Хорошо быть тихоней - Чбоски Стивен (читать книги без регистрации полные TXT) 📗

Я уже говорил, что Патрик и Сэм фанатеют от их главного хита, вот я и подумал — почитаю, мол, будет о чем потом поговорить. Под конец его сравнили с Джоном Ленноном из «Битлз». Позже я рассказал это Сэм, и она прямо взвилась. Сказала: если с кем его и сравнивать, так только с Джимом Моррисоном, но, вообще-то, он ни на кого не похож, только на себя. Мы сидели в «Биг-бое» после «Рокки Хоррора», и у нас началась серьезная дискуссия.

Крейг заявил: мол, проблема в том, что каждый вечно норовит сравнить человека с другими и тем самым его принижает, как у них на уроках фотографии.

Боб сказал: все это потому, что наши родители не желают расставаться со своей юностью — их убивает, если у них нет возможности оглянуться назад.

Патрик сказал: проблема в том, что на самом деле все уже было и придумать нечто новое очень сложно. Никто не может стать вровень с Битлами, потому что Битлы сами задали «контекст». А поднялись так они по той причине, что им не с кем было себя сравнивать — пределом было только небо.

Сэм добавила, что в наше время группа или какой-нибудь исполнитель начинают сравнивать себя с «Битлз» после второго альбома, и с этого момента их индивидуальность идет на убыль.

— А ты что думаешь, Чарли?

Я не мог вспомнить, где я это слышал или читал. Возможно, в романе Ф. С. Фицджеральда «По эту сторону рая». Там ближе к концу есть эпизод, когда этого парня подвозит на машине какой-то господин постарше. Оба направляются в Принстон, на футбольный матч по случаю встречи однокашников, и между ними разгорается дискуссия. Пожилой господин уверен в себе. У парня нервы на пределе.

Короче, начинают они спорить, и парень временно оказывается идеалистом. Он рассуждает о своем «беспокойном поколении» и тому подобных вещах. И говорит что-то вроде этого: «Сейчас не время для героев — никто этого не допустит». Действие романа происходит в 1920-е годы, и это, по-моему, классно, поскольку мне показалось, что аналогичный разговор мог бы состояться в «Биг-бое». Возможно, и состоялся — между нашими отцами и дедами. Возможно, он происходил и сейчас, в нашей компании.

Короче, я сказал, что, по-моему, журнал старался сделать из него героя, а впоследствии кто-нибудь, возможно, раскопает нечто такое, отчего он покажется недочеловеком. А зачем это нужно, я не знал, потому что для меня он просто автор песен, которые многим нравятся, и я подумал, что это устроит всех участников спора. Может, конечно, я ошибаюсь, но все за нашим столиком подхватили эту тему.

Сэм во всем винила телевидение. Патрик винил правительство. Крейг винил «медийные холдинги». Боб отсиживался в туалете.

Не знаю, как назвать такие дебаты, и точно знаю, что мы ни к чему не пришли, но как же было классно сидеть за столиком и высказывать свою точку зрения. Как Билл мне советовал — погружаться в жизнь. Однажды я ходил на дискотеку по случаю встречи выпускников (я тебе рассказывал), но здесь было куда интереснее. А особенно интересно было думать, что люди во всем мире ведут подобные разговоры в таких же местах, как наш «Биг-бой».

Может, я бы и высказал это за столиком, но там все наслаждались своим цинизмом, и мне не хотелось встревать. Так что я откинулся на спинку стула и стал наблюдать за Сэм, которая сидела рядом с Крейгом, и старался не слишком расстраиваться по этому поводу. Должен сказать, мне это плохо удавалось. Но в какой-то момент Крейг пустился в разглагольствования, а Сэм повернулась ко мне и улыбнулась. Улыбка была — как при замедленном движении в кино, а потом все стало нормально.

Рассказал я об этом своему психиатру, но он сказал, что выводы делать преждевременно.

Ну, не знаю. День я провел отлично. Надеюсь, ты тоже.

Счастливо.

Чарли

Дорогой друг!

«В дороге» — очень хорошая книжка. Билл не задавал мне по ней сочинение, потому что, как я уже сказал, она была «в награду». Зато он пригласил меня после уроков к себе в кабинет для обсуждения, и я пришел. Он заварил чай, все по-взрослому. Даже разрешил мне курить прямо в кабинете, но стал убеждать отказаться от никотина, чтобы не навредить здоровью. Брошюрку достал для меня из письменного стола. Теперь она мне служит вместо закладки.

Я-то думал, мы с Биллом будем беседовать о книге, но разговор у нас получился «на общие темы». Здорово, что беседы пошли буквально одна за другой. Билл расспрашивал про Сэм и Патрика, про моих родителей, я рассказал, как сдавал на права и про нашу дискуссию в «Биг-бое». Про своего психиатра тоже рассказал. Умолчал, правда, о той вечеринке и о моей сестре и ее парне. Они встречаются до сих пор, причем тайно, и, по словам сестры, «это только разжигает страсть». Рассказал я Биллу, как идет моя жизнь, а потом стал расспрашивать про его дела. И это тоже была приятная часть беседы, потому что он не заносился, не сравнивал себя со мной, ничего такого. Держался естественно. Рассказал, что окончил какой-то колледж на Западе, где не ставят оценок, и мне это показалось нелепостью, но Билл сказал, что там дают прекрасное образование. Пообещал в свое время принести мне буклет.

Окончив магистратуру в Университете Брауна, Билл некоторое время путешествовал по Европе, а когда вернулся домой, примкнул к движению «Учи ради Америки». [15] По окончании этого учебного года он собирается переехать в Нью-Йорк и стать драматургом. Мне кажется, он совсем молодой, но я подумал, что спрашивать невежливо. Зато я спросил, есть ли у него девушка, и он сказал, что нет. Мне показалось, тут он погрустнел, но я не стал допытываться, потому что дело это слишком личное. Потом он дал мне следующую книгу — называется «Голый завтрак». [16]

Я, как пришел домой, сразу взялся читать, но, если честно, ничего не понимаю. Биллу я в этом признаться не смогу. Сэм объяснила, что Уильям Берроуз, когда писал эту книгу, употреблял героин, а потому я должен просто «плыть по течению». Так я и сделал. Но все равно ничего не понял, так что спустился я в гостиную и сел вместе с сестрой смотреть телевизор.

Показывали «Гомера Пайла», [17] а моя сестра сидела как в воду опущенная. Я попытался с ней заговорить, но она потребовала, чтобы я заткнулся и не приставал. Посмотрел я немного эту серию, но смысла в ней увидел еще меньше, чем в книге, и решил сделать домашку по математике, что оказалось ошибкой, потому что в математике я всегда туго соображал.

Весь день слонялся как неприкаянный.

Хотел помочь маме на кухне, но уронил кастрюлю, и мама сказала, чтобы я пошел к себе в комнату и почитал до папиного прихода, но ведь все эти неувязки приключились как раз из-за чтения. К счастью, папа пришел до того, как я успел снова взяться за книгу, но он сказал, чтобы я «не висел на нем, как обезьяна» и не мешал ему смотреть хоккей. Я немного посмотрел матч с ним вместе, но не мог удержаться и все время спрашивал, из какой страны родом тот или иной игрок, а он хотел «дать отдых глазам», то есть подремать, но так, чтобы никто не переключал каналы. Короче, он велел мне перейти к другому телевизору и посмотреть передачу вместе с сестрой, я пошел туда, а сестра велела мне пойти на кухню и помочь маме, я пошел туда, а мама отправила меня в комнату, читать книжку. И я пошел туда.

Прочел уже примерно треть, пока вроде ничего.

Счастливо.

Чарли

Дорогой друг!

У меня появилась пара на белый танец. Если ты не в курсе, это такой танец, на который девушка приглашает парня. В данном случае девушка — это Мэри-Элизабет, а парень — я. Представляешь?!

По-моему, началось это в пятницу, когда я помогал Мэри-Элизабет сшивать скрепками свежий номер «Панк-Рокки», перед тем как отправиться на «Рокки Хоррор». Мэри-Элизабет в тот день была со мной очень приветлива. Сказала, что это у нас лучший номер за все время, по двум причинам.