Возвращение домой.Том 1 - Пилчер (Пильчер) Розамунд (версия книг .TXT) 📗
Подойдя сбоку к Джудит, Мэри положила руку ей на плечо. Джудит, как невоспитанный мальчишка, утерла нос тыльной стороной руки и помотала головой.
— Нет, все в порядке.
— Надеюсь, вы не засиживались слишком долго, не утомили ее?
— Нет.
— Но отчего вы пробыли там так долго?
— Мы ходили в хижину, чтобы снять паутину.
— Так почему ты плачешь? — Мэри села на ступеньку рядом с Джудит и обняла ее рукой за плечи. — Скажи мне. В чем дело? Что случилось?
— Ничего. Я… просто голова болит. Я не захотела идти на пляж. — Тогда только она повернулась к Мэри и увидела знакомое веснушчатое лицо, добрый, озабоченный взгляд. — Ты… у тебя есть платок, Мэри?
— Конечно. — Из кармашка ее полосатого фартука явился платок, Джудит с благодарностью взяла его и высморкалась. Перестав шмыгать носом, она почувствовала себя чуть лучше,
— Я думала, ты тоже ушла на пикник вместе со всеми.
— Нет, я не пошла. Не хотела оставлять миссис Кэри-Льюис одну, вдруг ей что-нибудь понадобится. Так что же нам делать с твоей головной болью? Сидючн тут и охая, делу не поможешь. Может, поднимешься со мной в детскую, подыщем тебе что-нибудь в шкафчике с лекарствами. Тебе надо посидеть спокойно и выпить чашку чая. Я как раз собиралась ставить чайник…
Уже одно присутствие Мэри успокаивало и утешало, от нее веяло уравновешенностью и здравомыслием, н это было бальзамом для израненного сердца Джудит. Мэри встала и помогла ей подняться, отвела наверх в детскую и усадила в углу старого продавленного дивана, а сама подошла к окну и слегка передвинула занавеску, чтобы солнце не било девушке в глаза. Затем скрылась в примыкающей к детской ванной и вернулась со стаканом воды и парочкой таблеток.
— Вот, прими это, и тебе тут же полегчает. Посиди тут, расслабься, а я пока приготовлю чай.
Джудит послушно проглотила таблетки, запив их холодной, кристально чистой водой, потом прислонилась к спинке дивана и закрыла глаза. Легкий ветерок веял на нее из открытого окна, уютно пахло свежевыглаженным бельем, сладким печеньем и срезанными Мэри розами, стоявшими в бело-синем кувшине посередине стола. Ее рука все еще сжимала платок Мэри, Джудит стиснула его, как будто это был какой-то талисман, от которого зависела ее жизнь.
Вскоре Мэри вернулась, неся на маленьком подносе заварочный чайник и чашки с блюдцами. Джудит зашевелилась было, но Мэри остановила ее;
— Сиди, сиди. Я поставлю поднос сюда, на табуретку. — Она подвинула свое старое «нянькино» кресло и уютно устроилась в нем спиной к окну. — Когда самочувствие неважное, нет ничего лучше чашечки чая. По-женски нездоровится, да?
Джудит могла бы ответить утвердительно — вышла бы прекрасная отговорка, но она никогда не лгала Мэри и даже теперь не могла заставить себя сделать это.
— Да нет, совсем нет.
— Когда это началось?
— Недавно. — Мэри протянула ей дымящуюся чашку, и она задребезжала на блюдце, когда Джудит приняла ее слегка дрожащей рукой. — Спасибо, Мэри. Ты просто ангел. Как хорошо, что ты не пошла на море. Не знаю, что бы я без тебя делала.
— Не помню, чтобы ты когда-нибудь так плакала.
— Да… наверно, такое со мной впервые…
Джудит отхлебывала маленькими глоточками чай, обжигающий и восхитительно бодрящий.
— Что-то случилось, ведь так?
Джудит глянула на нее, но Мэри, опустив глаза, сосредоточенно наполняла свою чашку.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что я не дура. Я всех вас, ребятки, знаю как свои пять пальцев. Что-то произошло. Просто так ты бы не рыдала, будто пришел конец всему.
— Я… я не уверена, что хочу об этом говорить.
— Уж кому-кому, а мне ты можешь рассказать. У меня есть глаза, Джудит, я видела, как ты растешь. И я всегда побаивалась, что это может произойти.
— Что может произойти?
— Дело в Эдварде, так?
Джудит подняла глаза — в лице Мэри не было ни праздного любопытства, ни осуждения. Ей нужен был голый факт. Она не станет порицать и обвинять. Она много чего повидала в жизни, и никто лучше ее не знает детей Кэри-Льюисов со всеми их достоинствами и недостатками.
— Да, в Эдварде, — тихо ответила Джудит. Признаться в этом, высказать это вслух было несказанным облегчением.
— Влюбилась в него?
— Избежать этого было практически невозможно.
— Вы поссорились?
— Нет, Мы не ссорились. Просто между нами возникло непонимание.
— Вы все обсудили и расставили по местам?
— Мы пытались, мы говорили, но только пришли к выводу, что наши чувства не совпадают. Понимаешь, я думала, что настал момент рассказать ему о своих чувствах. Думала, мы уже переросли стадию притворства. Но я жестоко ошиблась и в конце концов только выставила себя идиоткой…
— Ну-ну, только не надо опять плакать. Мне можешь открыться. Я пойму…
Джудит с трудом скрепилась, приложила скомканный платок к лицу, отпила еще чаю.
— Разумеется, оказалось, что он меня не любит. Он привязан ко мне, как к Лавди, но я не нужна ему навсегда. На самом деле, нечто подобное уже было раньше, В прошлое Рождество. Но я была тогда слишком маленькая, и я как бы… испугалась. Мы повздорили, и могло сложиться страшно неловкое положение для нас обоих. Но все обошлось, потому что Эдвард вел себя так разумно, готов был все забыть и начать сначала. И все утряслось. А сегодня…
Но, конечно же, она не могла рассказать Мэри — это было слишком личное. Интимное. Даже постыдное. Она сидела, опустив глаза в чашку и чувствуя, как щеки заливает предательский румянец.
— На этот раз вы зашли чуть дальше, да? — догадалась Мэри.
— Можно сказать.
— Что ж, такое случалось и раньше и еще будет не раз. Ух, как я зла на Эдварда! Он милейший человек и способен очаровать кого угодно, но ни капли не думает ни о других, ни о будущем. Порхает по жизни как мотылек. Другого такого парня на свете не сыщешь, заводит друзей и тащит их домой толпами; вот он с одним, а не успеешь оглянуться — уже с другим.
— Я знаю. Знала, наверно, всегда.
— Хочешь еще чаю?
— Чуть позже.
— Как голова?
— Получше, — Это была правда. Но на месте ушедшей боли осталась пустота, словно страдания вытянули из нее всю душу. — Я пообещала Эдварду, что приду в бухточку. Попозже, когда станет попрохладней.
— Но ты не хочешь.
— Не хочу. И дело не в дурном самочувствии, я просто не хочу никого из них видеть — ни Лавди, ни Афину, никого. Не хочу, чтобы они смотрели на меня, задавали вопросы, недоумевали, в чем дело. Не хочу ни с кем встречаться. Хорошо бы просто исчезнуть.
Она ожидала, что Мэри заведет: «Не будь дурехой; чего ты добьешься, если убежишь?.. Ты не можешь просто взять и исчезнуть… Уж не собираешься ли ты провалиться сквозь землю?..» Но Мэри вместо этого неожиданно заявила:
— По-моему, не такая уж плохая мысль.
Джудит уставилась на нее в изумлении, но Мэри сохраняла невозмутимый вид.
— Мэри, ты о чем?
— Где сейчас миссис Сомервиль? Твоя тетя Бидди.
— Тетя Бидди?!
— Именно. Где она живет?
— В Девоне. В Бави-Трейси. У нее там собственный дом.
— Ты ведь собиралась съездить к ней?
— Да… Когда-нибудь.
— Я знаю, что лезу не в свое дело. Но думаю, тебе следует поехать туда прямо сейчас.
— Сейчас?!
— Да, сейчас. Сегодня же.
— Но я не могу просто взять и уехать…
— Послушай, что я скажу, детка. Просто выслушай меня. Кто-то должен это сказать, а кроме меня некому. Твоя мать на другом краю света, а миссис Кэри-Льюис, несмотря на всю свою доброту, никогда не могла стать ей равноценной заменой. Как я уже сказала, я никогда не упускала тебя из виду, знаю тебя давно и наблюдаю за тобой с того самого дня, когда Лавди впервые привезла тебя из школы. Я видела, как ты становишься частью семьи, вливаешься в жизнь Нанчерроу, и это было прекрасно. Но здесь таится и опасность. Потому что Кэри-Льюисы — это не твоя семья, и если ты не будешь осторожна, то можешь потерять свое собственное «я». Тебе уже восемнадцать. Самое время вырваться на свободу и пойти своей дорогой. И не подумай, ради Бога, что я хочу от тебя избавиться! Я буду очень, очень по тебе скучать и не хочу тебя терять. Просто Кэри-Льюисы — это Кэри-Льюисы, а ты — это ты, и я боюсь, что если ты не покинешь Нанчерроу в ближайшем будущем, ты можешь забыть эту истину.
