Колеса - Хейли Артур (полная версия книги TXT) 📗
Когда она вдруг объявила о своем намерении выйти замуж за Адама, отец сказал ей: “Ты – сама себе хозяйка и всегда поступала, как хотела. Так что возражать против твоего намерения я не стану, а если бы даже и стал, это ничего бы не изменило, поэтому лучше уж выходи замуж с моего благословения, чем без него. А со временем, может, я привыкну к тому, что у меня зять почти одних со мной лет. Человек он вроде порядочный, мне он нравится. Но об одном я хочу тебя предупредить: он честолюбив, а что такое честолюбие – особенно там, в Детройте, – ты еще не знаешь. И если у вас жизнь не заладится, так по этой причине”. Эрика порой думала: до чего же наблюдателен – и до чего прав – был отец!
Мысли Эрики вернулись к газете и Эмерсону Вэйлу, смотревшему на нее, осклабясь, с фотографии над статьей в две колонки. Интересно, каков этот молодой критик автомобильной промышленности в постели, подумала она и решила: скорее всего никуда не годится. Она слышала, что в его жизни не было женщин – как, впрочем, и мужчин, – хотя ему и пытались приклеить ярлык гомосексуалиста. Просто слишком стало много усталых, истрепанных мужчин. Она небрежно перевернула страницу.
Ничего такого, что удержало бы ее интерес, не было, начиная с международных событий – в мире происходили те же катавасии, что и всегда, – и кончая разделом светской хроники, где мелькали привычные фамилии автомобильных боссов: Форды принимали итальянскую принцессу, Роши были в Нью-Йорке, Таунсенды присутствовали на симфоническом концерте, а Чейпины охотились на уток в Северной Дакоте. На следующей странице Эрика задержалась взглядом на колонке, подписанной “Энн Лэндерс”, и тут же стала мысленно составлять письмо к ней: “Моя проблема, Энн, – обычная проблема замужней женщины. По этому поводу много шутят, но шутки выдумывают люди, с которыми ничего подобного не происходит. А истина чрезвычайно проста: говоря откровенно, мне просто не хватает мужского внимания… Уже давно между мной и мужем ничего нет…”
Нетерпеливо, со злостью Эрика скомкала газету и отбросила одеяло. Выскользнув из постели и подойдя к окну, она резко дернула за шнур – комнату залил дневной свет. Затем она поискала глазами сумку из коричневой крокодиловой кожи, с которой выходила накануне, – сумка лежала на туалетном столике. Эрика порылась в ней, нашла маленькую кожаную книжечку и, листая странички, направилась к телефону, стоявшему у кровати с той стороны, где спал Адам. Она, не раздумывая, быстро набрала номер. Руки у нее дрожали, и она положила книжечку на кровать рядом с собой. Женский голос произнес:
– “Детройтские подшипники и автодетали”. Эрика назвала имя, записанное у нее в книжке такими каракулями, что только она могла их разобрать.
– В каком отделе он работает?
– По-моему, в отделе сбыта.
– Одну минутку.
До Эрики доносился гул пылесоса. Пока он гудит, она могла быть уверена, что миссис Гуч не подслушивает.
В трубке раздался щелчок и послышался другой голос, но не тот, который ей был нужен. Эрика повторила имя нужного ей человека.
– Да, такой тут есть. – Она услышала, как он крикнул:
– Олли! – Затем другой голос:
– Я взял трубку. – И уже гораздо отчетливее:
– Алло!
– Это Эрика. – И уже менее уверенно добавила:
– Вы, наверное, помните.., мы встречались…
– Конечно, конечно, помню. Вы откуда говорите?
– Из дому.
– Дайте ваш номер. Она сказала.
– Повесьте трубку. Я сейчас перезвоню. Эрика ждала и нервничала, не в силах решить, стоит ли вообще снимать трубку, но когда раздался звонок, она тотчас ее взяла.
– Привет, детка!
– Здравствуйте, – сказала Эрика.
– Для особых разговоров нужен и особый телефон.
– Я понимаю.
– Давненько мы не видались.
– Да. Давно. Молчание.
– А ты зачем позвонила мне, детка?
– Ну, я подумала.., что мы могли бы встретиться.
– Для чего?
– Может, пошли бы вместе чего-нибудь выпить.
– Мы уже в прошлый раз пили. Помнишь? Весь день тогда проторчали в этом чертовом баре в гостинице на шоссе Куинс.
– Я знаю, но…
– И в позапрошлый раз тоже.
– Но ведь тогда мы только в первый раз встретились.
– О'кей, не будем считать тот первый раз. Дамочка раскладывает пасьянс, как считает нужным, – это ее дело. Но уж на второй-то раз мужик рассчитывает добиться чего-то, а не торчать весь день в обжираловке. Потому-то я и спрашиваю: что у тебя на уме?
– Я думала.., если б мы встретились, я бы объяснила…
– Не выйдет.
Она опустила руку, державшую трубку. Да что же это она делает, как можно даже говорить с таком… Есть же другие мужчины. Но где?..
В мембране заскрипело:
– Ты еще туг, детка? Она поднесла к уху трубку.
– Да.
– Послушай, раз ты молчишь, я тебя сам спрошу; ты хочешь, чтоб я переспал с тобой?
Эрика чуть не расплакалась от унижения – она была сама противна себе.
– Да, – сказала она. – Да, этого я и хочу.
– Значит, на этот раз ты уверена. Больше меня не надуешь?
Великий Боже! Он что же, хочет, чтоб она дала ему расписку? Она подумала: “Неужели женщины доходят до такого отчаяния, что способны простить подобную грубость?” Ви-Эилю, За.
– Уверена, что нет, – сказала Эрика.
– Блестяще, детка! А что, если мы с тобой сговоримся на будущую среду?
– Я думала.., может быть, раньше. – Ведь до среды еще целая неделя.
– К сожалению, детка, не выйдет. Через час уезжаю в командировку. В Кливленд на пять дней… – Он хрюкнул. – Надо ведь, чтоб и огайские девочки не скучали.
Эрика принужденно рассмеялась:
– А у вас действительно широкий диапазон действий.
– Еще какой – ты удивишься, когда узнаешь. Она пожала плечами и мысленно ответила: “Нет, не удивлюсь. Больше я уже ничему не удивлюсь”.
– Я позвоню тебе сразу, как вернусь. А ты не остывай, пока меня не будет. – Снова пауза. И потом:
– В среду-то ты будешь в порядке? Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Конечно. Неужели вы думаете, я такая дура, что не подумала об этом? – не выдержала Эрика.
– Ты и представить себе не можешь, сколько женщин об этом не думают.
Эрика слушала его так, словно все, что он говорил, относилось не к ней. “Неужели он никогда не пытался сказать женщине что-то приятное, а не мерзость?” – думала она.
– Мне пора, детка! Назад, в соляные копи! Надо денежки зарабатывать!
– Прощайте, – сказала Эрика.
– До скорого.
Она повесила трубку и, закрыв лицо руками, горько заплакала – плакала она долго, молча; по длинным пальцам ручейками стекали слезы.
Позже, споласкивая в ванной лицо и гримируясь, чтобы не так заметны были следы слез, Эрика продолжала размышлять: “Должен же быть какой-то выход”.
Вовсе не обязательно встречаться с ним через неделю. Адам, хоть ничего и не знает, все это может поломать.
Достаточно, чтобы в течение этих семи ночей он был хоть однажды с ней близок, и она устоит перед соблазном, потом заставит свою плоть слушать голос разума. Ведь ей хотелось лишь, чтобы ее любили, чтобы она была нужна и чтобы могла в ответ дарить любовь, – к большему она никогда не стремилась. Она ведь все еще любила Адама. И, закрыв глаза, Эрика принялась вспоминать, как они впервые предались любви, как она тогда была нужна ему.
И Эрика решила, что поможет Адаму. Сегодня ночью – да и в другие ночи, если потребуется, – она все сделает, чтобы его потянуло к ней: вымоет голову, чтобы от волос хорошо пахло, надушится особыми манящими духами, наденет прозрачную ночную сорочку… Стой-ка! Она купит себе новую ночную сорочку – сегодня, тотчас же.., в Бирмингеме.
И она принялась поспешно одеваться.
Глава 4
В красивом сером административном здании, где вполне мог бы располагаться сенат какого-нибудь штата, еще царила тишина, когда Адам Трентон подкатил к нему с улицы на своей кремовой спортивной машине и съехал в подземный гараж. Он круто развернулся, так что взвизгнули шины, поставил машину в свой бокс и, изогнув длинное тело, вылез из-за руля, оставив ключи в зажигании. От вчерашнего дождя на новеньком лаке машины остались пятна, – ее, как всегда, вымоют, заправят и при необходимости произведут мелкий ремонт.
