За Москвою-рекой - Тевекелян Варткес Арутюнович (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
В троллейбусе, по дороге в министерство, он напряженно думал о предстоящем разговоре с Голубковым. Сложная миссия, что и говорить!.. Прием в отделе сбыта начинается после часа, нужно до этого успеть поймать Голубкова одного и без всяких предисловий растолковать ему суть дела. «Поймет, не маленький»,— решил Юлий Борисович.
Не успел он подняться к себе в главк, как началась обычная суета: подпиши очередные сводки и срочные донесения, дай справку главному инженеру об освоении средств (вот человек, ничего не помнит!), отвечай на запросы фабрик... Мелочи: кому-то нужны до зарезу два электромотора, иначе остановится производство, другому срочно требуются детали для ремонта ватеров, железо, кирпич, цемент. Без визы отдела капитального строительства снабженцы не выпишут наряда. Беспомощные люди, за каждой ерундой обращаются в главк, им нужна нянька, сами ничего достать не могут...
Покончив со всем этим, Юлий Борисович собрался было к Голубкову, но пришла секретарша и попросила его к начальнику главка.
— Наш тихоня Софронов зубы стал скалить, — сказал Василий Петрович, не глядя на него. Сегодня он был особенно мрачен.— Вчера встал в позу борца за справедливость и отказался дать положительную характеристику новым автоматическим станкам! Придется вам, Юлий Борисович, заняться этим... А Софронова мы поставим на место. Тоже политик нашелся! Напишите толковое заключение. Напирайте на нехватку рабочей силы. Автоматы, какие бы они ни были, дают возможность ткачихам перейти на уплотненную работу. Этот фактор в данное время имеет для нас решающее значение. Хорошо бы вам связаться с директором института шерсти,— вы, кажется, с ним вместе учились? Они что-то мудрят. Власов сумел склонить на свою сторону двух специалистов, работающих в институте,— кандидата технических наук Абрамова, автора учебника «Ткачество», и инженера Анисимова. Вы читали, какой акт они подписали?
— Ясно, Василий Петрович, все будет сделано! — Никонов стоял перед ним навытяжку, как на параде.
— Только не откладывайте в долгий ящик. Власов, кажется, успел накляузничать министру. Если вовремя не принять меры, может разразиться большой скандал.
— Я вас предупреждал, что он ни перед чем не остановится, лишь бы насолить вам,— вставил Никонов.
— Ничего! Дайте только срок — и мы Власова приведем в чувство. Не таких обуздывали.— Василий Петрович усмехнулся.
«Не приведи бог попасть ему под кулак, действительно приведет в такое чувство, что не обрадуешься»,— размышлял Юлий Борисович, направляясь к Голубкову.
Начальник отдела сбыта занимал крошечный кабинет, отгороженный стеклянной перегородкой от большого зала, где работали сотрудники.
Голубков — приземистый, пожилой, всегда неряшливо одетый человек неопределенного возраста. Ему можно было дать и сорок лег, и все шестьдесят. Подстриженный ежиком, без следов растительности на помятом, круглом, как шарик, лице, он производил впечатление евнуха. Маленькие, водянистые глазки так и бегали под нависшими над ними густыми, лохматыми бровями.
— Юлий Борисович, добро пожаловать! — радушно встретил он Никонова. — Садитесь, рассказывайте, чему я обязан столь высоким посещением. Может быть, вам понадобился вагон шерстяных тканей? Пожалуйста, фирма наша солидная. Можем занарядить хоть десять, вы только адресочек укажите.
— Молодец вы, Голубков, всегда в хорошем настроении!
— Нам унывать нельзя: профессия такая — сбывать. Сами понимаете, приказчик должен быть веселым, приветливым, чтобы не отпугнуть покупателей.
— Положим, в' наше время наоборот, покупатели сами снимают шапку перед сбытовиками.
— Временное явление, так сказать, конъюнктура рынка. Пока все сходит,— серьезно заговорил Голубков, как человек, хорошо знающий свое дело,— но если наши предприятия и дальше будут выпускать барахло, то не знаю, чем все это закончится.
— Ничего, страна наша большая, на ваш век покупателей хватит!.. Впрочем, я зашел к вам не для того, чтобы болтать о перспективах торговли. У меня к вам небольшое дельце, вернее — просьба, — поправился Никонов, не зная, с чего начать.
— Пожалуйста, Юлий Борисович, к вашим услугам.
— Один мой приятель просил меня свести вас с ним.
Им нужны шерстяные отходы. Конечно, наряд и прочие формальности будут соблюдены. Человек он весьма приличный, и ему вполне можно довериться.
— А не скажете, что это за организация, где работает ваш приятель?
— Точно не знаю. Кажется, промысловая артель.
— Гм... да! — Голубков издал какой-то неопределенный звук.— Вот тут-то и загвоздка! Связаться с артелью опасно — обязательно клякса получится.
— В данном случае дело обстоит по-иному. Они выполняют спецзаказ. Под этим соусом добудут бумагу из Моссовета или еще откуда, если вы укажете.
— Понимаю, но... Юлий Борисович, не проще ли вам поговорить с нашим шефом? Вы с ним близки, он вам не откажет. Если потребуется мое заключение,— а оно непременно потребуется,—пожалуйста, поддержу.
— Нет, не в моих правилах использовать хорошее к себе отношение. Обмозгуйте лучше сами и, если можете, помогите, но настаивать не буду. Моя задача — свести вас, а там вы договоритесь. Для вас отпуск пяти-восьми тонн отходов — пустяк, все равно мы реализуем
их на сторону. И себя тоже не надо забывать, дружище, на этом бренном свете всяко бывает.
— Оно-то так... Ну ладно, познакомьте. Пусть ваш приятель зайдет прямо ко мне. Так будет лучше, официально, так сказать. Я поговорю, нащупаю и, если придумаем подходящую подкладку, помогу. Характер у меня такой, не могу отказать друзьям,— заключил Голубков.
Кажется, клюнуло. Никонов спустился в вестибюль, оттуда позвонил по автомату Батурину и условился о встрече.
4
На комбинат приехал, никого не предупредив заранее, заместитель министра, Николай Ильич Акулов. Большой, грузный, он с трудом поднялся по лестнице, опустился в кожаное кресло в кабинете Власова и, тяжело дыша, спросил:
— Ну, директор, рассказывайте, как дела?
— С программой справляемся, ассортимент значительно улучшили. К осенне-зимнему сезону готовим новые образцы. В общем показатели неплохие, в особенности по производительности труда. Но есть вопросы, которые сами решить не можем...
— Например?
— Хотя бы новые станки...
— Читал, читал вашу записку!.. Действительно, ерунда получается. Машиностроителям лень мозгами пошевелить. Думают — текстильщики что, не авиация, на них лавров не наживешь! Поставляют, что полегче, а мы хлопаем ушами и берем, что дают. Я за этим и приехал, чтобы разобраться на месте. Дальше что?
Власова подмывало просить денег на реконструкцию, но, поразмыслив, что лучше сперва показать проделанную работу, он воздержался.
— Второе — взять хотя бы вопрос об ассортименте... В году два раза по образцу готовим, выставки устраиваем к сезону. Потом товар складываем в шкафы или по запискам раздаем.. Будто напоказ работаем, перед кем-то хвастаться хотим: смотрите, мол, какие товары мы можем вырабатывать! А на рынок поставляем из года в год одно и то же — бостон, «ударник», «метро», «люкс». Назначение последнего вообще неизвестно. Для летнего костюма он тяжел и жарок, зимой незачем мужчине наряжаться в светлые тона. Попробуйте купить легкий материал на летний костюм без подкладки — не найдете, такого у нас нет. Жалуемся на нехватку сырья и в то же время выпускаем только тяжелые ткани. Признано, что наш товар самый шерстоемкий во всем мире. Почему бы, к примеру, не выпускать шерстяную фланель разных цветов и оттенков? Вместо одного метра «ударника» по весу можно выработать три метра фланели.
— Что же мешает вам вырабатывать ее и вообще разнообразить ассортимент?
— Прежде всего—вы сами!
— Вот тебе раз! Хороши хозяева, встречающие гостя такой суровой критикой! — На лице у Акулова появилась добродушная улыбка.
