Шишкин лес - Червинский Александр (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗

— Товарищи! Мы живем внутри фильма Феллини! — воздевает руки к небу Эрик.

— Папа в минуты вдохновения ничего вокруг не замечает, но вообще пора баиньки, — говорит Лариса. — Кутарды. Анька, пойдем, я тебе все покажу и пойду к себе в беседку. Спокойной ночи, мальчики.

— У меня все в гостинице, — говорит Аня, — даже зубной щетки нет.

— Я тебе все дам. Лариса уводит Аню.

— Ты понял, старичок? Ты понял? — шепчет Эрик. — Она тебя ждет в беседке!

— Здесь? В этом доме? Это невозможно.

— Старичок, ты ее любишь?

— Да.

— Тогда все возможно. Надо совершать резкие поступки.

— Ты думаешь?

— Иди, иди!

Мой старший брат Макс был женат много раз. И каждый раз по страстной любви. Впервые это случилось в Ашхабаде. Он, конечно же, не рассказывал мне, как все было той ночью, но Эрик и Анька все потом выболтали, так что я себе все это очень детально представляю.

Медведь, оскалив зубы, смотрит на крадущегося по темному коридору Макса. Дверь в кухню приоткрыта. Там, за покрытым клеенкой столом, Касымов грызет карандаш, задумавшись над своим блокнотом.

Макс беззвучно открывает входную дверь и выходит в волшебный восточный сад. Журчит в фонтане вода. Оглушительно верещат цикады.

Огонек сигареты светится в окошечке милицейской будки. Когда милиционер отворачивается, Макс перебегает ведущую к дому аллею и скрывается в саду.

Пригнувшись, он крадется за кустами роз на свет горящего в беседке фонаря.

В беседке, на широкой тахте, с журналом «Москва» в руках лежит ослепительно красивая Лариса. Страх быть в глазах Эрика трусом и страх быть пойманным, вожделение и стыдливость интеллигента — сложные эмоции переполняют Макса, когда он начинает раздеваться.

— Что ты читаешь? — обнимает он Ларису.

— «Мастера и Маргариту». — Она не может оторваться от журнала. — Слушай, это как будто про нас с тобой. Подожди, я сейчас дочитаю главу.

Макс терпеливо ждет. Лариса читает. И читает. И читает.

Утро. По всему городу собачий лай. В саду рядом с беседкой слышен гомон говорящих по-туркменски мужских голосов. Звуки пилы. Лариса спит с журналом в руках, Макс спит рядом.

При дневном свете сад меньше и скромнее, чем казался ночью. Рядом с беседкой рабочий, стоя на стремянке, спиливает ветки шелковицы. Гудит машина у ворот.

— Хозяйка! Молоко!

Лариса просыпается и натягивает на себя простыню:

— Макс, по-моему, ты проспал.

Макс в ужасе вскакивает и начинает искать свои брюки.

Рабочий украдкой поглядывает на них со своей стремянки.

Жена товарища Касымова, в халате, с кастрюлей в руках, идет от дома к калитке за молоком и, заметив движение в беседке, останавливается.

Макс пытается натянуть брюки, от ужаса не попадая ногой в штанину.

Жена товарища Касымова видит его, роняет кастрюлю и, всплеснув руками, кричит что-то непонятное по-туркменски.

Эрик спит на полу в кабинете, обняв руками поднос с окурками и пустой коробкой «Мальборо».

— Эрик! — расталкивает его Макс. — Проснись! Я совершил резкий поступок.

Эрик вскакивает, роняя окурки:

— Что случилось?

— Я женюсь на Ларе.

— Старичок, разреши тебя поцеловать, — торжественно лобызает Макса Эрик. — Ты мне нравишься. И мне кажется, что сегодняшняя ночь — это начало нашей долгой красивой дружбы.

До того как Эрик уехал с Анькой в Англию, он жил и работал у нас в Шишкином Лесу. Я все это к тому, что понять, где кончается одно и начинается другое, совершенно невозможно.

Аукцион кончился. Разъезжаются автомобили. Люди выходят из здания галереи с покупками, но это все по мелочам, а все ценное — все картины, наши архивы, мебель и дом — приобретено безликим мужичком, сидевшим в последнем ряду.

Рабочие разбирают стенды. Маша упаковывает в ящики непроданные вещи. Она твердо решила не общаться больше с Сорокиным, у нее есть на это идейные и эмоциональные основания, но любопытство донимает ее, и она к нему подходит:

— Кто этот тип, который все скупил?

— Разве это так важно? — Сорокин подсчитывает выручку.

— Я же знаю, что вы знакомы! Кто это?

— Виктор Александрович Петров. Какая разница.

— Ты помог КГБ скупить все наши вещи! Все наши картины!

— Я не знаю, Маша, кто покупал вещи, моя задача была их продать.

— Ты лжешь. Ты с ним в сговоре. И все происходившее здесь — мерзость, и этот Петров теперь нагло требует, чтоб мы подержали вещи здесь, пока он организует упаковку и транспортировку картин.

— И что тут н-н-наглого? — спрашивает усталый Сорокин.

— А то, что он хочет, чтоб охрану галереи на это время взяли на себя его мордовороты, а у меня этим занимается Катков. И будет заниматься, потому что я ему доверяю. И посторонних я к себе сюда не пушу. Тем более деньги будут здесь.

— Какие деньги?

— Вот эти. Деньги за аукцион.

— Ты с ума сошла? Почему здесь, а не в банке?

— Потому что, мосье Сорокин, здесь не Париж. У нас деньги хранят дома, а не в банках.

— Но это же какой-то идиотизм!

— Деньги будут здесь, и сторожить их будут люди Каткова. И прошу не называть меня идиоткой. Я тебе давно не жена!

— Деточки, сейчас не время ссориться, — подходит к ним Степа.

— Ладно, к черту, — теряет терпение Сорокин. — Моя миссия закончена, и я завтра уезжаю.

— Скатертью дорожка, — усмехается Маша.

— Я вам позже позвоню, — говорит Сорокин Степе и, не попрощавшись с Машей, уходит.

— Здесь примерно семь миллионов тридцать тысяч долларов, — говорит Степа. — И три миллиона одолжил Коте Павел Левко. Таким образом, деньги есть. И это благодаря Сорокину. А ты с ним, деточка, так нехорошо. Человек же нам помог.

Она отворачивается и всхлипывает.

— Что с тобой?

— Ничего. У меня будет ребенок.

Степа долго жует губами, переживает сложную гамму чувств, подсчитывает что-то на пальцах и все-таки спрашивает?

— От Сорокина?

— От кого же еще!

— Но вы же разведены. И вообще, почему ты решила, что беременна? Он же только две недели назад приехал?..

— Дед, ты иногда бываешь просто невозможен!