Болотные огни (Роман) - Чайковская Ольга Георгиевна (книга бесплатный формат .txt) 📗
Прокурор снова выпил из стакана, но теперь уже, очевидно, для важности.
— Да, кстати, что это за человек, который предупредил Ведерникову о том, что ее якобы… — он поднял указательный палец и замысловато завел его далеко за ухо, — …якобы собираются убить? Где он? Почему она его не называет? Почему мы все время должны верить на слово. Нет, граждане, так у нас не пойдет. Ну а теперь, — сказал он решительным и деловым тоном, — оставим все эти вздохи, перчатки, таинственных незнакомцев и перейдем к более серьезным вещам, — Морковин снова повысил голос, — и к более серьезным доказательствам. Я говорю о кровавом пятне.
Весь тон, весь вид Морковина показывал, что с пустяками покончено и теперь он уже разговаривает всерьез. Борис снова взглянул на Берестова. «Вот оно», — подумали оба. Зал затаил дыхание.
— В чем суть всей этой истории с пятном? — продолжал Морковин. — Суть в том, что на опушке леса у болота было обнаружено кровавое пятно и именно на том самом месте, где, по словам подсудимого, Курковский и Латышев в него стреляли. Как рассуждала здесь защита? Я имею в виду, конечно, наш розыск и прежде всего его начальника, потому что они не столько расследовали дело, сколько выгораживали преступника.
При этих словах все начали оглядываться на Берестова, кто-то даже встал, чтобы посмотреть на него. Денис Петрович глазом не моргнул.
— Так как же представила это дело защита? Они рассуждали так: вот видите, инженер показал, что в него стреляли здесь, в этом месте, и действительно, на этом самом месте найдено пятно крови. Это пятно, согласно экспертизе, сперва оказалось, не может принадлежать инженеру, потом оказалось, может принадлежать инженеру. Вернее, может принадлежать и инженеру. Вот доказательства защиты. Ну а теперь я вам расскажу, что произошло в ту ночь на болоте и чья там пролита кровь.
Борис был поражен, увидев, с каким напряжением Денис Петрович слушает прокурора.
— Да, инженер Дохтуров, — внезапно поворачиваясь к подсудимому, с яростью сказал Морковин, — вы знали, какое место указать, вы знали, что там осталась кровь, но не ваша подлая кровь была на этой земле!
Зал вздохнул единым вздохом — удивления и ужаса. Все почувствовали, как что-то темное и страшное надвигается на них. Даже Борису стало страшно. Милка, которую трясло с самого начала морковинской речи, готова была упасть в обморок.
— Это была кровь человека, — с тем же напором продолжал прокурор, — которого вы со своими сообщниками убили в ту ночь на болоте.
Внимание зала с Морковина тяжело перевалилось на инженера. Дохтуров очень медленно поднял голову и посмотрел на Морковина. Он знал, что в лицо его впились сейчас сотни глаз. Единственно, что мог он сделать в эту тяжелую минуту — пристально смотреть прокурору в глаза. Но не такой человек был Морковин, чтобы его мог смутить человеческий взгляд.
— Я знаю, вы будете сейчас лгать и изворачиваться, как делали до сих пор, поэтому я за вас расскажу эту страшную правду. Вы шли со своими сообщниками, не зная, что за вами следят. Был туман, Курковский и Латышев вас потеряли и побежали к железной дороге. Но был еще один их товарищ, который стал на вашем пути и пытался вас задержать. Мы не знаем, как он это сделал, мы не знаем, что предпринял этот герой, мы знаем только, что вас было трое, а он был один, что он погиб в борьбе с вами и что труп его вы оттащили в лес, завалив его сухими листьями.
Васена, недвижно сидевшая до сих пор, вдруг сжала виски обеими ладонями.
— Это был простой деревенский паренек, по фамилии Волков, — продолжал Морковин, — никто не предполагал в нем героя, но он стал им.
Казалось, еще минута, и зал взорвется ревом ненависти и гнева.
— Странно, что работники розыска, обшарившие тогда лес, не нашли этого трупа. Его нашли деревенские ребятишки, которые побежали к леснику, живущему в сторожке, расположенной довольно далеко. Было это позавчера ночью, ребята повели лесника, но не сразу нашли место. Словом, в то самое время, когда здесь, у нас на глазах, защитник уличил эксперта в том, что он не знает своего дела, лесник с ребятишками разыскивали труп Волкова, а разыскав, побежали к милиционеру Василькову. Василькова не было дома, он здесь, на процессе, поэтому только к вечеру все это стало известно милиции. В настоящее время труп лежит в городской больнице, а лесник Трофимов здесь и готов подтвердить все это на суде. Я не сомневаюсь, что наш эксперт с присущим ему умением станет определять группу крови и прочее, однако и без экспертизы я могу вам назвать преступника. Он перед нами. И на этот раз ему не отвертеться. Я не могу себе представить, чтобы здесь, среди нас, нашелся человек, который посмел бы оправдать этого… красавчика убийцу. Наш суд призван защищать народ от покушения врага. И он должен сказать свое слово.
Этот спец, еще недавно пресмыкавшийся перед своим хозяином, по указке того же хозяина пытался взорвать советский поезд. Напрасно пытались, господин инженер! Красный локомотив пролетарского государства неуклонно летит вперед, и не вам ему помешать! Он раздавит вас своими колесами!
Эти слова были произнесены с таким пафосом, что в зале невольно раздались аплодисменты.
— В наше время, когда рубежи нашей страны окружают враги, мы не можем щадить никого. Этот человек — убийца и диверсант, он не искупит своей вины перед народом! Я требую высшей меры.
Морковин сел, платком вытирая лоб.
Васена по-прежнему сжимала виски ладонями и с ужасом смотрела перед собой. Толпа молчала. Кто-то вскрикнул, кажется Милка. Сережа закрыл лицо руками. А Дохтуров?
Александр Сергеевич сидел опустив голову. Оказалось, однако, что он всецело занят какой-то бумажкой на полу — он даже наклонился немного, чтобы лучше ее разглядеть, а потом отвел ногой. И как ни странно, это едва заметное движение многих заставило опомниться. «Все, что здесь сейчас происходит, не имеет ко мне никакого отношения», — ясно говорило оно.
Никто, конечно, не верил этой безмятежности — какая уж тут безмятежность, коли дело идет о жизни, однако чувство собственного достоинства, как всегда, вызвало уважение. Впрочем, многим поведение подсудимого показалось наглостью закоренелого преступника, и в зале стал нарастать гул возмущения.
«Ну ты у меня молодец! — глядя на Дохтурова, думал Денис Петрович. — Потому что пришла беда». Мысль его лихорадочно работала. Как они успели сварганить это дело? Быстрота решения, мотоцикл? Одним словом, Левка. А Волков? Это, наверно, один из тех двух парней, что пропали недавно в Горловке. Ну на эту быстроту нужно отвечать только с такой же быстротой.
«Эх, Денис Петрович, неужели не спасем!» — думал Борис.
Милка понимала, что все кончено.
Как легко были отброшены все ее доводы. Ах, она что-то забыла, но что, что?..
Тут судья встал и объявил, что заседание переносится на следующий день. Все словно опомнились и разноголосо загалдели, но не расходились.
— Постойте! — вдруг завопила Милка, вскакивая и в отчаянии протягивая вперед руки. — Постойте, я вспомнила, дайте сказать!
— Э, она что-то вспомнила, — говорили в толпе, — дайте сказать.
— Пускай, — сказала вставшая было Васена, усаживаясь за стол и давая тем самым понять, что заседание продолжается.
— Я вспомнила, — торопливо говорила Милка, — Левка сам мне сказал, что где-то на юге он убил комиссара.
— Что вы скажете на это, Курковский? — спросил судья.
Левка встал и пожал плечами:
— Эдак она, пожалуй, вспомнит, что я родного отца убил. Нет, конечно.
Вот и все.
И снова встал судья, снова объявил он, что заседание переносится, и вновь его прервали. У дверей в давке кто-то протискивался, слышалось: «Пропустите свидетеля». Борис вскочил, чтобы рассмотреть, не Костя ли это. Да, это был Костя, и за ним, невозмутимый как всегда, протискивался Нестеров. Макарьев, наклонившись над столом, что-то говорил судье. Все, не ожидая разрешения стали снова рассаживаться.
— Послушаем, — с удовольствием сказал кто-то.
