Я — не Я - Слаповский Алексей Иванович (книги без сокращений TXT) 📗

Два дня он пролежал в номере, выходя только в буфет взять минеральной воды и бутербродов: боялся чего-то. На третий день стало стыдно собственного малодушия, оделся в лёгкое и светлое, пошёл к морю. По пути купил местную газету, где прочитал заметку, называющуюся «Городу-курорту — моральное здоровье». В этой заметке туманно говорилось (времена были ещё подцензурные) о необходимости оздоровления кое-где в отдельных случаях нравственного климата как среди отдыхающих, так и среди местного населения. Есть случаи спекуляции. Есть случаи пьянства, ведущие к последствиям. Например, в квартире нигде не работающего гражданина К. произошло совместное распитие спиртных напитков вместе с женщинами, что привело к драке, участники получили взаимные побои, ворвался некто незнакомый и тоже пьяный, причинил увечье хозяину квартиры: сотрясение мозга с временным расстройством рассудка. Госпитализирован. Пусть это будет всем уроком.

Чтоб ты сдох, мстительно пожелал Неделин Куролапову.

Весь день он ходил по пляжу, разыскивая валютную женщину, но безрезультатно. Причём Неделину не хотелось от неё чего-то определённого и плотского, он. хотел просто поговорить с ней, просто побыть вместе, он ей расскажет о себе, и оба поймут, почему так недовольны жизнью.

Лежать и жариться на солнце не хотелось, купаться тоже. Неподалёку катер катал всех желающих на водных лыжах. Красиво, заманчиво, Неделин раньше видел такие катания только по телевизору и всегда завидовал, но теперь, когда мог сам испробовать это изящное морское удовольствие, — не было охоты, к тому же он ещё не доверял вполне телу предшественника, боялся, что в какой-то момент оно выйдет из-под контроля, и это может кончиться плохо: вон с какой скоростью лыжники скользят по волнам, так недолго и голову свернуть. И вообще, хрупок человек, страшно сказать: любой шальной камень, попавший в висок, может прекратить жизнь. Ходячий мешок крови. И как нелепы эти руки, эти ноги, как, в сущности, нелепо всё устройство человека, как он уродлив, если вдуматься! И привык к своему уродству. И совершенствует его — как этот вот лежащий вверх животом дядя, наевший, кроме живота, и щёки, и шею, и три подбородка, всё тучное, белое, но уже схваченное кое-где первым красным загаром. Толстый человек убрал газету с лица, и Неделин увидел Андрея Сергеевича Гаралыбина, заместителя директора учреждения, в котором он работал. Он чуть было не поздоровался с ним, и уже улыбнулся — независимой от службы улыбкой, простосердечной, ему приятно было встретить здесь, среди чужих людей, кого-то своего.

Вы мне солнце загораживаете, — сказал Гаралыбин сварливо.

Я вас спасаю, — сказал ему приязненно Неделин. — Вы обгорите.

Это моё дело, — сказал Гаралыбин. — Отойди, говорят.

Привык грубить, подумал Неделин. Но тут тебе, брат, не учреждение, тут подчинённых нет.

Не отойду, — сказал он.

Хамство какое-то, — сказал Гаралыбин вполголоса, так как кругом люди, зачем привлекать внимание.

Сам хам, — озорничая, срифмовал Неделин. Подцепил ногой камешек, камешек скакнул на живот Гаралыбина, спружинил и упал на лежащую рядом женщину

Вы чего это бросаете? — подняла женщина сонное лицо

Это не я, — сказал Гаралыбин. — Это тут какие — то идиоты ходят.

Это он, — сказал Неделин и присел возле Гаралыбина. — Молчи, Гаралыбин, — шёпотом произнёс он. — Ты разоблачен!

Вы кто? Я вас не знаю.

Зато я тебя знаю. Пока ты тут отдыхаешь, там, — он указал пальцем в небеса, — решается вопрос о твоём снятии с заместителей. Тебя хотят сделать рядовым работником, а потом сплавить на пенсию. Ты обречён. Стой, слушай дальше. Ты сам виноват. Зачем ты развалил работу? Почему ты такой невежливый, Гаралыбин? Почему ты не здороваешься с сотрудника ми низового звена? А они ведь издали, издали с тобой раскланиваются. Понимаешь ли ты глубину своего падения, Гаралыбин?

Гаралыбин, приподнявшись на локтях, ошалело слушал Неделина, жевал губами, но, когда Неделин сделал паузу, предоставив ему возможность что-то сказать, он молчал, только всё жевал губами.

Нечем крыть? Ну отдыхай, Гаралыбин. Набирайся здоровья перед пенсией. Будь счастлив. — И похлопал ладонью по гаралыбинскому налитому животу.

Оставив Гаралыбина, который так и не вымолвил ни слова, Неделин пошёл искать свободное место. Он блуждал между тел, и ему было нехорошо. Зачем-то обидел человека. Ну, положим, сказал-то правду, Гаралыбин никогда не отвечает на приветствия, будто не замечая здоровающихся с ним людей, но, может, он просто сосредоточенный человек, может, думает о чём-то важном, производственном или научном, он ведь кандидат наук. Однако будь ты хоть доктор наук, ты хотя бы по должности обязан замечать людей. Их оскорбляет твоё невнимание. И вообще. Нет, всё правильно, дураков надо учить. И вообще…

Неделин представил: Гаралыбин возвращается в учреждение. Возможно, он сегодня же возьмёт билет. Вернувшись, он, как человек прямолинейный, в лоб спросит: кто и за что его собирается перевести в рядовые работники и отправить на пенсию? Выяснится, что это недоразумение. И это недоразумение могут связать с исчезновением Неделина, со странным случаем, наверняка ведь об этом случае говорит весь город, наверняка Неделина уже ищут по приметам Виктора Запальцева, который в обличье Неделина был, вероятнее всего, задержан в ресторане милицией и всё рассказал. То есть, значит, Неделин идиотским образом обнаружил себя. То есть нужно срочно, сегодня, в крайнем случае завтра уезжать из Сочи. Поэтому нужно немедленно найти валютную женщину, он не может уехать, не встретившись с ней. Нет, тут не влюблённость, говорил себе Неделин, а чёрт знает что, — да и разбираться не буду, что это, отчёт я давать никому не обязан, в том числе и себе самому. На фиг, на фиг, некогда и неохота!

Валютную женщину он увидел в одиннадцатом часу возле интуристовской гостиницы. Она была в красном платье, в красных ажурных колготках, в красных туфлях, с красной помадой на губах, ослепительно красивая, но без похабства в лице, наоборот, с чистыми лукавыми девичьими глазами. Смеялась улыбкой. Изредка проходили группами иностранцы, валютная женщина их не трогала. Но вот от группы приотстал господин средних лет в клетчатом пиджаке, женщина тут же подошла, что-то сказала, мило улыбаясь. Иностранец вдумчиво нахмурился, слушая, а потом воскликнул, оттолкнул женщину и ушёл. Она улыбалась ему вслед незамутненное.