Страшные любовные истории - Павич Милорад (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗

Ибо у Аркадия была тайная страсть: он любил красивые ключи. Попадался ли ключ, отпиравший сундук или городские ворота, старый висячий замок или храм, Аркадий умел потихоньку сделать восковой оттиск, а потом отлить копию ключа в металле. Он вообще любил и умел работать с расплавленным металлом. Ему сразу вспоминалось детство, проведенное в окрестностях большого рудника, где ковали монеты с надписью «Aeliana Pincensia».

Время от времени Аркадию попадались старые, давно вышедшие из употребления ключи – ключи-вдовцы, ключи, отлученные от своих скважин. Для них он отливал или выковывал новые ручки, придавая им форму звездочек, роз или человеческих лиц. Особенно он любил приделывать к своим ключам монетки с изображением императора Филиппа Арабского или еще какого-нибудь правителя, на оборотной стороне которых угадывалось женское лицо с надписью «Abundantia» или «Fortuna».

Поглядев на изделия своего ученика, учитель однажды сказал ему:

– Если идти довольно долго на север, дойдешь до поймы реки, которая называется Данувиос, или Истр [5]. Там ты найдешь Виминациум [6], а в нем – императорский монетный двор. И ты увидишь, как там в мастерских куют медные деньги.

– Что такое север? – спросил Аркадий.

– Это когда в пути солнце греет сначала одно ухо, а потом другое.

До самого вечера Аркадий ни разу не вспомнил о словах наставника. Тогда старец изрек следующее: «Благо тому, кто приглашен на пир по случаю свадьбы бараньей…»

При этих словах Аркадий ощутил, что время вокруг него расширяется с головокружительной быстротой, и с той же быстротой он начал удаляться от самого себя. Без малейших колебаний он покинул Медиану, где жил до тех пор, оставив на произвол судьбы и свой дом с колодцем, где всегда была осень, и свою обезьянку, которая умела играть в кости и выигрывать.

Уходя, он не успел спросить учителя, как же его все-таки зовут. С собой он взял только связку ключей и шляпу из рыбьей чешуи, подаренную ему старцем.

«В каждом городе властвует свое время года», – думал Аркадий, направляясь на север и ловя солнце ушами. Оказавшись на дороге, ведущей от Фессалоник к пойме Данувиоса, он сразу начал усердно молиться Гекате, покровительнице путей и перепутий. Он шептал:

– В дыму очагов гомон слышится птиц и первые тают снежинки. В глазах моих снег превращается в слезы, и, веки свои смежив, свой взор обращаю к тебе сквозь хладные капли. Ветер дороги чернеет, деревьев стволы один за другим приближаются, точно зловещие звери, что, жаждой томимы, бредут к водопою… И впрямь, по дороге ему то и дело встречались ужасные картины смерти. Деревья были увешаны трупами, как плодами. Каждая из этих смертей могла подстеречь и его, и он пришел к заключению, что ни одна, даже самая счастливая, жизнь не стоит такого страшного и долгого конца. Усталый и перепуганный, он продавал один за другим свои ключи, которые казались ему все тяжелее. Путешествие затягивалось.

Но тут с Аркадием произошло нечто приятное, и он укрепился в своем намерении добраться до монетного двора. Увидев вдали какой-то город, он было обрадовался, но ему сказали, что это Сингидунум [7], что он слишком сильно отклонился к западу и что ему надо свернуть на восток, чтобы добраться до Виминациума. Выслушав это известие, Аркадий не огорчился. Он как бы его вообще не расслышал. Как зачарованный он рассматривал прекрасный бронзовый бюст, установленный на перекрестке.

Когда же он сначала почуял запах реки, а потом и услышал огромный, свирепый Данувиос, разрывавший ночную тьму своим ревом, на пароме уже не было перевозчика. Говорили, что по вечерам на переправляющихся через реку нападают духи, стоит только удалиться от берега.

Один-одинешенек он уселся на паром и поплыл сквозь мрак и туман. Примерно на трети пути он почувствовал, что линяет, как собака. Затем ощутил мужское желание, и, наконец, на голове его выросли чьи-то чужие волосы. Явно женские. Когда он перевалил за половину пути, взошла полная луна, и при свете ее появилась желтая бабочка, порхавшая над какой-то темной фигурой в углу парома. Аркадий вскрикнул и столкнул духа в реку. Он услышал плеск воды, кое-как подогнал паром к берегу и бегом пустился в ближайшую корчму, огонек которой светился в ночи.

Аркадий уже грыз пересохшую лепешку в форме шестилистника, когда в корчму вполз кто-то грязный, промокший до костей и перепуганный, и уселся рядом с ним. Под плащом у него тряслась третья грудь, выросшая над левой.

– На меня только что на реке напал дух, он сбросил меня в воду! – воскликнул незнакомец.

– А я тоже встретил духа на пароме, – ответил Аркадий, начиная понимать, что произошло.

И путники расхохотались, узнав друг друга.

– Для духа ты оказался слабоват, приятель, – заметил Аркадий и хотел было в шутку толкнуть своего собеседника, но заметил, что над плечом у того, подобно лучику света, по-прежнему трепещет желтая бабочка.

Аркадий засмотрелся на бабочку и хотел ее поймать, но она не давалась в руки.

– Не трогай ее, она не причинит тебе вреда, – сказал незнакомец. – Говорят, она меня сопровождает уже много лет. Ее видят все, кроме меня.

– Зачем она тебе?

– Кто ее знает. Я думаю, это дух света и любви, тот, кто определяет форму душ, иными словами, мой демон женского рода… Имя его Эрос. У каждого мужчины вьется над плечом демон женского рода, а у каждой женщины – демон мужского рода. Это демоны похоти. Говорят, моя бабочка вьется вокруг меня, даже когда я работаю в мастерской.

– А кто ты такой?

– Я раб. Я принадлежу к сословию, которое называется familia monetalis.

– Что это значит?

– Это значит – работники императорского монетного двора.

– Ты делаешь серебряные сестерции?

– Нет, я выковываю nummi mixti, Это самый противный способ изготовления денег в Виминациуме.

– В Виминациуме?

– Да.

– А на каком берегу реки Виминациум?

– Да на том, с которого мы с тобой переправились на пароме.

– Значит, я приехал не на тот берег?

– Если ты направляешься в Виминациум, тебе придется вернуться по воде. Ждать парома ты будешь до завтрашнего вечера. Ведь его уже угнали обратно. Cras, eras, semper eras… [8]

– Что ты сказал?

– Завтра, завтра, всегда завтра, мой мальчик. Вся жизнь человека сводится к этому «завтра»… Но что до меня, я завтра не поеду в Виминациум.

– А куда?

– Меня отправил с поручением procurator monetae [9], и я вернусь через двадцать дней…

– Кто такой procurator monetae?

Итак, Аркадий продал свой предпоследний ключ, выспался и вечером следующего дня снова стал переправляться через Данувиос. В костях у него поселился страх, а на голове шевелились женские волосы.

Он был на пароме совершенно один. Насколько хватало глаз, не было никого. Царила мелодичная тишина. Он слышал, как огромные сомы выплескиваются на берег, чтобы попастись на траве, и еще слышал, как свистят его уши – левое басом, а правое тоненьким голоском. Для храбрости он запел. Он уже почти доплыл до противоположного берега, когда заметил, что рядом с его голосом ту же песню почти беззвучно поет еще один голос, совсем близко, у него за спиной. Не решаясь обернуться и перестав чувствовать левой рукой правую, он вдруг вскрикнул и решился напасть первым. Неизвестное существо стало яростно сопротивляться, запутывая его своими длинными волоса-миг, как гладиаторской сеткой. Оба они упали на дно парома, причем Аркадий почувствовал, что под ним бьется демон женского рода.