Медный кувшин старика Хоттабыча - Обломов Сергей (читать книги регистрация .txt) 📗

— Пожалуй, я мог бы играть за Knicks не хуже Билла Брэдли. Может, мне тоже в президенты двинуться? Замутить свою партию. Представляешь заголовки о предстоящих дебатах — Билл против Билла! Америка выбирает из четырех претендентов и сходит с ума! Супермаркет президентов! Пожилая женщина умерла от перенапряжения, посетив предвыборные мероприятия всех кандидатов! Клево?

Дайва согласилась и повторила свой вопрос. Дядя Уильям поправил указательным пальцем золотую оправу очков и коротко ответил:

— Я.

Дайва ошарашенно молчала.

— Я, в общем-то, понимаю, что должен объясниться, — спокойно говорил дядя Уильям. — Я тебе никаких знаков внимания никогда не оказывал, мы с тобой тем более родственники, и ты вообще не понимаешь, в чем тут дело. К тому же я уже женат. Но это все не препятствия. Тебе какие-нибудь объяснения сейчас нужны или ты уже сразу согласна?

Дайва попросила объяснений.

— Ладно, вон скамейка, давай присядем. Они сели на лавочку и дядя Уильям начал свои объяснения довольно странно:

— Ты, главное, не думай, что я головой поехал. У меня все в порядке. Я тебе сейчас всякие удивительные вещи буду говорить, которые ты слушай и не возражай. У меня ни времени нет на всякие там ухаживания, ни желания, ни сил. То, что я тебе сейчас скажу, означает, разумеется, определенную степень доверия. И говорю я это только потому, что считаю, что ты априори согласна, просто сама еще этого не понимаешь.

Дайва слушала, не перебивая.

— Во-первых, как? — Дядя Уильям разогнул указательным пальцем левой руки большой палец кулака правой. — Просто. Твой отец согласен, я с ним на эту тему общался, он, конечно, поныл слегка — но больше для порядка. Родственники мы с ним не кровные, мой дедушка твоему отцу — не отец. Хотя, ты, возможно, и не знаешь. Мелинда тоже не возражает. Я ведь почти до сорока лет не женился, все чего-то ждал. Потом знаешь, вдруг вот показалось — она. Сколько же можно ждать? Но мы потом выяснили, что нет, не она. Вместе выяснили. То есть ты меня не пойми неправильно, я ее очень люблю и все такое. Особенно когда Дженни родилась. И она меня — тоже. Поэтому, собственно, и согласилась — дело важнее. Она-то меня лучше всех знает, понимает, что к чему. Она, в общем-то, тебя и нашла. Ну, что ты — это ты. Тут только женщина могла. Но у тебя вроде вопросов не должно возникать, да? Аллах разрешил мужчине иметь столько жен, сколько он может содержать, так ведь у вас? И переходим к во-вторых.

Он поправил рукой очки и всем телом позу.

— Во-вторых, зачем? — Он отогнул указательный палец, отчего стало похоже, будто он держит воображаемый пистолет и сейчас по-детски скажет «Бэнг!». — Ты, в общем, понимаешь, что я вовсе в тебя не влюблен и всякая прочая дурь. Есть благородная цель — объединить мир. Так, чтобы тебя особо мистикой не грузить, мы хоть и не родственники, но в некотором роде одной крови. Что-то вроде потомков избранных родов. Тебе, я так понимаю, ни в какую реинкарнацию верить не положено. Так ты и не верь. Но дело именно так обстоит. У тебя будет нечто большее, чем просто деньги. У тебя будет муж, имеющий такую власть, которую ни за какие деньги не купишь. И ты будешь иметь такую всемирную славу, которой не видел ни один президент, ни один император, ни даже коммунистический генеральный секретарь. На века.

Дайва усмехнулась и сказала, что онка, конечно, очень доверяет способностям дяди Уильяма, но все же он должен ее понять как коммерсант: какие гарантии, что все будет так, как он говорит?

— Подпишем договор, — сказал дядя Уильям. — Брачный. На десять лет. Детально запишем все условия. Если через десять лет будет не так — разводимся, и забираешь мои деньги, акции, короче — все, что есть. Ну, пару миллионов только детям оставишь — мне уже тогда ничего не понадобится. Для меня назад дороги не будет.

Дайва грустно проводила глазами чайку.

А если она откажется?

— Ну, тогда… — задумчиво протянул дядя Уильям. — Честно говоря, я этот вариант не рассматриваю. Так не будет. Сейчас тебе предлагается свободный выбор. Дальше выбор будет несвободный. Срок на размышления я тебе дать не могу — тут не я один принимаю решения. Да, не удивляйся. Видишь ли, как только мы тебя нашли, сразу пошел некий параллельный процесс, процесс необратимый. Образно говоря, джинна уже выпустили из кувшина, а другого джинна у нас нет. История дает исключительный шанс — один на несколько тысячелетий. Думаешь, так просто все эти миллениумы?

Он поднялся со скамейки, и Дайва поднялась вслед за ним. Они молча вернулись к машине.

— У нас есть примерно полгода на подготовку свадьбы, — сказал дядя Уильям, запуская мотор. — Нужно будет решить некоторые вопросы. Я тебе еще позвоню. Да, ты уж извини. В общем, ну это… Я, конечно, понимаю, дико звучит. Короче — никаких мальчиков у тебя быть не должно. Девочки — пожалуйста. А мальчики — нет. Тут очень много на карту поставлено. Да, — прервался он на телефонный звонок — Что значит не нашли?! Ну и что, что у них все программы нелицензионные?! Да плевать мне на ваши сложности — КГБ еще остался у них? Значит, скажи нашему представителю, что он у меня будет в Сахаре песок подметать, понял?! И ты вместе с ним! Идиоты, — сообщил он, швырнув трубку на заднее сиденье.

С дороги уже была видна красная крыша ее дома — она мелькала среди деревьев, которыми были обсажены подъездные пути.

— Все, приехали, — сообщил дядя Уильям, выруливая к дому. — Эти двое чуваков будут тебя беречь — ты теперь очень большая ценность. Не обижай их. Кстати, на всякий случай, полиция в курсе всех моих действий. Охрана у тебя совершенно легально. Знаешь, все же лучше уж дома, чем в госпитале. Все-таки ты больна.

Дайва сдержанно попрощалась, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться ему в волосы, и открыла дверцу.

— Подожди. Вот коробочка, здесь пилюли. Приступы у тебя будут повторяться. Если совсем невмоготу или там на людях, принимай по одной. На работу можешь не ходить — тебе дали отпуск. Но вообще-то, знаешь, подходи пореже к компьютеру. Это от него все твои проблемы. Плавай, гуляй, спортом занимайся. Здоровье тебе еще пригодится. Пока.

Она постояла на крыльце, провожая взглядом отъезжающую «Тойоту», и зашла в дом, не глядя на вошедших за ней телохранителей — чтобы не допустить дискриминации, один из них был чернокожим. Дома она включила телевизор в гостиной, где расположились охранники, открыла кран ванны и только там, укрытая шумом бьющей воды, тихонько заплакала.

Дядя Уильям оказался прав: приступы странной болезни повторились после того, как она провела три часа за компьютером. Она приняла пилюлю, но, пока не вышла из Windows, ей не стало легче.

К вечеру она точно установила связь между своим самочувствием и временем, проведенным у монитора. Наверняка они что-то сделали с ее машиной. Но раз дядя сказал, что под колпак ее взяли недавно, значит, есть шанс, что диски с ее программами они не нашли. И даже, может быть, не искали. Что ж, она тоже читала детективы и имеет опыт конспирации: хакинг — это вам не шутки. Завтра она попробует достать из тайника программы и перепрошить матрицу. И мы еще посмотрим, кто кого… Конечно, она могла бы позвонить в полицию. Но что она скажет? Что ее дядя, желающий на ней жениться, напустил на нее лягушачью болезнь? И тогда вместе с охраной к ней приставят психиатра. Нет, Дайва была не только сдержанной, но и сообразительной девушкой.

До конца дня она почти не переставая молилась в спальне, а когда заснула, свернувшись комочком в углу большой кровати, солнце вовсю уже светило русским, перевалив далеко за полдень и побуждая пробуждаться даже самых стойких сознательных сонь, в чьи узкие, тонированные светлой сажей окна вместо лучей света падали лишь тени домов.