Каменный пояс, 1975 - Шишов Кирилл Алексеевич (электронные книги бесплатно .TXT) 📗

Чем измерить, как рассчитать глубину материнского сердца? Кто осмелится утверждать, что знает все его глубины? Что заставляет его бить тревогу, когда к сыну приходит беда? И совсем неважно, сколько сынов и дочерей прошли через это сердце, боль о каждом погибшем, тревога за каждого живого всегда живет в сердце матери.

Никто не подсказывал Агнесе Степановне в тот вечер, что машина, стоящая у дома напротив, имеет отношение к ней, к ее сыну. Но вот на пороге дома появилась седая женщина и, прислонившись к косяку, замерла в напряженном ожидании. Я взглянула на нее и поняла: это она, Агнеса Степановна Бахчиванджи.

А когда глубокой ночью Степан и Анатолий, вернувшись от нас и вопреки нашей просьбе не беспокоить мать до утра, пришли к ее дому, она ждала их.

...В большой трудовой семье вырос Гриша Бахчиванджи.

Девятерых детей воспитали Агнеса Степановна и Яков Иванович. Двоих сыновей отняла война. Трое уехали из родного города. А Борис, Анатолий, Степан и Виктория живут здесь. Именно в дом Степана Яковлевича и постучал в тот вечер Игорь Катенев.

Наверное, это очень непросто жить в городе, где ты можешь пройти по улице его (а следовательно и твоего) имени, где право носить это имя оспаривают целые коллективы, где его глаза глядят на тебя с портретов. Непросто, но почетно. Почетно, но и ко многому обязывает.

Семья Бахчиванджи известна в городе. И не только слава брата тому причиной. Хорошие, трудовые люди воспитаны в ней. Кажется, нет в городе завода, где не трудился бы кто-нибудь из этой рабочей династии. О кадровых рабочих, носящих эту фамилию, пишут нередко приазовские газеты. А когда-то, в 30-м году, трудовую традицию этой семьи начинал слесарь мартеновского цеха завода имени Ильича Григорий Бахчиванджи.

Гаврош с Кубани

За месяцы поисков он перестал быть для нас только объектом передачи. Мы воспринимали его как живого человека, очень дорогого нам, близкого. Поэтому понятно то волнение, с которым перешагнули мы порог этого дома.

Два портрета Григория на стене. Здесь он не только летчик-испытатель, человек, открывший новую эру. Он — сын и брат. Поэтому вместе с гордостью в этом доме навсегда поселилась печаль.

Вспоминает мать, рассказывают братья, и встают страницы детства.

1918 год. Банды белогвардейских генералов Корнилова и Покровского наступали на Ейск. Частям Красной Армии и рабочим отрядам приходилось туго. До последнего часа работали оборонные предприятия города. По приказу коменданта оставался на своем посту и Яков Иванович Бахчиванджи. Его мельница обеспечивала мукой красные войска.

Но слишком неравны были силы, мельницу пришлось оставить. Уже несколько часов Яков Иванович с товарищами, примкнув к красноармейцам, отбивался от белых на окраине города. Вдруг он услышал голос: «Мальчик! Зачем ты здесь? Уходи домой! Погибнешь!». Оглянулся — Гриша. Оказывается, утром юный Бахчиванджи решил отнести завтрак отцу, но угодил в перестрелку. Весь день, до конца боев оставался Гриша с красноармейцами. Когда же подошел Ахтарский полк и появился пулемет, мальчик подносил патроны пулеметчику, помогал перевязывать раненых. Корниловцы были отброшены далеко за город.

А через три дня Бахчиванджи встречали красные отряды, под духовой оркестр входившие в город. На братской могиле красноармейцы поклялись отомстить за погибших. Гриша был на митинге. И там мальчик почувствовал себя бойцом великой армии, к которой принадлежал отец и его товарищи.

Двадцатые годы. Смутное, трудное на Кубани время. Семья Бахчиванджи решила уехать к родственникам под Мариуполь. Там, в деревне Николаевке, отец поступил на кооперативную мельницу и был избран в Комитет незаможных крестьян.

По всей Украине орудовали белые банды. Разные «батьки» руководили ими, и разные порядки наводили они по селам и хуторам. Но роднила их ненависть к новому советскому строю. Они расстреливали коммунистов, убивали сотрудников советских учреждений.

В один из дней, когда к Николаевке подошел отряд очередного «батьки», Яков Иванович получил приказ уходить. Прощаясь с сыном, показал ему на мельницу. Для разговоров времени не было, но Гриша понял, что хотел сказать отец. Яков Иванович научил Гришу разбираться в частях двигателя, объяснил их назначение. И теперь это очень пригодилось.

Когда бандиты прискакали к мельнице, она не работала. Хлопчик, встретивший их, проводил главаря в машинное отделение. И сказал, что приходил какой-то человек, что-то открутил и унес.

Не могли догадаться беляки, что одиннадцатилетний мальчик разобрал главные части двигателя и спрятал их на угольном складе.

Разгромили белых. Вернулся отец, заработала мельница. И сам командир дивизии подарил Грише свой ремень с портупеей.

На пороге бессмертия

Спустя десять лет, перед отъездом в армию, Григорий вновь провел несколько дней в этой деревне. В то время здесь жил известный украинский писатель Остап Вишня.

Молодежь хороводилась вокруг Гриши. Вечерами он играл на рояле в сельском клубе, днем ходил с ребятами в походы по ущельям и скалам. Разучивали пьесы. Остап Вишня обратил внимание на талантливого юношу. Однажды он заметил: «Эй, хлопец, буде з тебе великий чоловик». Сказал эти слова Вишня ненароком, да не ошибся. Еще через десять лет Григорий Бахчиванджи подошел к бессмертию. Именно столько понадобилось заводскому парню с мариупольской окраины, чтобы встать рядом с лучшими летчиками-испытателями страны. Высшей наградой страны — орденом Ленина был отмечен 17 октября 1942 г. большой труд испытателя, его, по словам Стефановского, «потрясающая храбрость».

Летчику-испытателю пригодились и знания слесаря, полученные в юности, и мастерство вооруженца, которому он обучился в специальной школе, и уж, конечно, летное искусство, полученное в школе Красных командиров в Оренбургском летном училище. Годы учебы Григория, годы становления его характера были временем большой героики и романтики в масштабах всей страны. Эпопея челюскинцев, первая научная экспедиция на Северный полюс, героические перелеты Чкалова, Громова, Осипенко. Какой мальчишка, какой юноша тех лет не жил этими событиями, не видел себя Папаниным или Чкаловым! Грише повезло: уже к концу десятилетия он, испытатель чкаловской школы, сам давал путевку в жизнь сложнейшим машинам. Мало кто знает, что Григорий Бахчиванджи вошел в историю ракетной техники дважды: еще за 5 лет до своего исторического полета он впервые в мире испытал на самолете авиационные «катюши».

День, с которого я начала рассказ, день, когда мы летели в станицу Брыньковскую на открытие первого в стране памятника Бахчиванджи, был дорог для меня еще и тем, что тогда состоялось наше личное знакомство с профессором Душкиным. Собственно, знакомы мы с ним были раньше. У меня хранится его письмо: в начале нашего поиска Леонид Степанович обещал свою помощь и поддержку. Кинолента полетов Бахчиванджи, переданная профессором, тоже материальное доказательство этого знакомства. Но видели друг друга мы впервые.

Сухощавый, подвижный человек небольшого роста. Почти ровесник Бахчиванджи, моложе летчика на несколько месяцев. Для меня все это время Душкин оставался олицетворением того поколения, тех людей, в окружении которых мужал и креп талант испытателя.

Сын пастуха, Леонид Степанович сумел достичь высот авиационной науки. Ученик К. Э. Циолковского и замечательного русского инженера-ученого Ф. А. Цандера, он воплотил в жизнь идеи своих учителей.

Жидкостный реактивный двигатель, сконструированный Душкиным еще в 1939 году, впервые был установлен на планере конструкции С. П. Королева и зимой 1940 года испытан летчиком В. К. Федоровым. И хотя тот двигатель еще не мог поднять планер непосредственно с земли и на высоту выводил его самолет-буксировщик, полет этот подтвердил: двигатель может быть установлен в хвостовой части самолета. Этот опыт помог ученому в очень короткие сроки первого года войны создать новый реактивный двигатель.