Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле - Бэнк Мелисса (книги .TXT) 📗
— Пойдем!
— Пойдем? — не поняла я.
Он дотащил мою сумку до угла Гудзон-стрит и остановил такси. Сел вместе со мной в машину и доехал до станции «Пэнн». Он вел себя так, словно я была моряком, уходящим в дальнее плавание.
Пока я стояла в очереди за билетом, он сходил к газетному киоску и купил книгу «Все о тропических фруктах», а также журнальчики «Мир собак», «Истинные вероисповедания» и «Загадки», чтобы мне было что читать в поезде. Поднимаясь на перрон, мы держались за руки. Расставаться было тяжело. Я сказала, что беспокоюсь, как он тут будет один. Он поцеловал меня, попросил не беспокоиться и добавил:
— Я последний человек, о котором тебе следует думать.
Уикенд был точно таким же, как и те, что я проводила дома до того, как мне стало известно о болезни отца. Но теперь-то я знала, что таилось за внешним спокойствием. Мы завтракали во внутреннем дворике. Мы разговаривали и читали. Бродили по окрестностям. Ужинали при свечах. Мы вели себя так, словно могли бы пойти в кино и не вернуться.
Когда я проснулась в воскресенье, мама уже несколько часов была на ногах и работала в саду. За завтраком она сообщила, что через несколько недель собирается красить дом. Она показала отцу и мне образцы красок — всевозможные оттенки белого цвета — и пояснила, для какой из комнат предназначена та или иная.
— Алебастр кажется слишком казенным для спальни, — сказала она с улыбкой.
— Это придирки, — отозвалась я. — А кокосовый цвет для ванной? Думаешь, годится?
Маму легко было разыграть; она закатила глаза, притворившись расстроенной. И заявила:
— Я хочу, чтобы дом выглядел как можно лучше.
Сказано это было с таким воодушевлением, что я предпочла промолчать.
— Дом и сейчас неплохо выглядит, Лу, — заверил ее отец и бодро замурлыкал какую-то песенку.
Мы поехали с ним за покупками и остановились купить фрукты там, где прежде был Ашбернский парк. Лавка «Лорд и Тейлор» теперь стала магазином для фермеров, а в отеле, где я когда-то купила свой первый бюстгальтер, сейчас продавали экологически чистые продукты.
На парковочной площадке я увидела Ашбернских ведьм — мать и двух дочерей, — которые по-прежнему носили распущенные лохматые волосы и ездили на проржавевшем красном «рамблере». Они пугали и восхищали меня еще в те времена, когда я была ребенком и мы с подругами бегали за ними по пятам. Про них было известно, что они возвращали в магазин платья, которые уже носили.
Отец сказал:
— Я считаю, что это худшее из того, что может представить себе девушка из провинции.
Уже собираясь уезжать, я спохватилась, что забыла передать отцу «Чокнутого». Я не сказала, что эта книга от Арчи.
Казалось, отец, заметив надпись на титульном листе, был доволен. Только сейчас, когда он листал первые страницы, я обнаружила, что Микки Лэмм подписал книгу для него.
— Это была встреча с читателями, о которой я тебе говорила, — пояснила я.
Отец отвез меня в деловую часть города — к железнодорожной станции. У него была машина с откидным верхом, и он держал верх открытым, а окна закрыл, чтобы ветер не мешал нам разговаривать. Больше всего ему хотелось узнать о моей жизни в Нью-Йорке: стали ли наши отношения с Мими более непосредственными, что мне нравится в моей работе, думаю ли я еще завести собаку, как поживает Софи, встретила ли я какого-нибудь интересного человека?
Когда я в тот вечер пришла к Арчи, он спросил:
— Как дела?
Я сказала, что отец, кажется, неплохо себя чувствует и хотя немного устал, но, в общем-то, держится как обычно.
Арчи все чего-то ожидал, и прежде чем он заговорил, я догадалась, чего именно.
— Ты сказала отцу о нас?
Вот почему он попросил Микки подписать книгу.
Я подумала вслух, почему я этого не сделала: старалась уберечь отца от лишних волнений — так же как он оберегал меня.
Арчи бросил на меня беглый взгляд.
— Ты ставишь меня на одну доску с белокровием?
— Я не это имела в виду, — отозвалась я и тут же поняла, что он недалек от истины. И промолвила: — Я не думала о тебе. Я просто была с отцом.
Он уставился на меня.
— Ты уже стала взрослой, дорогая.
Приятно было это слышать. Я подумала, что он, пожалуй, прав. Потом мне пришло в голову, что я действительно стала взрослой и надо вести себя так, чтобы мне об этом не напоминали.
4
Мими зашла ко мне в кабинет и спросила, есть ли у меня время пойти с ней на ланч. Я сказала: «Конечно». Она была в игривом настроении и, когда мы шли в ресторан, взяла меня под руку.
Мне казалось, что мы с ней повеселимся, но, к моему удивлению, ничего подобного не случилось.
Ей хотелось говорить о мужчинах, которых, невзирая на их возраст, она называла «мальчиками». У меня создалось впечатление, будто все они, за исключением, быть может, ее мужа, всю жизнь ее обожали. Он любил ее так сильно, что в конце концов возненавидел.
Она рассказала, что недавно обедала со своим вторым мужем, южанином, который все еще называет ее «сладким пирожком». Так же мил был и писатель, который пригласил ее вчера на американский футбол. Возможно, сегодня он зайдет в офис и я смогу познакомиться с ним.
Арчи уже говорил мне, что я могу многому у Мими научиться, и я этого хотела. Я смотрела на ее брови. Как ей удается делать их такими красивыми?
Я кивала, слушая ее, и большего от меня не требовалось, пока она не поинтересовалась, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Я ответила утвердительно. А когда она спросила с кем, я смогла ответить лишь то, что она уже знала. Но и в этом случае я почувствовала, что выдала какой-то секрет, который мне следовало бы хранить.
После ланча она сказала, что пойдет красить волосы и ей не хотелось бы возвращаться в офис.
— Так у тебя крашеные волосы? — спросила я.
Последовав совету Арчи, я пошла на ланч с литературным агентом, который мне нравился. Одно время он работал с Мими и любил произносить нараспев ее имя: «Ми-ми-ми-ми…»
Было уже почти три часа, когда я вернулась. На моем стуле лежала записка от Мими: «Зайди!»
Когда я вошла в ее кабинет, она не предложила мне духов.
— Извини за опоздание, — сказала я. — У меня был ланч с агентом.
— Если ты и впредь собираешься опаздывать, то заранее ставь меня об этом в известность, — промолвила она ледяным тоном. — Договорились?
— Конечно, — ответила я, но у меня получилось «кшно». В ее присутствии у меня появлялся аппалачский акцент.
Она сказала:
— Тут есть рукопись, которую приобрела Дори, и я хочу, чтобы ты ее отредактировала.
К этому времени я уже отредактировала двенадцать романов, но полагала, что, если и дальше дело пойдет в таком же духе, это отнимет у меня слишком много сил и нервов.
Мими добавила:
— Никто не ждет от тебя, чтобы ты сделала шелковый кошелек из свиного уха.
— Значит, ты рассчитываешь на кожзаменитель? — спросила я.
Она ответила:
— Я рассчитываю на самое лучшее, что можно сделать из свиного уха.
Я предполагала, и, как выяснилось, не без оснований, что буду иметь дело именно с шелком, но, зная заинтересованность Мими в этом романе, потратила целую неделю, редактируя первую главу. И решила показать ее Арчи прежде, чем взяться за вторую.
Он сказал, что я блестяще выполнила работу, отнеслась к ней, как к экзамену.
— Это и есть экзамен, — сказала я. — Тест.
— Ты постоянно думаешь о Мими, — заметил он. — Думай лучше о… — Он взглянул на заглавную страницу — …Путтермане.
Услышав эти слова, я сразу поняла, что он был прав, и обрадовалась, что обратилась к нему за советом. Я одарила его лучезарной улыбкой.
— Ты любишь меня, — сказал он. — Даже не вздумай это отрицать.
Я пропала, думая постоянно о Путтермане; я и запятой не вычеркивала, не представив себе его реакцию и не спросив себя, действительно ли это необходимо. В среднем на страницу уходило около часа, и, бросив в очередной раз взгляд на часы, я увидела, что уже опоздала на сорок пять минут на свидание с Арчи.
