Ниже нуля - Эллис Брет Истон (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗

– Их называют наци-горшками, – поясняет Ким.

Мы идем за ней вниз. Там всего человек двенадцать-тринадцать. Ким говорит, что сегодня вечером должны играть Fear. Она представляет Блер и меня Спиту, другу барабанщика. У Спита очень бледная кожа, бледнее, чем у Мюриэль, короткие жирные волосы, серьги в ушах и темные крути под глазами. Спит в бешенстве; поздоровавшись, он требует у Ким, пусть что-нибудь сделает с Мюриэль.

– Почему? – спрашивает Ким, затягиваясь.

– Эта сука сказала, что я похож на мертвеца, – жалуется, выкатив глаза, Спит.

– О, Спит, – говорит Ким.

– Она говорит, от меня несет мертвечиной.

– Ну ладно, Спит, кончай, – просит Ким.

– Ты знаешь, я больше не держу дохлятины у себя в комнате. – Он смотрит на Мюриэль со стаканом пунша, смеющуюся в конце длинного бара.

– Ой, она замечательная, Спит, – говорит Ким. – Просто сегодня приняла шестьдесят миллиграммов литиума. Она устала. – Ким поворачивается ко мне и Блер. – Ее мать только-только купила ей за пятьдесят пять тысяч «порше». – Опять смотрит на Спита. – Можешь поверить?

Спит говорит, что не может, что постарается успокоиться, обдумывает, какую поставить музыку.

Ким говорит ему:

– Ну же, – а потом, прежде чем он успевает двинуться к стерео: – Слушай, Спит, не опускай Мюриэль. Просто молчи. Она только вышла из «Седарз-Синай» и как только выпьет, все будет в порядке. Она просто немного напрягается.

Спит пропускает это мимо ушей, достает старую пластинку Oingo Boingo.

– Могу я поставить эту?

– Слушай, давай попозже, а?

– Ким-бер-ли, мне становится скучно, – цедит он сквозь зубы.

Ким вынимает из заднего кармана косяк, протягивает ему.

– Остынь, Спит.

Спит благодарит, садится па кушетку возле камина, задрапированного гигантским американским флагом, и долго глядит на косяк, прежде чем закурить.

– Да, вы двое отлично выглядите, – говорит Ким.

– Ты тоже, – отвечает Блер.

Я киваю. Я усталый, немного удолбанный, на самом деле не хотел идти, но Блер заехала ко мне, мы пошли купаться, затем в постель, и тут позвонила Ким.

– А Алана придет? – спрашивает Блер.

– Нет, она не может. – Качая головой, Ким делает еще одну затяжку. – Собирается в Спрингс.

– А Джулиан? – спрашивает Блер.

– Не-а. Слишком занят, все время ебется за деньги с адвокатами с Беверли-Хиллз, – вздыхает Ким, затем смеется.

Я собираюсь спросить, что она имеет в виду, но внезапно ее кто-то зовет, и Ким, сказав: «Ой, черт, алкоголь прибыл», выходит, я смотрю за большой освещенный бассейн на Голливуд; под неоновым малиновым небом покрываю огней, Блер спрашивает, все ли со мной в порядке, я отвечаю: «Конечно».

Молодой парень, лет восемнадцати-девятнадцати, вносит большую картонную коробку, ставит на стойку бара, Ким что-то подписывает, дает ему чаевые, он говорит: «С Новым годом, чуваки» – и уходит. Ким вынимает из ящика бутылку шампанского, со знанием дела открывает ее.

– Все берите бутылки. Это «Перье-Жуэ». Охлажденное.

– Ты убедила меня, крысюга, – подбегает Мюриэль, обнимает Ким, Ким дает ей бутылку.

– Спит обиделся на меня? Я только сказала, что он похож на мертвеца, – говорит Мюриэль, открывая бутылку. – Привет, Блер, привет, Клей.

– Он рвет и мечет, – говорит Ким. – Погода такая или еще что-то.

– Он просто слабоумный. Говорит мне: «Я раньше хорошо учился в школе, до того как меня вышибли». А? Ну что это, блядь, значит? – спрашивает Мюриэль. – Кроме того, этот идиот прикуривает от паяльной лампы.

Ким пожимает плечами, делает еще глоток.

– Мюриэль, ты выглядишь превосходно, – отмечает Блер.

– О, Блер, ты выглядишь изумительно, как всегда, – говорит Мюриэль, делая глоток. – Ой, господи, Клей, ты должен дать мне поносить эту жилетку.

Открывая бутылку, я смотрю вниз. Жилетка всего-навсего в серо-белую клетку, один из ее квадратиков темно-красный.

– Похоже, что тебя пырнули. Пожалуйста, дай поносить, – умоляет Мюриэль, дотрагиваясь до жилетки.

Я улыбаюсь, глядя на нее, потом понимаю, что она абсолютно серьезна. Слишком усталый, чтобы отказывать, я стягиваю жилетку и передаю ей, а она, смеясь, надевает:

– Я отдам, отдам, не волнуйся.

Назойливый фотограф снимает всех в комнате. Он подходит к каждому, наставляет камеру в лицо, делает два-три кадра, потом приближается ко мне, вспышка на секунду ослепляет, я делаю еще глоток из бутылки. Ким принимается зажигать по всей комнате свечи, Спит ставит альбом X, кто-то к одной из голых стен пришпиливает воздушные шары, и те, полунадутые, висят, словно прилипнув. Дверь, ведущая к бассейну и на веранду, открыта, к ней тоже приколота пара шариков; мы выходим наружу, к бассейну.

– Чем занимается твоя мать? – спрашивает Блер. – Она больше не гуляет с Томом?

– А ты где это слышала? В «Инкуайере»? – смеется Ким.

– Нет. Я видела их фото в «Голливуд-репортере».

– Она в Англии с Мило, я же сказала тебе, – говорит Ким; мы подходим к освещенному бассейну. – По крайней мере, я читала это в «Верайети».

– А ты? – спрашивает Блер, улыбаясь. – Ты с кем видишься?

– Moi? [28] – смеется Ким, называя какого-то известного молодого актера, с которым я, кажется, учился в школе; не помню.

– Я слышала об этом. Хотела всего лишь удостовериться.

– Это правда.

– Он не был на твоем рождественском вечере, – замечает Блер.

– Не был? – Ким кажется обеспокоенной. – Ты уверена?

– Он не был, – говорит Блер. – Ты его видел, Клей?

– Нет, не видел, – отвечаю я, не уверенный в этом.

– Это странно, – говорит Ким. – Наверное, был на съемках.

– И как он?

– Очень милый, он действительно милый.

– А Димитрий?

– Ой, ну и что, – говорит Ким.

– Он знает? – спрашивает Блер.

– Возможно. Я не уверена.

– Ты думаешь, он огорчен?

– Послушай, Джефф – это времяпрепровождение. Мне нравится Димитрий.

Димитрий возле бассейна играет на гитаре; сильно загорелый, с короткими светлыми волосами, он сидит в шезлонге и берет странные, жутковатые аккорды, а потом принимается снова и снова пилить один и тот же рифф, и Ким смотрит на него, ничего не говоря. Внутри звонит телефон, Мюриэль, маша рукой, зовет:

– Тебя, Ким.

Ким возвращается в дом, я собираюсь спросить Блер, не хочет ли она уйти, но Спит, все еще куря косяк, подходит с каким-то серфингистом к Димитрию и говорит:

– У Хестона есть отличная кислота.

Серфингист со Спитом смотрят на Блер, подмигивают, она поглаживает мой зад, закуривает сигарету.

– А где Ким? – спрашивает Спит. Димитрий не отвечает, он, бренча на гитаре, уставился в бассейн. Потом смотрит на нас четверых, стоящих вокруг, минуту кажется, что он собирается что-то сказать. Но он ничего не говорит и, вздохнув, опять смотрит на воду.

Подходят молодая актриса с известным режиссером, которого я однажды встречал на вечере у отца Блер, они оценивают расклад и уходят к Ким, только что закончившей говорить по телефону, она сообщает им, что мать в Англии с Мило, и режиссер говорит – последнее, мол, что он слышал, это что она была на Гавайях, а еще может заехать Томас Ногути; когда же актриса и режиссер уходят, Ким подплывает к нам с Блер и говорит, что звонил Джефф.

– Что он сказал? – спрашивает Блер.

– Он мудак. Он в Малибу с каким-то серфингистом, они там зависли в его доме.

– А чего он хотел?

– Пожелать мне счастливого Нового года.

Ким выглядит огорченной.

– Ну, это же замечательно, – с надеждой говорит Блер.

– Он сказал: «С Новым годом, пизда».

Ким закуривает сигарету, бутылка шампанского в ее руке почти пуста. Она едва не плачет, собирается сказать еще что-то, но подходит Спит и говорит, что Мюриэль заперлась в комнате Ким, поэтому Ким, Спит, Блер и я идем в дом, наверх, по коридору, к двери Ким; Ким пытается открыть ее, но та заперта.