У каждого своя цена - Вайсбергер Лорен (бесплатные версии книг txt) 📗

Три часа спустя я чувствовала себя так, словно проработала здесь три месяца. Я видела общее собрание, когда сотрудники расползлись по залу, небрежно развалились в креслах с бутылками диетической колы или «Фиджи» и принялись обсуждать грядущую вечеринку по случаю презентации новой книги Кэндис Бушнелл. Кайли зачитывала список приглашенных, остальные дополняли сказанное уточнениями о месте проведения, статусе приглашенных, праздничном меню, спонсорах мероприятия, размещении фотографов и доступе представителей прессы.

Закончив, Кайли попросила тишины и торжественно велела старшей из списочных девиц зачитать окончательный, уточненный список ВИП-гостей, ответивших на приглашения, что та и сделала с великим пиететом.

Каждое имя вызывало кивки, вздохи, улыбки, неразборчивое бормотание, покачивание головой или вытаращивание глаз. Я узнала лишь считанные имена из прозвучавших: Николь Ричи, Каренна Гор Шифф, Кристина Риччи, Жизель Бундхен, Кейт и Энди Спейд, Брет Истон Эллис, Рэнд Гербер 62.

Актеры и съемочная группа сериала «Секс в большом городе». Это длилось около часа. Когда закончилось обсуждение заслуг и промахов каждого приглашенного, которые можно выгодно обыграть для вечеринки, а следовательно, и для ее освещения в прессе, или — что хуже — которые могли свести на нет положительный эффект мероприятия, я вымоталась почище, чем от телефонных разговоров с миссис Кауфман. Услышав в четыре часа предложение Элайзы сходить выпить кофе, у меня еле хватило сил произнести «да».

По дороге мы выкурили по сигарете. Внезапно меня охватило непреодолимое желание съесть сейчас фалафель с одной тарелки с Пенелопой, сидя на скамейке у здания банка. Элайза в общих чертах рассказала об офисной политике, пояснив, кто в действительности командует парадом (она) и кто хотел бы это делать (все остальные). Призвав на помощь умение говорить с кем угодно о чем угодно, я засыпала Элайзу вопросами, совершенно отключившись от ответов, пока мы, взяв кофе, не присели за столик в углу (Элайза попросила черный, без кофеина).

— Боже мой! Черт побери, да погляди же на это!

Я взглянула в ту сторону, куда, не отрываясь, вперилась Элайза. У прилавка стояла высокая худощавая женщина в совершенно непримечательных джинсах и простом черном блейзере, с тусклыми волосами неопределенного оттенка и самой заурядной фигурой. Все в ее облике словно говорило: «Средняя в любом отношении». Наверняка замаскированная знаменитость, иначе с чего Элайза так разволновалась. Но дама показалась мне решительно незнакомой.

— Кто это? — спросила я, подавшись вперед, словно желая посекретничать. Мне было, в общем, все равно, но показалось, невежливо будет не спросить.

— Не «кто», а «что»! — зашептала Элайза, не в силах оторвать взгляд от ничем не примечательной дамы.

— Что? — покорно спросила я, все еще ничего не понимая.

— Что ты имеешь в виду своим «что»? Шутишь? Не видишь, что ли? Тебе очки нужны? — Я приняла это за насмешку, но Элайза сунула руку в огромную сумку без застежки и извлекла очки в тонкой металлической оправе. — На, надень и посмотри!

Я пристально вглядывалась, ничего не понимая, пока Элайза не наклонилась поближе:

— Посмотри. На. Ее. Сумку. Просто взгляни и попробуй сказать мне, что это не самая роскошная вещь, какую ты видела в жизни.

Я сфокусировала взгляд на большой кожаной сумке, висящей на локте у дамы, заказавшей кофе. Расплачиваясь, она поставила сумку на прилавок, покопавшись в ней, достала кошелек и вновь надела сумку на согнутую руку. Элайза громко вздохнула. По мне, сумка как сумка, чуть побольше остальных.

— Боже ты мой, я сейчас в обморок упаду, как она прекрасна! «Биркин» из крокодиловой кожи. Такую найти труднее всего.

— Что-что? — Я решила прикинуться, будто знаю, о чем речь, но первый рабочий день вытянул из меня все соки и притворяться долго сил не хватило.

Элайза уставилась на меня, словно только сейчас вспомнила о моем присутствии:

— Ты правда не знаешь, что это? Я помотала головой.

Она глубоко вздохнула, отпила кофе для подкрепления сил и положила ладонь на мое предплечье, словно говоря: «Теперь слушай внимательно, ибо я скажу тебе все, что нужно знать».

— Ты слышала о «Гермес»?

Я кивнула, и тень облегчения пробежала по лицу Элайзы:

— Да, конечно. Мой дядя носит только их галстуки.

— Так вот, гораздо важнее их галстуков — сумки от «Гермес». Первым фантастическим хитом «Гермес» стали сумки «Келли», названные в честь Грейс Келли, когда та начала их носить. Но по-настоящему большая и в тысячу раз более престижная сумка — это их «Биркин».

Элайза выжидающе смотрела на меня, и я пробормотала:

— Очень красивая сумка. Прелестно выглядит. Элайза вздохнула:

— Да, этого не отнять. Вот эта, наверное, стоит двадцать «косых». И вполне заслуженно.

Я поперхнулась кофе:

— Так дорого? Шутишь! Не может быть! За дамскую сумку?!

— Это не просто дамская сумка, Бетт, это стиль жизни. Я бы немедленно заплатила все до цента, если бы смогла достать такую.

— Не могу представить, что люди стоят в очередь, лишь бы столько выложить за сумку.

В свою защиту могу лишь сказать, что в тот момент это казалось чрезвычайно логичным. Я не могла знать, какую глупость ляпнула, но, к счастью, Элайза меня немедленно просветила:

— Господи, Бетт, ты и вправду не догоняешь. Не знала, что на планете остался кто-нибудь, кто хотя бы не записался в очередь на «Биркин». Сделай это немедленно, и, может быть, однажды ты сможешь подарить ее своей дочери.

— Моей дочери? Сумку за двадцать тысяч?! Смеешься или шутишь?

Элайза, видимо, вконец сраженная тщетностью усилий, застонала, словно от сильной боли:

— Нет, нет, нет, ты не просекаешь. Это не просто сумка, это стиль жизни. Декларация личности. Свидетельство о положении в обществе. Это то, ради чего стоит жить!

Я засмеялась — так это было мелодраматично. Элайза резко выпрямилась:

— У меня была подруга, впавшая в жуткую депрессию после смерти горячо любимой бабушки, да еще бойфренд ее бросил после трех лет совместной жизни. Подруга перестала есть, спать, не могла заставить себя подняться с постели. Ее уволили, потому что она перестала ходить на работу. Под глазами у нее появились огромные мешки. Подруга отказалась от общения с внешним миром, не отвечала на телефонные звонки, а когда я, наконец, попала к ней домой, спустя несколько месяцев, по секрету призналась, что подумывала о самоубийстве.

— Какой ужас, — пробормотала я, пытаясь успевать за резко меняющейся темой разговора.

— Да, ужасно. И знаешь, что вернуло ее к жизни? По дороге к ней я заехала в магазин «Гермес», спросила о новостях, и знаешь что? Я смогла сказать подруге, что от собственной «Биркин» ее отделяют каких-то восемнадцать месяцев. Можешь в это поверить? Восемнадцать месяцев!

— И что она?

— А как ты думаешь? Пришла в восторг. Последний раз, когда она отмечалась, ей оставалось ждать пять лет, но в «Гермес» обучили новую команду мастеров, и благодаря этому ее очередь подойдет через полтора года. В ту же минуту подруга побежала в душ и согласилась пойти со мной на ленч. Это было шесть месяцев назад. Она вернулась на работу и нашла нового дружка. Разве непонятно? «Биркин» дала ей стимул жить! Невозможно покончить с собой, когда ты так близко от… Это просто не тот случай.

Настала моя очередь пристально рассматривать Элайзу, чтобы понять, разыгрывают меня или нет. Оказалось, нет. Рассказывая историю, Элайза сияла, словно сумка и ее вернула к нормальной жизни. Я поблагодарила за просвещение насчет сущности «Биркин» и задумалась, во что я ввязалась, — видимо, аукнулась работа в инвестиционном отделе банка. Мне и, правда, предстояло многому научиться.