Знак Зверя - Ермаков Олег (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
— Ну да. Если, к примеру, свинья будет гулять, у нее и комплекция будет мясистая, а взаперти — рыхлая. Это, как у людей: спортсмены мясистые, а лежебоки сальные.
— Вот как?.. Значит, надо его отдельно кормить, а то он всех уморит.
— Я и прошу у старшины таз для него, чтобы отдельно, а старшина жмется.
Проводя занятия в неказистой брезентовой ленинской комнате, политработник Овцын мысленно возвращался к мраморному просторному и светлому, как класс советской школы, свинарнику и под конец занятий вдруг подорвался на мысли, что, будь свинарник немного выше и шире, в нем можно бы устроить прекрасную... комнату! Как же так... в самом деле, — посыпались осколки. Ленкомната представляет собой сарай какой-то... а свиньи не успели приехать и уже... в мраморных хоромах...
А самый запуганный поросенок все-таки умер, хоть Колька и переселил его во второе отделение, — он пришел утром и увидел, что этот поросенок с тусклыми глазами и выпирающими ребрами лежит в углу, Колька его потормошил, погладил, вынес хилое тельце на улицу под солнце, покормил остальных и выпустил их на волю, стал совковой лопатой выгребать навоз, глянул в окно... бросил лопату, выбежал, — доходяга дошел, лежал на боку, вытянув ноги и закатив глаза, а хрячонок в черных яблоках отгрыз ему одно ухо и теперь хрустел вторым, и ноги заморыша деревянно покачивались.
После этого комбат приказал выдать таз для хрячонка, но таз оказался неудобной посудой, хрячонок переворачивал его; тогда в полку раздобыли жести и смастерили персональное корыто. Но хрячонок, опустошив свое корыто, бросался ко второму и отгонял поросят, хотя и был сыт. К тому же по ночам он стал гоняться за ними, пытаясь отгрызть кому-нибудь ухо, поросята поднимали визг, и дежурный будил Кольку, чтобы он усмирял голосистых животных. Пришлось всех поросят поселить в одном загоне, а хрячонок стал хозяином второго.
С утра до вечера Колька пропадал в свинарнике или в степи пас стадо. Над ним смеялись. Впрочем, уже реже. А он, бродя в степи, рассуждал в ответ: да вон в Союзе по колхозам мужики-дояры есть.
3
Шла третья неделя с тех пор, как в полку начались приготовления к операции, а еще никто не знал, куда и когда. И уже стали поговаривать, что операция вообще не состоится, что где-то какая-то осечка вышла.
Солдаты радовались задержке, потому что по городу ходил новый слух: вот-вот прилетит вокально-инструментальный ансамбль и с ним прибудет Алла Пугачева. А может, Валерий Леонтьев. Или Лайма Вайкуле... Юра Антонов... Высшее командование нервничало. Курок взведен, а выстрел не раздавался.
Уже был сентябрь, но осенью и не пахло. Все так же сухи и серы были степи, и ветер крутил пыльные вихри. Сезон пыльных бурь и выпитых рек продолжался, и верилось с трудом, что когда-либо он сменится настоящей осенью с грязью, холодом, тучами и дождями. Ночью небо наполняли яркие планеты и звезды, а дни напролет в нем болталось одинокое маленькое жарообильное солнце — и ни облачка, ни вертолета с певицей, большой растрепанной русской медведицей.
Кабульские генералы хранили молчание.
Слухи о том, что операция будет отменена или уже отменена, некоторых солдат злили. Они давно ждали путешествия по дорогам этой конопляной страны с опийными закоулками, и никакие концерты не могли подсластить горечь раздражения.
Анаша и опий поступали в город нерегулярно, от случая к случаю. Колонны за провизией и горючим ходили в Кабул всего лишь три-четыре раза в месяц. Из города часто выезжала разведрота, но она не могла снабдить всех желающих анашой и опием.
А курить хотелось.
Очень.
Забить косяк и пыхнуть. То есть взять папиросу или сигарету, осторожно выпотрошить табак, затем раскрошить палочку анаши и смешать крошки с табаком, гремучей смесью наполнить пустую сигарету, вставить самодельный бумажный фильтр, зажечь спичку, прикурить, затянуться сладким пахучим дымом и пустить косяк по кругу.
Одна, две, три... шесть затяжек...
После обкурки в животе разверзается адская пропасть — хочется есть и есть, поедание любой — кислой, сладкой, жирной, постной — пищи доставляет неизъяснимое наслаждение, чем больше пищи — тем сильнее наслаждение. Это на жаргоне анашистов города у Мраморной горы называется свинячкой. Свинячке предшествуют ржачки. Глядя на обычный палец, анашист может полчаса смеяться, гоготать, хохотать, ржать, рыдать. На смех расходуется много энергии, вот почему анашист затем чувствует зверский голод и набрасывается на старые буханки кислейшего хлеба, на осточертевшую консервированную рыбу в томатном соусе — на все, что попадется под руку, и потом всю ночь стонет во сне, ворочается и сотрясает пахучими громами воздух. Наутро голова трещит, как после хорошей пьянки, и, как водится, анашист зарекается: все, баста, а то вчера хотелось всадить шомпол в ухо — мозг чесался. Но, уловив вкусный дымок и сразу вспомнив все приятные ощущения и забыв все неприятные, — ломается и тянет руку к косяку. И вновь: ржачки, свинячка и прикидки. Прикинуться — значит увидеть что-то необычное, что-то фантастическое, какую-нибудь морду, комнату с камином, розовую женщину на ковре и услышать музыку, такую чистую, живую и близкую, как будто сидишь среди музыкантов, — сидишь среди музыкантов и хочется схватить эту палку с мягким набалдашником, и бухать в барабан, бухать, и бухать, и иногда оглашать степные пространства медным криком тарелок.
Но вот однажды утром в небе застрекотали вертолеты. Их было два, они летели с севера. Весь полк услыхал стрекот, и сотни глаз поднялись к небу. Вертолеты снизились, сделали круг над городом у Мраморной горы и опустились. К взлетно-посадочной площадке помчались два уазика, пыля и обгоняя друг друга. Полк затаил дыхание. Неужели горластая обольстительная пышноволосая медведица?.. Офицеры бросились за биноклями, но никто не успел — уазики уже летели назад в штаб.
А полчаса спустя всем подразделениям, готовившимся к операции, было приказано явиться на своей технике в степь между Мраморной и машинным парком, и город заревел, запыхтел, засуетился. Отовсюду к машинному парку стягивались колонны солдат в бронежилетах, масккостюмах, обтянутых брезентом касках, в сапогах и туго зашнурованных полусапожках и кирзовых ботинках; на ремнях висели подсумки с магазинами, штык-ножи, подсумки с гранатами, на плече — автомат, за спиной — вещмешок, у радистов — рация; санинструкторы шли с брезентовыми сумами, некоторые пехотинцы несли ручные пулеметы и трубы-гранатометы. Пухая черными облачками, двигались танки, бронетранспортеры, тягачи с зачехленными орудиями на прицепе, грузовики. Через час люди и машины выстроились под прямыми солнечными лучами. Все еще некоторое время потомились, переминаясь с ноги на ногу, поправляя ремни, каски, одергивая куртки, и наконец подъехали уазики. Дверцы открылись, и появились офицеры. Натренированные взгляды офицеров полка и солдат сразу примагнитились к лицу с золотистыми бровями. Владелец золотистых бровей пошел, и все остальные шлейфом потянулись за ним. Это и был главный гость. Командир полка, выбивая пыль, приблизился к нему и его свите, отрапортовал, встал рядом, повернув к строю преображенное, самозабвенное, помолодевшее лицо. Генерал поприветствовал полк. И полк — раз, два, три — ответил: аа! вия! аа! аа! щ! ра! л! Получилось не очень хорошо, и генерал поджал губы.
После непродолжительной паузы генерал сказал, что рожденная по воле афганского народа в результате Апрельской революции тысяча девятьсот семьдесят восьмого года Демократическая республика Афганистан продолжает подвергаться яростному натиску внешних врагов, империалистов США, китайских гегемонистов, правящих режимов Пакистана и Египта, вооружающих и засылающих в Афганистан банды головорезов. По сути дела, США и Пекин предприняли военную интервенцию в ДРА, стремясь удушить молодую республику. Но советские воины не позволят им этого. Советские бойцы успешно выполняют свой священный интернациональный долг, ежедневно рискуя жизнью, бойцы-интернационалисты мужественно и стойко сражаются с врагом, защищая мирный труд крестьян и рабочих братского Афганистана. Интернациональная помощь Афганистану войдет яркой страницей в летопись славных дел нашей великой Родины. И вскоре вам предстоит вписать еще одну строку в эту страницу.
