Колеса - Хейли Артур (полная версия книги TXT) 📗
Среди тех, кто в это время еще спал, была Эрика Трентон.
Она лежала в широкой французской кровати меж атласных простыней, скользивших по ее упругому молодому телу, и то просыпалась, то снова погружалась в сладкую дремоту, не собираясь по крайней мере еще часок-другой вставать.
Ей снилось, что рядом с ней лежит мужчина – не какой-то определенный, а смутно вырисовывающаяся фигура, – и он ласкает ее, тогда как собственный муж не прикасался к ней уже недели три, а то и месяц.
Мягко покачиваясь на волнах сна между дремой и бдением, Эрика все же сознавала, что не всегда ей удавалось так долго спать. На Багамских островах, где она родилась и жила до того, как пять лет назад вышла замуж за Адама, она часто вставала до зари и помогала отцу столкнуть в воду шлюпку, а потом следила за мотором, в то время как отец ловил рыбу на блесну и солнце вставало. Отец любил свежую рыбу на завтрак, и Эрика в последние годы жизни дома жарила ее, когда они возвращались с уловом.
Следуя уже сложившейся привычке, она и в Детройте сначала поднималась одновременно с Адамом и готовила завтрак, который они вместе ели; он ел всегда жадно и громко нахваливал Эрику, обладавшую природным даром вкусно готовить даже простейшие блюда. Эрика сама пожелала, чтобы у них не было живущей служанки, и была вечно занята, тем более что сыновья Адама, двойняшки Грег и Кэрк, учившиеся неподалеку в подготовительной школе, на конец недели и на каникулы обычно приезжали домой.
В ту пору она еще не была уверена, как ее примут мальчики: Адам развелся с их матерью всего за несколько месяцев до того, как встретил Эрику и начался их стремительный, молниеносный роман. Однако и Грег, и Кэрк сразу приняли новую жену отца – даже с радостью, поскольку в предшествовавшие годы почти не видели родителей: Адам был с головой поглощен работой, а мать мальчиков, Фрэнсина, часто уезжала за границу, да и теперь продолжала подолгу там жить. К тому же по возрасту Эрика не так далеко ушла от мальчиков. Ей тогда только что исполнился двадцать один год; Адам был на восемнадцать лет старше ее, однако разница в возрасте между ними не чувствовалась. Их, естественно, разделяли все те же восемнадцать лет, только теперь – через пять лет – разница в возрасте стала казаться почему-то большей.
Объяснялось это явно тем, что вначале обоими владела всепожирающая страсть. Впервые они познали любовь на залитом лунным светом багамском пляже. Эрика до сих пор помнила теплую, напоенную ароматом жасмина ночь, белый песок, мягко плещущие волны, шуршащие под ветерком пальмы, звуки музыки, плывущей с корабля на якоре в Нассау. Они с Адамом были знакомы тогда всего несколько дней. Адам приехал проветриться после развода к друзьям в Лифорд-Кэй, и они познакомили его с Эрикой в Нассау, в ночном кабаре “Чарли Чарлиз”. Адам провел с Эрикой весь следующий день – и все остальные тоже.
В ту ночь они не впервые были на пляже. Но раньше Эрика противилась близости, а тогда поняла, что не может больше противостоять, и лишь прошептала: “Я боюсь забеременеть”.
А он прошептал в ответ: “Ты выйдешь за меня замуж. Так что это не имеет значения”.
Но она так и не забеременела, хотя потом не раз этого хотела.
Когда они через месяц поженились, их тянуло друг к другу и ночью, и по пробуждении – утром. Даже когда они переехали в Детройт, этот ритуал продолжался, несмотря на то что Адаму приходилось рано вставать, таков уж, как довольно быстро обнаружила Эрика, был распорядок дня человека, занимающего руководящий пост в автомобильной промышленности.
Но по мере того как шли месяцы – а потом и годы, – страсть Адама стала изнашиваться. Эрика и сама понимала, что ни он, ни она не сумеют удержать пылкость чувств, но она никак не ожидала, что охлаждение произойдет столь быстро и будет таким бесповоротным. Она ощутила это особенно остро еще потому, что и другие ее обязанности поубавились: Грег и Кэрк теперь редко приезжали домой, так как оба после мичиганской школы поступили в высшие учебные заведения: Грег – в Колумбийский университет, где он намеревался изучать медицину, а Кэрк – в университет штата Оклахома, где хотел заняться журналистикой.
А она все качалась на волнах… Все еще была между сном и бдением.
В доме, расположенном близ озера Куортон, в северном предместье Бирмингема, царила тишина. Адам давно уехал. Как почти все ответственные работники автомобильной промышленности, он в половине восьмого уже сидел за своим столом в надежде успеть поработать часок до прихода секретарей. Утром Адам, по обыкновению, делал гимнастику, минут десять бегал по улице, потом принимал душ и сам себе готовил завтрак. Эрика перестала этим заниматься после того, как Адам откровенно сказал ей, что еда отнимает у него слишком много времени, – теперь он вечно спешил и глотал все подряд, без разбора, не позволяя себе расслабиться и хотя бы эти четверть часа отдохнуть в ее обществе. И вот как-то утром он ей просто сказал: “Дружок, не надо вставать. Я сам себе приготовлю завтрак”. И приготовил, приготовил и на другой день, и во все последующие дни – так оно и пошло, хотя Эрике и неприятно было сознавать, что по утрам она больше не нужна Адаму, что ее изобретательные меню на завтрак, весело накрытый стол и само присутствие скорее раздражают его, чем доставляют удовольствие.
Эрике становилось труднее и труднее мириться с тем, что Адама все меньше интересовали домашние дела и все больше захлестывала работа. В то же время он был на редкость внимателен к ней. Стоило зазвонить будильнику, как Адам тотчас его выключал, чтобы не разбудить Эрику, и немедля вылезал из постели, хотя еще совсем недавно, проснувшись, они инстинктивно тянулись друг к другу, находя в лихорадочно быстрых объятиях даже больше удовлетворения, чем ночью. И пока Эрика еще лежала, стараясь дышать ровнее, чтобы унять бешеное биение сердца, Адам, вылезая из постели, шептал: “Ну можно ли лучше начать день?”
Но теперь все это было в прошлом. Они никогда уже по утрам не искали близости и редко – по ночам. В любом случае утром они были как чужие. Адам быстро просыпался, стремительно следовал раз навсегда заведенной рутине и – исчезал.
Сегодня утром, услышав, как Адам ходит внизу, Эрика подумала было нарушить установившийся порядок и присоединиться к нему. Но ведь главное для него – скорость: быстрее двигаться и создавать быстроходные машины, для производства которых и существовала его группа планирования, – последним ее детищем был “Орион”, который скоро рассекретят. К тому же человек, столь способный, как Адам, может приготовить себе завтрак так же быстро, как это делает Эрика, – он даже может приготовить его, если потребуется, для полудюжины человек, а такое бывало. Тем не менее Эрика все раздумывала, не встать ли и не выйти ли к нему, когда услышала, как взревел мотор и Адам умчался на своей машине. Значит – опоздала.
Куда исчезли все цветы? Куда девались любовь, жизнь, идеальная пара – Адам и Эрика Трентон, молодые, еще совсем недавно влюбленные друг в друга? Куда, куда?.. И Эрика заснула.
Когда она проснулась, дело уже шло к полудню, и водянистое осеннее солнце светило сквозь прорези в жалюзи на веранде.
Снизу доносились постукивание и гул пылесоса – Эрика с облегчением подумала: значит, миссис Гуч, приходившая убирать дом дважды в неделю, уже за работой и она, Эрика, свободна. Можно будет не заниматься домом, хотя последнее время она вообще уделяла ему куда меньше внимания.
У постели лежала утренняя газета. Должно быть, Адам оставил – такое с ним случалось. Взбив повыше подушки, Эрика села в постели – ее длинные светлые волосы тотчас рассыпались по плечам – и развернула газету.
Значительное место на первой полосе было отведено нападкам Эмерсона Вэйла на автопромышленность. Эрика наскоро пробежала глазами почти весь очерк – он не заинтересовал ее, хотя порою у нее самой возникало желание напуститься на автомобильную промышленность. Она никогда не увлекалась автомобилями – даже когда переехала в Детройт, – хоть и очень старалась ради Адама. Ее даже возмущало то, что столь многие автомобилестроители с головой погружаются в свою работу, не оставляя времени ни на что другое. Отец Эрики, старший пилот на одной из воздушных трасс, был знатоком своего дела, но, выйдя из кабины самолета и направляясь домой, все служебные заботы оставлял позади. Его жизненные интересы были сосредоточены вокруг семьи, а потом еще – порыбачить, смастерить что-нибудь из дерева, почитать, поиграть на гитаре, порой просто посидеть на солнышке. Эрика знала, что даже сейчас ее отец и мать проводят гораздо больше времени вместе, чем они с Адамом.
