Сон №9 - Митчелл Дэвид Стивен (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗

– Молчи. Получив еще одно письмо от таинственного адвоката в юбке, в котором говорится, что все кончено, он так подавлен, что решает вспороть себе живот, но у него есть только лишь маникюрные ножницы, поэтому…

– У меня там раненая кошка.

– Бунтаро мрачнеет.

– Что-что, парень?

– Раненая кошка.

– Ты держишь в моей квартире животных?

– Нет. Она заходит, только когда хочет есть.

– Или когда ей нужна медицинская помощь?

– У нее просто царапина. Нужно смазать чем-нибудь дезинфицирующим.

– Эйдзи Миякэ – звериный доктор.

– Бунтаро, ну пожалуйста.

Он, ворча, роется под кассой. Вытаскивает пыльную красную коробочку, отчего ему под ноги валится куча всякого хлама, и протягивает мне.

– Не замажьте кровью татами.

«Паразит, жадюга, небось стриг деньги на новый татами с каждого жильца, а на самом деле не менял его с шестьдесят девятого года!» – не этими словами отвечаю я своему домовладельцу и благодетелю, нашедшему работу. Я просто смиренно киваю.

– Кровь уже не течет. Там только ранка, которую нужно обработать.

– Как эта кошка выглядит? Может, моя жена знает ее хозяина.

– Черная, лапы и хвост белые, клетчатый ошейник с серебряной пряжкой.

– Ни адреса хозяина, ни имени?

– Я отрицательно качаю головой.

– Спасибо вам.– Начинаю отступать.

– Не очень-то к ней привязывайся,– кричит Бунтаро мне вслед.– Помни пункт договора: «Вы не будете держать никаких животных, кроме кактусов».

Обернувшись, смотрю на него сверху вниз:

– Какого договора?

Бунтаро гадко усмехается и хлопает себя по лбу.

Закрываю дверь капсулы и принимаюсь за Кошку. Гамамелис наверняка жжет ее – нас с Андзю он всегда жег, когда Пшеничка мазала нам царапины,– но Кошка даже не вздрагивает.

– Девочкам не пристало ввязываться в драки,– говорю я ей.

Выбрасываю ватку и возвращаю Бунтаро его аптечку. Кошка устраивается поудобнее на моей кжате [42]. Странно. Из всех людей Кошка выбрала меня, чтобы о ней позаботиться, меня, а не кого-то еще.

Над стойкой для заявлений появляется голова. Она принадлежит долговязой девчонке лет одиннадцати, одетой в спортивный костюм с изображениями Микки и Дональда и с красными бантами в волосах. Ее глаза просто огромны.

– Добрый день,– говорит она.– Я шла по указателям. Это бюро находок?

– Да,– отвечаю я.– Ты что-нибудь потеряла?

– Мамочку,– говорит она.– Она постоянно уходит без моего разрешения.

Я неодобрительно хмыкаю.

– Тебя можно понять.

Что мне делать? В своем рассказе Суга опустил главу о потерявшихся детях; сам он ушел за тележкой в другое крыло вокзала. Госпожа Сасаки на обеде. Где-то мамаша бегает в истерике, представляя себе колеса поезда и похитителей, промышляющих донорскими органами. Я в растерянности.

– Почему бы тебе не залезть на стойку,– говорю я девочке.

Она взбирается наверх. Так. Что мне делать?

– Вы не хотите спросить, как меня зовут? – спрашивает девочка.

– Конечно, хочу. Как тебя зовут?

– Юки Тийо. Вы не хотите вызвать мамочку по большому громкоговорителю?

– Конечно, конечно.

Иду в боковой кабинет. Госпожа Сасаки упоминала о громкоговорящей системе оповещения, но Суга никогда не показывал мне, как ею пользоваться. Повернуть этот ключ, щелкнуть этим выключателем. Надеюсь, все правильно. Под надписью «Говорите» зажигается зеленый огонек. Я откашливаюсь и наклоняюсь к микрофону. Над Уэно Разносится звук моего кашля. Когда Юки Тийо слышит свое имя, она чуть не лопается от гордости.

Я горю от смущения. Юки Тийо изучает меня взглядом.

– Итак, Юки. Сколько тебе лет?

– Десять. Но мамочка запрещает мне разговаривать с незнакомыми.

– Но ты уже говорила со мной.

– Только потому, что мне нужно было, чтобы вы позвали мамочку.

– Ты неблагодарный ребенок.

Я слышу шаги Аоямы, затем вижу его самого. Его ботинки, его ключи.

– Ты! Миякэ!

Очевидно, я по уши в дерьме.

– Добрый день…

– Не надо мне никаких «добрых дней»! С каких это пор ты уполномочен делать сообщения по громкой связи?

У меня пересохло в горле.

– Я не думал, что…

– А если бы к Уэно мчался поезд с порванным тормозным кабелем? – Его глаза мечут молнии.– А если бы пришлось делать объявление об эвакуации! – Вены у него на лбу набухают.– А если бы пришло предупреждение, что бомба заложена? – Он меня уволит? – А ты, ты занимаешь громкую связь лишь для того, чтобы попросить мать какой-то потерявшейся девчонки пройти в бюро находок на втором этаже! – Он делает паузу, чтобы набрать в грудь воздуха.– Ты, ты превращаешь порядок в подростковый бардак!

– Тра-ля-ля! – К стойке мягко подходит женщина в леопардовой шкуре.

– Мамочка! – Юки Тийо машет рукой.

– Дорогая моя, ты же знаешь, как мама расстраивается, когда ты вот так исчезаешь. У этого милого юноши из-за тебя неприятности?

Она локтем отодвигает Аояму в сторону и водружает на стойку фирменные пакеты с покупками. Самоуверенно и вызывающе улыбается.

– Мне невероятно жаль, молодой человек. Что я могу поделать? Юки играет в эту милую игру каждый раз, когда мы идем по магазинам, так, милая? Муж говорит, что с возрастом это пройдет. Я должна где-нибудь расписаться?

– Нет, мадам.

Аояма молча кипит от злости.

– Позвольте мне чем-нибудь отблагодарить вас.

– Правда, мадам, ничего не нужно.

– Вы просто душка.– Она поворачивается к Аояме.– Отлично! Носильщик!

Я подавляю смешок на секунду позже, чем надо. Аояма излучает прямо-таки ядерное бешенство.

– Нет, мадам, я заместитель начальника вокзала.

– О! В этом наряде вы похожи на носильщика. Пойдем, Юки.

Когда мать уводит Юки, она оборачивается ко мне:

– Извините, что напрягла вас.

Аояма слишком разъярен, чтобы напрягать меня еще больше.

– Ты, Миякэ, ты, я тебе это припомню! Я сегодня же отправлю рапорт о твоем произволе в дисциплинарную комиссию!

Он стремительно удаляется. Не пора ли мне считать себя безработным? Из задней комнаты выходит Суга.

– У тебя просто талант раздражать людей, Миякэ.

– Ты все время был там?

– Мне показалось, ты владеешь ситуацией.

Мне хочется его убить. Что тут скажешь?

Я плыву на пароме! Сколько раз мы с Андзю наблюдали за ним, а сейчас я сам плыву на нем! Палуба раскачивается; ветер такой сильный, что к бортовой качке добавляется килевая. Якусима, огромная страна, где я живу, медленно, Но верно уменьшается. Господин Икэда разглядывает берег в армейский бинокль. Морские птицы парят над кораблем. Второклассники спорят, что будет, если паром начнет тонуть и нам придется драться за места в спасательных шлюпках. Кто-то смотрит телевизор, кого-то гонят оттуда, где находиться запрещено. Кого-то тошнит в туалете. Рокочет двигатель. Вдыхаю его выхлопы. Смотрю, как корпус корабля скользит по разлетающимся брызгами волнам. Если бы я уже не решил стать звездой футбола, я бы стал моряком. Ищу взглядом храм бога грома, но он скрыт утренней дымкой. Вот бы Андзю была здесь. Интересно, что она будет сегодня делать? Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз мы провели день врозь. Забираюсь в прошлое все дальше и дальше, но такого дня никогда не было. Якусима стала размером с амбар. Появляются и исчезают за кормой другие острова. Якусима помещается в кольце из большого и указательного пальцев. У меня шатается зуб. Господин Икэда стоит рядом на палубе.

– Сакурадзима! – кричит он мне сквозь ветер и шум двигателя, указывая вперед.

Вулкан вырастает из моря и заполняет собою треть неба. Еще одну треть застилают аккуратные, плотные клубы дыма, извергающиеся из зазубренного кратера.

– Ты можешь ощутить вкус этого пепла,– кричит господин Икэда,– у себя во рту! А вон там – это Кагосима!

Уже? Наше путешествие должно длиться три часа. Сверяюсь со своим Зэксом Омегой и обнаруживаю, что прошло почти три часа. Вот и Кагосима. Какая огромная! Вся Анбо, наша деревня, могла бы уместиться между двумя причалами этого порта. Огромные здания, гигантские краны, громадные сухогрузы, на их бортах написаны названия таких мест, о большинстве из которых я никогда не слышал. Наверное, когда я был здесь в последний раз, мне отключили память. Или, может, это было ночью? Вот откуда начинается мир. Будет что рассказать Андзю. То-то она удивится.