Любостай - Личутин Владимир Владимирович (книга регистрации .txt) 📗
Он споткнулся, косо взглянул в окно, увидал застывшую фигуру Космынина, тяжело обвалившуюся на трость. Космынин взял в лавке бутылку, опустошил ее с Чернобесовым, не пошедшим на поминки, а сейчас торчал столбом посреди дороги, не сводя с хором Бурнашова тоскующего взгляда. Чернобесов вольно пластался на ошкуренных бревнах возле Гришаниной избы и жадно курил. О чем думал он в эти минуты, о чем, неприкаянный, замышлял? Куда позывало лишенное гнетущего надзора сердце? – нам сейчас трудно понять. Знать, мысли его, вспугнутые вином, пространно вились и пропадали в небе, едва подернутом весенней дымкой. Что-то ведь мучило, угнетало мужика, раз не пошел на поминки односельчанина? Не покинула Чернобесова странная блуждающая хворь, растворенная в крови, но со смертью Бурнашова лишь вольно пустила коренье…
Так можно думать нынче.
… Чернобесов вдруг одичало спохватился, будто вспомнил что-то неотложное, и, несмотря на крики Дамочки, помчался на мотоцикле в Воскресение.
Наутро мы узнали, что Чернобесов зарубил священника. Поздно вечером он постучался к о.Александру в домик и попросил три рубля на бутылку. Священник, прослышавший о кончине Бурнашова, был в печали и молитве. Он сказал лишь: «Грех берешь на душу. В самом соку, сын мой, а бродишь по миру, баклуши бьешь». – «Все одно грех-то принимать, – будто бы воскликнул Чернобесов. – Грехом больше, грехом меньше».
И ударил батюшку топором в переносье.
P. S. Из Спаса известили. Был открытый суд. Дали Чернобесову восемь лет строгого режима. Далеко не повезли мужика, шьет тапочки и очень жизнью доволен. Передает, что за ударный труд, наверное, скостят срок.
1987
