Сын цирка - Ирвинг Джон (мир бесплатных книг txt) 📗
Что же касается дядюшки по линии матери, то Гордон Хэтэвей был водителем-ветераном, он крутил баранку много лет. Права у него периодически отнимали — то он превышал скорость, то не слышал сигналов других водителей из-за грибков в ушах, которые он лечил лекарством розового цвета. Гордон никогда не реагировал на звуковые сигналы пожарных машин, машин «скорой помощи» или полицейских автомобилей. И своего клаксона в машине никогда не использовал, поскольку ничего не слышал и вследствие этого ничего не боялся на дороге. Дядюшка встретится со своим Создателем на шоссе Санта-Моника, где врежется в автопоезд с досками для виндсерфинга. Такая доска и убьет Гордона, мгновенно. Может быть, она вылетела с крыши автопоезда или вывалилась из открывшейся задней двери, но пробила ветровое стекло машины Хэтэвея, положив начало цепной реакции аварий. На четырех рядах движения в двух встречных полосах столкнулись восемь машин и мотоцикл. Погиб только Гордон. Не исключено, что режиссер секунду-другую видел, как приближается его конец, однако в надгробной речи его знаменитая сестра-пи… страдалица, являвшаяся женой Гарольда Роузена и Вериной матерью, заявила, что глухота по крайней мере спасла Гордона от ужасного грохота, случившегося в момент его гибели. По общему мнению, шум от столкновения стольких машин стоял ужасный.
Мартин Миллс уцелел в опаснейших поездках для получения специального образования в университете Лойола Маримонт. Однако его доконали чужие спальни, в которых было трудно ориентироваться.
Во время распродажи Дэнни, поторопившись, купил дом в Уэствуде на деньги, полученные от контракта за три сценария. К сожалению, в то время, когда он получил деньги, сценарии еще не были готовы, и ни один из них не был закончен до съемок фильма. Как обычно, последовали дополнительные сделки на основе незавершенных сценариев. В результате Дэнни оказался вынужден сдавать дом в Уэствуде, что ввергало его в депрессию. Сценарист напивался, чтобы не чувствовать к себе отвращения. Денежные проблемы заставляли его жить в домах других людей. Как правило, это были дома режиссеров-постановщиков, режиссеров или актеров, которым он оказался должен из-за недописанного сценария. Не имея сил выдержать ни спектакля из жизни Дэнни, ни компании писателя-неудачника, эти филантропически настроенные люди оставляли свои дома и убегали — либо в Нью-Йорк, либо в Европу. Иногда и Вера сбегала с очередным хозяином дома, однако об этом Мартин Миллс узнал значительно позже.
Писать сценарий в таких ужасных условиях для Дэнни Миллса значило то же самое, что разбивать собственные яйца всмятку. Он часто употреблял это словосочетание, бывшее любимой присказкой Гордона Хэтэвея. Лежа без сна в келье миссии Святого Игнатия, Мартин Миллс не мог унять воспоминаний о всех этих домах, принадлежавших незнакомым людям, которые всегда являлись сильными мира сего по отношению к его слабому отцу.
В Беверли-Хиллз на улице Франклин-Каньон стоял дом, принадлежавший одному режиссеру. Дэнни потерял возможность жить там из-за того, что подъездная дорожка к дому оказалась слишком крутой — так он сам объяснил причину неудачи. На самом деле однажды в пьяном виде он оставил машину режиссера в открытом гараже с переключателем скоростей в нейтральном положении и не на тормозах. Поэтому машина покатилась, сломала фруктовые деревья и упала в плавательный бассейн. Дело бы не кончилось так печально, если бы Вера не занималась лесбийской любовью со служанкой режиссера, которая на следующее утро голая нырнула в бассейн и разбила челюсть и ключицу о ветровое стекло стоявшей на дне машины. А в это время Дэнни звонил в полицию по поводу кражи автомобиля. Вполне естественно, служанка подала на режиссера в суд за ущерб, причиненный его машиной на дне бассейна. Поэтому сценарий, который тогда писал Дэнни, так и не дождался съемок, что было не редкостью в процессе «разбивания собственных яиц всмятку».
Мартину Миллсу нравился этот дом, но не его служанка. Впоследствии Мартин очень сожалел, что мамаша перестала отдавать сексуальное предпочтение молодым девушкам, поскольку ее аппетит на молодых мужчин оказался просто ужасным. Что же касается спальной комнаты Мартина в доме на улице Франклин-Каньон, то ее он любил больше других. В этой угловой комнате было достаточно свежо, кондиционер здесь не требовался, и мальчик слышал, как машина погружалась в плавательный бассейн: вначале раздался всплеск, затем забулькали пузырьки воздуха. Однако Мартин не встал с постели и не уточнил причину шума, поскольку решил, что эти звуки связаны с его пьяным отцом. Может быть, это Дэнни прыгал в бассейн с несколькими пьяницами, которые рыгали и блевали под водой. Он и подумать не мог, что звуки издавала машина.
Встав, как обычно, рано утром, Мартин лишь удивился, увидев машину на дне бассейна со стороны, где глубина была наибольшей. Не сразу он подумал, что отец мог остаться внутри автомобиля, а когда подумал об этом, то голый побежал в слезах к плавательному бассейну, где обнаружил нагую служанку, которая захлебывалась под доской трамплина для ныряния. Ему так никогда и не поверят, что он спас утопающую.
Мартин подобрал длинный шест с сеткой на конце, которым выуживали из воды лягушек и саламандр, после чего протянул его испуганной маленькой женщине с коричневой кожей, предки которой жили в Мексике. Она не могла говорить из-за сломанной челюсти, не могла подтянуться и вылезти из бассейна из-за перелома ключицы. Служанка только уцепилась за шест и так держалась на поверхности, умоляюще глядя на Мартина, который стыдливо прикрыл руками свои гениталии. В этот момент из глубины бассейна затонувшая машина выпустила очередной воздушный пузырь.
Обернутая полотенцем мамаша Мартина, вылезла из бунгало служанки, стоящего рядом со стойкой игрушек для бассейна, и увидела голого Мартина у глубокой части водоема, однако не заметила барахтающегося объекта своих любовных утех в предыдущую ночь.
— Мартин, ты знаешь, как я отношусь к обтиранию водой. Иди и надень трусы, пока тебя не увидела Мария, — сказала Вера мальчику, в то время как сама Мария вовсю обтирала тело.
Утром, когда Мартин одевался, он испытывал дискомфорт оттого, что постоянно пользуется чьей-то спальней. В лучшем случае ему освобождали самые нижние ящики, однако вещи владельцев с хозяйским видом безжизненно висели в шкафах, лежали в удобных выдв1гжньтх ящиках. Старые игрушки, старые картины были здесь своими, как и выставленные для обозрения трофеи, полученные за победы на теннисных кортах, или украшения лошадей, или вещи, напоминавшие владельцам о первых кошках или собаках, видимо, уже скончавшихся. Это могла быть стеклянная баночка с коренным зубом любимой собаки или клочок шерсти с кошачьего хвоста. Когда же Мартин приносил из школы свидетельства своих маленьких триумфов, документы о сдаче экзаменов по самой сложной программе в классе «А», то ему не разрешали развешивать их по хозяйским стенам.
В Лос-Анджелесе они обитали в пустующем доме актера. Огромный, шикарно обставленный дом в Саут Лоррейн имел много маленьких спален, где висели крупные выцветшие фотографии неизвестных детей, на удивление сходного возраста. Мартину казалось, что они либо умерли шести-восьми лет, либо после этого возраста перестали быть объектами для фотографирования. Загадка оказалась прозаической и про-стой: их родители развелись. Время в доме будто остановилось, отчего Мартин возненавидел это место.
В конце концов Дэнни был изгнан хозяином. Он заснул перед телевизором с сигаретой на кушетке, сработала пожарная сигнализация, папаша от ее шума проснулся, однако по пьянке позвонил не пожарным, а в полицию. К тому времени, когда с этой путаницей разобрались, гостиная была уже объята пламенем. Дэнни вытащил Мартина к бассейну и стал плавать на надувном плоту в форме Дональда Дака — еще один реликт, оставшийся от вечно юных детей, так и не перешагнувших шести-восьмилетний рубеж.
Дэнни курсировал по мелкой части бассейна, хотя был в брюках и мятой рубашке, а не в купальном костюме. Он прижимал страницы сценария к груди, спасая их от воды. Отец и сын наблюдали, как пожарные пытались спасти хоть что-нибудь от огня.
