За Москвою-рекой - Тевекелян Варткес Арутюнович (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Да ©едь прошло почти десять лет, как мы виделись! Немалый срок...
Чтобы отвлечь отца от грустных воспоминаний, Леонид вытащил из авоськи десять пачек «Казбека», спички, кулек с грушами и сливами и положил перед ним в коляску.
— За папиросы спасибо, а на фрукты зря тратитесь. Мы тут всем обеспечены... Рассказывай, Сережа: как живешь, как Аграфена Ивановна? Я часто вспоминаю ее знаменитые оладьи с медом. Твой отец очень их любил...
— Мама и сейчас делает их, и мы с Леней отдаем им должное.
— А в шахматы играешь? Когда-то ты хвастался, что отца собираешься обыграть!
— Играю изредка, времени нет! — Сергей дивился тому, что Иван Васильевич помнит мельчайшие подробности давно минувших дней. «Живет прошлым»,— решил он.
— Знаю, знаю про твои дела! Леня только о них п говорит. Молодец! Когда-нибудь приеду к вам на комбинат повидаться со старыми друзьями и посмотрю вашу хваленую красилку.
Послышался удар гонга.
— Обедать зовут,— сказал Иван Васильевич. — Вы пока погуляйте, я скоро вернусь.
Подошел служащий и покатил его коляску © столовую. Сад опустел.
Леонид и Сергей пошли к речке купаться. Милочка осталась одна. Она села на скамейку под деревом и долго сидела неподвижно с открытой книжкой на коленях, радуясь тишине, окружавшей ее... Не случись этой проклятой войны, отцу не пришлось бы жить здесь. Может быть, и вся жизнь у них пошла бы по-иному... Был бы свой дом, семья... Теперь, так или иначе, придется уходить из дома. Она не может больше терпеть свою зависимость от Толстякова!.. С Борисом и со всей его компанией тоже покончено. Как все это тяжело, сколько душевных сил растратила она напрасно! Ничего, со временем ©се наладится. У нее хватит сил самой встать на ноги. Первое время, может быть, будет трудно, — ну что же! Неужели не найдется друзей, которые помогут ей, поддержат ее? Она с нежностью подумала о брате, о Сергее... Ах, Сергей! Как порою несправедлива была она к нему! А он такой хороший, настоящий Друг!..
Она задумчиво перелистывала книжку, не замечая, как бежит время. Голос отца заставил ее вздрогнуть. Тележка Ивана Васильевича остановилась около ее скамейки.
— Задумалась, Милочка? — Отец ласково и озабоченно смотрел на нее.
— Задумалась... Знаешь, папа, я решила уйти из дома. С начала учебного года буду жить в общежитии. Декан обещал перевести на дневное отделение и дать место...
Иван Васильевич опустил голову на грудь и долго молчал.
“ А мама?— негромко спросил он.
— Она не должна была обманывать «ас! Я не могу, мне стыдно ей в глаза смотреть!
Отец ответил не сразу.
— Все-таки она мать... надо и о «ей подумать,— сказал он.— Ушел Леонид, уйдешь ты — что же ей останется в жизни?
— Не знаю... Но я не могу! Не могу!
В конце аллеи показались Сергей и Леонид.
— Какой парень вырос!— Иван Васильевич кивнул головой в сторону Сергея.— Весь в отца! Трофим Назарович был на редкость честным и правдивым человеком.
— Сережа тоже очень-очень хороший...— Милочка смущенно улыбнулась, глядя отцу в глаза.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
1
Мастер Степанов, чисто выбритый, в старомодном, тщательно выутюженном костюме, прошел ровно в шесть часов утра через проходную будку во двор комбината.
Старый вахтер, из бывших поммастеров, посмотрел вслед медленно шагавшему Степанову, покачал головой и сказал, обращаясь к напарнику:
— По нему хоть часы заводи! За десять лет ни разу не опоздал. А сегодня — заметил?— словно на праздник старик собрался!
— Нынче новые агрегаты на фабрике запускают,— ответил напарник,— вот и нарядился.,
— Разве?
— Полетовские барки хотят испробовать. После смены зайди, посмотри.
У себя в кабинете Степанов переоделся в синий комбинезон, а костюм повесил в железный шкафчик. Сев за письменный стол, он провел рукой по его краям, запачканным краской. «Ишь как запачкался!»— подумал он, неторопливо закуривая папиросу.
В углу, против огромного, занимающего всю стену щита с блестящими приборами, стоял покосившийся застекленный шкаф, набитый разными бумагами, рецептурами, ведомостями, расчетными листками, диаграммами. Возле двери стояли ведра, лейки, валялись бумажные мешки с химикатами и позабытые кем-то резиновые перчатки. На грязных стенах виднелись отпечатки пальцев, цементный пол был весь в пятнах. До сих пор Степанов как-то не замечал убожества этого помещения. Теперь он досадливо поморщился.
«Сегодня же поговорю с механиком — пусть распорядится, чтобы побелили потолок и покрасили стены в светлый тон. Грязи меньше будет. Мебель тоже надо поставить новую — ведь это ж теперь не старая красилка...»
Степанов старался отвлечься от главного, что его тревожило,— от предстоящего Испытания новой линии — и подавить владевшее им волнение. Он две ночи не спал, думая об этой минуте.
Дверь скрипнула, в комнату заглянул Сергей.
— Осип Ильич, все готово! Можно заправлять барки?
Голос у Сергея был хриплый. Уж не выпил ли парень вчера? Сам Осип Ильич еле удержался от такого соблазна...
Степанов вышел в цех. Красилку нельзя было узнать. Ровной линией вытянулись новые барки, и от их блеска в помещении стало словно светлее. Стоящие рядом с ними старые, деревянные барки казались просто хламом,— к ним даже подходить не хотелось. По широкому проходу, выложенному чугунными плитами, рабочий катил нагруженную товаром легкую тележку на резиновом ходу. Лампочки дневного света в алюминиевых отражателях заливали цех ровным светом. Исправно работали вентиляторы.
Мастер приказал красильщикам зашить куски, заполнить барки водой и ждать сигнала.
Красильщики подкатили передвижные швейные машины и принялись за дело. Работа, которая раньше требовала десятка драгоценных минут, сейчас выполнялась в секунды.
— Пожалуй, и начальство явится к нам,— мимоходом сказал Осип Ильич Сергею и прошел к себе.
Он не ошибся. Первыми явились Анна Дмитриевна и Никитин. Николай Николаевич, как всегда, шутил:
— Ну, Осип Ильич, у вас не кабинет красильного мастера, а целая электростанция! В этих приборах и запутаться недолго!
— Ничего, не лыком шиты, как-нибудь разберемся...
Анна Дмитриевна улыбалась, но видно было, что и
она волнуется.
Пришел механик Тихон Матвеевич в сопровождении своих помощников — слесарей, электромонтеров, монтажников.
— Здравствуй, старый ворчун! Чего не начинаешь?— спросил он мастера. — Или сомневаешься в чем? Не бойся, мои ребята все проверили!
— Удивительно—иной раз из тебя слова не вытянешь, а нынче прямо соловьем заливаешься! Небось опять премию ждешь? Цех-то привели в порядок под нажимом директора, а про кабинет забыли. Гляди, запустение какое! — Степанов повел кругом рукою. — Вели-ка побелить да покрасить, чтобы стены у меня молочного цвета были!
— Может быть, пол еще линолеумом прикажете застелить?
— Что же, можно и линолеумом! В таком цехе красильному мастеру не грех в приличном кабинете сидеть. Скоро к нам люди будут приезжать со всей страны.
— Хвастун ты, Степанов, как я погляжу!
— Опять ссоритесь? — Незаметно подошедший Власов поздоровался со всеми и сел за стол. — Докладывайте, товарищ мастер!
— Все в порядке, можно запускать, если, конечно, механик ничего не напутал...
— Привыкли все сваливать на отдел главного механика!— Тихон Матвеевич сердито посмотрел на Степанова.
— Кого мы ждем? — спросил Власов. — Морозова на семинаре, ее не будет, Шустрицкий сейчас придет. Нет главного инженера. Может, подождем его?
— Он не придет. Кому приятно быть свидетелем собственного поражения! — сказал Никитин.
— Вот и Шустрицкий! Осип Ильич, прикажите запускать! — Власов встал.
Все вышли в цех, лишь Забелина с тетрадкой и карандашом в руке осталась стоять у щита.