Твоя заря - Гончар Олесь (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
- Вот его превосходительство,- заметив сквозь публику хозяина приема, шепнул Дударевич жене.- А рядом старшая дама из его гарема, говорят, очень влиятельная особа... Понравься ей!
В окружении многочисленной челяди, слуг и телохранителей освещенный зловеще красными отблесками костров чернокожий владыка, осклабясь, встречал без конца подходивших гостей, он стоял со своей маленькой супругой в середине зала под пальмовыми ветвями, пламя волнами отблесков играло на нем, шея его темно лоснилась, за спиной его превосходительства что-то шипело на громадных жаровнях. Тамара но удивилась бы, узнав, что там жарят для гостей антилоп или даже настоящих носорогов! И, хотя было известно, что этот черный верзила не так уж прост, как хочет себя преподать, расплывшись перед четой Дударевичей в белозубой улыбке до ушей, хотя знала Тамара, что стоит перед ней не черный лидер с открытой светлой душой, а жестокий убийца, вероломный предатель своего народа, "черная марионетка в руках белых монополий", как высказался о нем сегодня, собираясь на прием, Заболотный,- все же Тамара вынуждена была, придерживаясь дипломатического этикета, ответить ему улыбкой па улыбку, более того, даже сделать вид, что пожатие его мясистой, потной, в бриллиантах на всех пальцах руки доставляет ей удовольствие, хотя на самом деле в этой комедии не было для Тамары ничего прятного, скорее, наоборот, приходилось подавлять в себе нечто похожее на отвращение.
А спутница жизни этого владыки, маленькое измученное существо, которое жалось к своему повелителю, бессловесно раздавая гостям вымученные улыбки, пробудила у Тамары совсем иное чувство: эта черная африканская леди чем-то сразу вызвала к себе симпатию, возможно, тем, что в умных ее глазах за внешним благополучием проглядывала глубоко припрятанная тоска. Жалостью и сочувствием прониклась Тамара к этой чернокожей маленькой женщине, когда, обменявшись обычными, принятыми в подобных случаях формулами любезности, они на какое-то мгновение встретились взглядами - глаза в глаза. "Какая ты, наверное, счастливая,- что-то такое или похожее, как показалось Тамаре, говорили ее опечаленные глаза,- пусть нет у тебя ни алмазных копей, ни фантастических капиталов в иностранных банках, но не знаешь ты и того дикого произвола и постоянных унижений, среди которых проходит моя изувеченная этим тираном жизнь..."
А тиран был сейчас сама любезность, раскормленный, заплывший жиром, он глядел на Тамару в упор.
- Мадам, нравится ли вам наша музыка?
- О, йэс!
- А наши джунгли вас не пугают?
- О, нет!..
- Советую попробовать жареное мясо... Молодая антилопа.
- Благодарю, но я вегетарианка!
Формальности приема для Дударевичей, собственно, на этом и закончились, глубокомысленный диалог состоялся, после чего Тамара с Валерием окунулись в человеческий водоворот, бурлящий под сенью деревьев, увитых цветами и лианами. Тамара сразу почувствовала облегчение и ничуть не обиделась, когда Дударевич оставил ее ради какогото араба, тем более что ее тут же подхватили знакомые поляки, предложили выбрать что-нибудь из напитков, и она взяла себе джин-тоник. Вообще теперь можно было чувствовать себя и в самом деле непринужденно, можно было наконец кому-то кивнуть, с кем-то обменяться улыбкой, а потом снова, очутившись в кругу своих польских друзей, дать себе волю всласть посмеяться, выслушивая их остроты, хорошо приперченные каламбуры, на которые только со временем наткнешься в варшавских "Шпильках". А уж поточить лясы, с кем-то слегка пококетничать, весело потолочь воду в этой дипломатической ступе - это, откровенно говоря, Тамаре всегда было по душе. Давно прошло то время, когда она, едва став женой дипломата, волновалась перед каждым приемом, с ужасом представив себе, что совершит какой-то промах, нарушит протокол или случится с ней нечто конфузное в обществе, сорвется с языка что-то невпопад и станет она всеобщим посмешищем... Нет, теперь она здесь как рыба в воде. И даже сегодняшней этой экзотикой ее не ошеломить, Тамара научилась при любых обстоятельствах ориентироваться молниеносно, друзья знают это ее качество - с полуслова, с полувзгляда пани Дударевич определит, кто есть кто!
Однако эти несмолкающие гремящие тамтамы, чувственные танцы полуобнаженных людей в отблесках костров, чьи-то веселые призывные взгляды, россыпи комплиментов - все это волнует горячую, молодую кровь.
Джин-тоник, конечно, оказывает свое действие, но ты лишь слегка захмелела, мысль работает ясно и остро, ничто не остается незамеченным, ты на лету ловишь улыбки, без усилия расшифровываешь мельком брошенные взгляды, за словом вроде бы нейтральным видишь подтексты и двусмысленность, ты сейчас так уверена в себе, в женском своем обаянии, что тебе, кажется, под силу очаровать здесь любого, кого угодно могла бы ты завлечь сейчас под эти возбуждающие, страстные тамтамы! Не затмить тебя и этим сверх всякой меры декольтированным твоим африканским соперницам, хотя они, смуглокожие молодые жены богачей или просто чьи-то любовницы, бросая в твою сторону ревнивые взгляды, черными королевами проплывают туда и сюда по залу, зазывные, смелоглазые, гордо проносящие в ушах целые состояния.
Нет, им тебя не затмить сиянием своих каратов, ты сегодня в блеске своего обаяния, язык твой как бритва, кроме всего прочего, ты же любишь пород сном читать "плетки о панях", кое-что беря оттуда на свое веселое.
вооружение. Все знают: где ты-там весело! Удачно пошутила здесь, а тебе уже подают знаки из другого места, потому что везде тебе рады, переброситься с тобой словечком многим приятно, а кое-кому даже лестно. Походя состроила глазки тонкобровому мексиканцу, который был этим даже озадачен, задержалась на минутку со знакомым новозеландцем, но дольше всего пришлось пробыть в обществе японской супружеской пары, так как эта милая, в радужном кимоно японочка (Тамара забыла, как ее зовут) оказалась такой щебетуньей, что болтовни ее хватило бы на весь вечер; японочку интересует, как там поживает супруга мистера Заболотного, не забыла ли она своих японских друзей, которые до сих пор вспоминают милую Соню-сан и всегда будут благодарны этой женщине за ее столь великодушный поступок! Можно подумать, вся Нинпон только тем и живет, что поет хвалу Заболотной-сан, японские матери до сих пор не могут успокоиться, вспоминая женщину, которой удалось когда-то добыть лекарства для японских детей, больных полиомиелитом... Если верить этой щебетунье, то японские матери и поныне превозносят Заболотную-сан до небес!.. Раскрасневшись, став пунцовой от возбуждения, японочка и дальше щебетала бы, однако, заметив не без помощи своего спутника, что для Тамары эта тема становится скучной, она учтиво поклонилась, то же самое сделал ее корректный, безмолвный, спрятавшийся под маску загадочности спутник, и людской водоворот подхватил их, унося в разные стороны.
Очутившись уже в другой компании, Тамара позволила себе взять предложенный кельнером еще один джин-тоник и в этот момент уловила посланный издали предупреждающий, совершенно трезвый взгляд своего Дударевича, который, поправляя черную бабочку на белоснежной рубашке, том самым подавал Тамаре знак, чтобы она не слишком увлекалась, чтобы не забывала, где и среди кого находится... Однако Тамара была уверена: джин-тоник ее только веселит, греет душу, голова же остается ясной и язык лишнего себе не позволит, потому что она как раз из тех, кто владеет умением говорить обо всем и ни о чем, среди приятельниц считается, что именно ей принадлежит шутливый афоризм, который всем нравится: "Имеем все и не надеем ничего!.." Так что грозный Дударевич может не беспокоиться, все идет о кей. Тамара в хорошем настроении, и, как бы ни бурлили здесь водовороты, она, как хороший пловец, чувствует себя уверенно, вся эта людская круговерть ее даже забавляет. Перед знакомыми и незнакомыми она сегодня предстает такой, какой хотела быть,- свободной, раскованной, магнетично привлекательной в своей женственности. И, хотя успела уже со многими знакомыми обменяться улыбками и перекинуться словом, она все же интуитивно чувствует, что глаза ее как бы сами по себе ищут среди присутствующих еще кого-то... Не того ли седого джентльмена, который издали улыбается приветливо и ободряюще? Заболотный с бокалом в руке, сегодня почему-то особенно элегантный, с выражением доброжелательности на бледном лице, стоя среди нависших лиан, беседует с резвым круглолицым французом, который в прошлом, как и Заболотный, тоже был летчиком, их на приемах всегда тянет друг к другу.
