. Ну так как, договорились?
— Договорились, — кивнул Митька и строго посмотрел на помрачневших мальчишек. — Только, чур, едой запасайтесь. На целый день в поле уйдём.
Пропажа
Когда впервые в лагерь привезли большие весы и Александра решила взвесить поросят, Гошка даже удивился.
— Это всех будем взвешивать? Всё стадо?
— Да нет, куда там, — сказала мать. — На всех время не хватит.
И она распорядилась отобрать для контрольного взвешивания всего лишь десять поросят. Причём отобрать только средних — не очень худых и не очень рослых и упитанных. А чтобы поросят легко было отыскать в огромном стаде, Александра велела ребятам нарисовать им на спинах лиловыми чернилами огромные цифры — от единицы до десяти.
С того дня ребята каждое утро вылавливали контрольных меченых поросят и взвешивали их.
Вот и сегодня утро тоже началось с охоты на меченых.
Лучше всего это делала Таня. Она смело входила в стадо, отыскивала поросёнка с лиловой цифрой на спине, давала ему пожевать розовую морковку и почёсывала за ушами. Поросёнок становился совсем ручным, и девочка ловко засовывала его в мешок.
Мальчишкам только оставалось таскать их на весы.
У весов стояла Гошкина мать и держала в руках тетрадочку, в которую записывала вес каждого поросёнка. Потом определяла, на сколько граммов каждый меченый поросёнок прибавил за сутки в весе.
— Ну как там, мам? — нетерпеливо шепнул Гошка. — Растут? Прибавляют?
— Потом скажу, потом, — отмахнулась мать. — Давайте остальных на весы.
Цифры сегодня явно радовали Александру. Один из контрольных поросят дал привес четыреста граммов, другой — четыреста сорок, третий — четыреста семьдесят, а поросёнок, меченный цифрой «шесть», — даже свыше пятисот.
