Остров. Тайна Софии - Хислоп Виктория (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
– Христос воскрес! – громко произнес священник.
– Воистину воскрес! – в один голос воскликнула толпа.
Над темными зданиями поселка разнеслись торжествующие возгласы:
– Христос воскрес!
– Воистину воскрес!
Теперь надо было разнести огонь свечей по домам.
– Пойдем, Димитрий! – ободряюще сказала Элени. – Посмотрим, сможем ли мы донести свечу, чтобы она не потухла.
Согласно обычаю, донести огонь до дома было хорошей приметой, и тихая апрельская ночь прекрасно подходила для этого. Прошло несколько минут, и в каждом доме на острове уже ровно горели свечи.
Последним этапом праздничного ритуала было разжигание костра – символическое сожжение предателя Иуды Искариота. Весь день островитяне сносили в кучу лучинки и веточки, а когда священник зажег эту кучу и она занялась, прозвучали крики радости. В небо взметнулся рой искр, и все вокруг осветилось оранжевым заревом. После этого началось настоящее празднование – и не только на острове, но и во всех городах и весях Греции, от Плаки до Афин. В этот год Пасха проходила на Спиналонге так же шумно и весело, как и повсюду. Над молчаливой водой полетели в сторону Плаки задорные звуки греческой гитары бузуки – на острове начались танцы.
Многие из колонистов не танцевали уже несколько лет, но когда вокруг костра образовался круг, на месте усидели лишь те, кому было совсем трудно двигаться. На некоторых из танцоров были народные греческие костюмы, извлеченные из запыленных сундуков: бахромчатые тюрбаны, высокие сапоги и короткие штаны на мужчинах, вышитые жилетки и яркие головные платки на женщинах.
Некоторые танцевали с достоинством, другие же – если позволяло здоровье – выплясывали так, словно это был последний танец в их жизни. Затем начались песни – мантинады.Часть песен были веселыми, часть – грустными, почти колыбельными, и некоторые из присутствующих, в основном старики и дети, принялись откровенно зевать.
К тому времени как небо начало светлеть, островитяне уже разошлись по домам. Но не все – кто-то все еще сидел за столиком в таверне, с животом, полным раки и жареной ягнятины. Пожалуй, такого всплеска веселья и радости на Спиналонге не наблюдалось с тех пор, как остров захватили турки. И пусть колонисты веселились, напрочь забыв о всяких приличиях, но ведь они делали это во имя Божье! Христос восстал из мертвых, и в какой-то степени то же можно было сказать и об островитянах: по крайней мере, восстал из пепла их дух.
Оставшаяся часть апреля прошла под знаком интенсивной работы. Зимой и в начале весны на остров прибыли из Афин и других частей Греции еще полтора десятка больных проказой. Это означало, что потребность в новом жилье растет, а поскольку после наступления жары работать на строительстве было очень сложно, следовало закончить все ремонтные работы в ближайший месяц. Турецкий квартал наконец отреставрировали, также удалось окончательно привести в порядок венецианскую систему водоснабжения. На входных дверях и оконных рамах сверкала свежая краска, а на маковке церкви больше не было выщербленных плиток.
Спиналонга на глазах восставала из пепла – в отличие от Элени, здоровье которой постепенно ухудшалось. Она очень хотела бы принять участие в восстановительных работах, но часто была просто не в состоянии этого сделать. Весь предыдущий год она внушала себе, что ее организм активно сопротивляется болезни, однако в последние месяцы признаки ухудшения состояния стали очевидными. Количество бугров на ее ступнях значительно возросло, и уже несколько недель при ходьбе она практически не чувствовала ног.
– Неужели доктор ничем не может тебе помочь? – тихо спросил Гиоргис.
– Не может, – ответила Элени. – Надо смотреть правде в лицо.
– А как Димитрий? – поинтересовался муж, чтобы сменить тему.
– Хорошо. Он помогает мне ходить, кроме того, окреп физически и теперь сам носит продукты из магазина. Я вижу, что сейчас он больше доволен жизнью, чем раньше, хотя, несомненно, скучает по родителям.
– Он часто о них говорит?
– За последние несколько недель он не упомянул о них ни разу. Знаешь, что я тебе скажу? За тот год, который прожил здесь, Димитрий получил от родителей всего лишь одно письмо. Бедный мальчик!
К концу мая окончательно установилась летняя погода: из-за жары делать что-то днем было невозможно, да и ночи были очень душными. Повсюду роями носились мухи, а с полудня и до заката остров был укутан жаркой дымкой. В эти часы все живое старалось забиться в тень и не шевелиться.
Жизнь установилась, и многие островитяне теперь считали, что она стоит того, чтобы жить, – хотя вслух эта тема не обсуждалась. Каждое утро, ковыляя по улице в направлении школы, Элени с наслаждением вдыхала крепкий аромат кофе, который смешивался с запахом мимозы. Обычно по пути ей встречался какой-нибудь мужчина, ведущий в поводу осла, нагруженного апельсинами, а когда она проходила мимо кафетерия, в воздухе стояли стук фишек для нард и гул голосов завсегдатаев. Как и в каждой критской деревне, на порогах домов сидели пожилые женщины, приветствовавшие ее кивком головы. Эти женщины при разговоре никогда не смотрели друг другу в глаза – потому лишь, что боялись пропустить какое-то событие или просто чье-то появление.
Теперь на Спиналонге происходило немало нового – время от времени здесь даже гуляли свадьбы. Руководство колонии решило, что раз уж на острове происходят события такого масштаба, процветает общественная жизнь и существует потребность доносить до колонистов различную информацию, то необходим выпуск собственной газеты. За дело взялся Яннис Соломонидис, в прошлом афинский журналист. Вскоре после того как был приобретен типографский пресс, на острове уже выходила еженедельная газета «Звезда Спиналонги» тиражом в сорок экземпляров, с большим интересом прочитываемая колонистами. В газете описывались местные события за неделю – прежде всего браки и смерти. Кроме того, размещалась реклама фильмов, которые планировалось показать на выходных, печатался ассортимент продукции в аптеке и список потерянных, найденных и выставленных на продажу вещей. Со временем редактор начал размещать на страницах издания обзоры и анализ международных событий, а также комиксы.
В ноябре состоялось одно важное для острова событие, о котором, впрочем, газета даже не упомянула. На Спиналонге побывал загадочный темноволосый человек, по виду типичный горожанин. Однако жители Плаки сразу обратили на него внимание: люди в костюмах появлялись в деревне крайне редко, разве что по случаю свадьбы или похорон, но в тот день в Плаке никто не женился и никого не хоронили.
Глава седьмая
Доктор Лапакис сообщил Гиоргису, что к нему должен прибыть гость, которого надо отвезти на Спиналонгу, а несколько часов спустя переправить обратно в Плаку. Звали этого человека Николаос Кирицис. Ему было немного за тридцать, у него были густые черные волосы, и по сравнению с большинством критян он выглядел худощавым – хотя элегантный костюм смотрелся на нем очень хорошо. Кожа на его скуластом лице казалась натянутой. Некоторые жители Плаки сочли его внешность очень представительной, другие же решили, что он плохо питается, – причем и то, и другое было правдой.
На пристани Плаки Кирицис смотрелся чужеродным телом. В отличие от других пассажиров Гиоргиса, у него не было ящиков и другого багажа и его не провожали заплаканные родные – при нем был лишь тонкий кожаный портфель, который он прижимал к груди. Кроме него, из посторонних на острове бывали только доктор Лапакис и иногда – правительственный чиновник, посланный с заданием на скорую руку оценить потребность острова в очередной порции финансирования. Таким образом, Кирицис был первым «настоящим» посетителем Спиналонги, которого вез Гиоргис. Поэтому рыбак отбросил обычную сдержанность и обратился к пассажиру:
– Скажите, какое дело привело вас на остров?
– Я врач, – ответил мужчина.
– Но на Спиналонге уже есть врач, – заметил Гиоргис. – Я лично отвез его сегодня утром.
