Царица амазонок - Фортье Энн (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
– Семья аль-Акраб, полагаю?
– Нет, нет, нет… – Ник отмахнулся от этого предположения усталым жестом, – аль-Акраб – это арабское имя. Оно означает «скорпион». Мой отец взял его, когда в двадцать два года его изгнали из семьи.
Видимо почувствовав мое удивление, Ник открыл глаза. Он выглядел таким несчастным, что я ощутила укол жалости. Лишь в этот момент мне пришло в голову, что, может быть, скрытыми причинами его столь продолжительной таинственности было вовсе не желание одурачить меня, а просто необходимость создать некий внутренний барьер между собой и отцом. Все эти бесконечные маскировки и перемены мест, все эти паспорта… Могло ли быть так, что Ник прятался не только от мародеров и контрабандистов, но и от самого себя? Наклонившись, я поцеловала его в щеку, и он улыбнулся в ответ.
– Тридцать четыре года назад мой отец со своей командой выиграл в Оксфорде соревнования по гребле, – продолжил Ник. – И вместе с товарищами отправился в Лондон отпраздновать это событие. И там он познакомился с одной девушкой, и они провели ночь вместе. Но она сбежала еще до рассвета, и он больше никогда ее не видел… – С этими словами Ник встал с кровати и ушел в крошечную кладовую, абсолютно голый, предоставив мне гадать, как это мне удавалось так долго удерживать внимание такого потрясающего мужчины, и еще – закончил ли он свой рассказ…
Через несколько минут Ник вернулся с бутылкой красного вина, двумя бокалами и коробкой печенья. И только когда бокалы были наполнены и он коснулся своим моего, он сказал:
– Год спустя мой отец получил по почте младенца. То есть меня. К посылке прилагалось письмо. В нем говорилось: «Милый Хасан, это твой сын. Его зовут Никколо. Пожалуйста, прости его. Ему не понять того, кем является его мать». Там было еще кое-что, но теперь это не имеет значения. Под запиской также была подпись: «Мирина».
Я вытаращила глаза, утратив дар речи.
– В общем, как ты можешь догадаться, – Ник основательно отпил из своего бокала, – мой отец потратил следующие тридцать три года на попытки отыскать эту самую Мирину. Он был убежден в том, что она амазонка. Она была невероятно красивой и сильной, а обстоятельства их встречи были столь необычными… Мой отец возвращался с друзьями из ночного клуба, когда прекрасная латиноамериканка подошла к ним и взяла его под руку. И только много лет спустя отец сообразил, что по улице в тот момент проехало несколько полицейских машин с включенными сиренами. Но как бы то ни было, эта женщина вошла с ним в отель, а затем и в отцовский номер. Он был так зачарован ее внешностью, что не стал возражать. Как только они остались наедине, она извинилась и ушла в ванную комнату. Она провела там довольно много времени, и отец даже постучал в дверь и спросил, все ли у нее в порядке. Она не ответила. Когда отец толкнул дверь и понял, что та заперта изнутри, он просто вышиб ее, подумав, что девушка, возможно, принимает наркотики или задумала самоубийство… В общем, ему что только не пришло в голову. Но он нашел ее рыдающей под душем. Поначалу он подумал, что она ранена, потому что на полотенце для рук и в раковине он увидел кровь, но на ее теле ран не было. Потом он заметил охотничий нож на груде ее одежды. – Ник скривился, посмотрев на меня. – Конечно, отец был заинтригован. Кто эта женщина? Что она натворила? Он попытался разговорить ее, приласкать, но она оттолкнула его и огрызнулась: «Ты знаешь, как наказывают того, кто оскверняет амазонку?» В конце концов она встала и вытерлась, а мой отец убедил ее остаться на ночь в его номере. Подробностей я не знаю, но, учитывая то, что я был зачат именно в ту ночь, я прихожу к выводу, что отец вовсе не спал в кресле. И – да, – Ник кивком указал на мою руку, – она носила точно такой же браслет, как у тебя. Поэтому мой отец и отправился тридцать лет назад в Микены, чтобы поговорить с мистером Телемакосом.
И тут наконец длинная цепочка костяшек домино начала стремительно падать в моей голове.
– Ну конечно! – воскликнула я. – Это был твой отец! Мистер аль-Акраб! Это он был тем Крисом Хаузером из Балтимора, так ведь? Вот почему ты был таким странным в тот день!
– А я был странным? – Ник как будто слегка развеселился. – Ну, теперь ты понимаешь. Я ведь даже не догадывался о том, что отец приезжал туда прежде, да еще и под чужим именем. Я и теперь не понимаю, как мистер Телемакос умудрился увидеть связь… Я совсем не похож на отца. Да?
– Ну он же Оракул, в конце-то концов, – ответила я, дипломатично уходя от прямого ответа. – Он сказал, что и моя сумка вернется. Так оно и вышло.
Ник внимательно посмотрел на меня, словно не был пока уверен, до какой степени я его простила. Потом, с надеждой коснувшись ладонью моей щеки, он прошептал:
– Он сказал мне, что ты – моя половинка. Но я и так уже это знал.
Я поцеловала его в ладонь:
– Хотелось бы мне, чтобы мы обо всем этом поговорили до поездки в Стамбул. Или, по крайней мере, до того, как уехали из Стамбула.
Ник покачал головой:
– Диана… до вчерашнего вечера я просто не знал всего этого. Когда ты исчезла, я полетел в Дубай, чтобы наедине увидеться с отцом, что всегда очень нелегко…
– Ты летал в Дубай? Но я же видела твоего отца там, в отеле «Чираган-Палас», вместе с мистером Людвигом…
– Он весьма подвижный и увертливый тип, – сказал Ник, наливая нам обоим еще вина. – Я потребовал, чтобы он мне все объяснил: какого черта мы вообще делаем, и при чем тут ты, и почему Резник гоняется за тетрадью твоей бабушки… И тогда он отдал мне тот конверт, который ты у меня свистнула. – Ник покосился на меня. – И еще, кстати, он дал мне те пистолеты, на случай, если придется столкнуться с Резником. Это его способ показать свою любовь.
Переполнившись сочувствием, я прижалась головой к его плечу:
– Мне ужасно жаль…
– Не стоит. Если бы ты вот так не сбежала, я бы никогда не смог вытрясти из него всю правду. Я, вообще-то, всегда знал, что женщина, которая меня вырастила, не моя мать, но, как ты сама заметила, до встречи с тобой я и слова «амазонка» почти не знал. И только тем вечером на лодке, когда ты рассказала мне о своей бабушке и о том, что амазонки отказываются от рожденных ими мальчиков, я начал подозревать, что наше путешествие имеет какое-то отношение и ко мне тоже. Отец отправил меня на это странное задание – держаться как можно ближе к тебе и проследить, что ты собой представляешь… Но не объяснил, зачем ему это нужно.
– Но почему? – спросила я. – Зачем вся эта таинственность?
Ник глубоко вздохнул:
– Таков уж мой отец. Он всегда говорит, что тот, кто управляет настоящим, переписывает прошлое. Я только никогда не понимал, что он говорит о самом себе. Я полагаю, что, если ты начинаешь лгать людям и создавать альтернативную реальность, ты не можешь просто взять и отодвинуть ее в сторонку. – Он снова покачал головой и выглядел теперь почти таким мрачным, как в Алжире. – Я понимаю, все выглядит так, словно я лгал тебе с самого начала, но на самом деле я просто изложил тебе ту историю, которую мой отец рассказал мне. Я понятия не имел, что он тридцать три года подряд искал амазонок и что его странноватый интерес к археологии был всего лишь предлогом для того, чтобы разворошить каждый муравейник в Средиземноморье…
– Может, он считал, что таким образом защищает тебя? – предположила я, думая о своих собственных родителях. – Но тогда… Тогда зачем он пожелал, чтобы именно ты пошел по следу амазонок? И похоже, надеялся, что я тебе в этом помогу.
– Он утверждает, что хотел дать моей биологической матери шанс встретиться со мной. – Ник нахмурился. – Я лично думаю, что это игра с позиции силы. Он желает доказать, что в конце концов был прав и что амазонки действительно существуют и по сей день. Он велел, чтобы я не спускал с тебя глаз… везде следовал за тобой… выяснял, куда ты хочешь направиться.
Я ощутила укол подозрения.
– Но ты меня уволил. В один прекрасный день. Зачем тебе было меня увольнять, если предполагалось, как ты утверждаешь, что ты должен постоянно за мной следить?
