Халява для лоха - Майорова Ирина (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
– Да не заводись ты, – осек подчиненного Обухов. – Я потом сам хорошенько подумал и понял: не нужна нам здесь Валерия! Тетке сорок лет, трое детей. Как бы она своей фигурой ни занималась, какие бы гимнастики, массажи, растирания ни употребляла, все равно на формы девчонки-двадцатилетки не тянет. А нам ведь в ролике придется живот героини демонстрировать. «Изюминка»-то эта самая, будь она неладна, между пупком и лобком находится.
– Не-е, жаль, что Валерии не будет, – не унимался Алик. – Вся ж страна знает, что она чем-то восточным увлекается: то ли йогой, то ли ушу. А колготки эти – японские. Очень даже логично.
– А я как раз в наших портфолио такую девочку нашел, – предотвратил взрыв негативных эмоций у Константина Гольдберг. – Внешность в целом славянская, но с элементом восточной крови. Смугленькая, глазки чуть-чуть раскосые.
– Вот и будем с ней работать, – заявил, как отрубил, Обухов. – Акцент делаем, естественно, на капсулке, но в качестве завлекалки берем тему секса.
– Секса или сакса? – хихикнул Андрюха.
– Сакс уже наши конкуренты отработали, – бросил Алик, не оценив «шутки юмора» непосредственного подчиненного. – Полная фигня, между прочим. Девка с инструментом на активную лесбиянку похожа или даже на мужика переодетого.
– Сюжет будет такой, – сделав вид, будто не слышал диалога дизайнеров, – продолжил Обухов. – Она, стоя к камере спиной, в полумраке расстегивает платье – бывают такие, со сквозной застежкой впереди… И тут входит он. Она испуганно оборачивается, и то место на колготках, где капсула, вдруг загорается, как попавший в луч света драгоценный камень. Он припадает на одно колено и целует капсулку. Идея в том, что витаминов и энергии, содержащихся в этой родинке или изюминке, не только ей на целый день хватило, но еще и ему осталось.
– Классно! – восхитилась Грохотова. – Самое интересное, меня, когда я слоганы сочиняла, тоже все время в этот ракурс тянуло. Вот смотрите: «Колготки «Родинка» – здоровье, сексуальность, красота!» Это слоган. А основной текст такой: «Родинка». Единственные колготки, снабженные витаминной капсулой, которая, рассасываясь, отдает свои полезные вещества вашему организму в течение всего дня. Но оставляет кое-что в запасе и для вашего любимого». В заключение – повтор слогана: «Родинка» – здоровье, сексуальность, красота».
– Да-а, прямо скажем, не шедевр, – огорчился Обухов. – А еще варианты есть?
– Есть, – обиженно поджала губы Надежда. – Только я не понимаю, чем тебе это-то не нравится? Что, у «Омса» или «Санпелегрино» лучше? – И, манерно воздев глаза к потолку, Грохотова пропела: – «Омса» знает все о твоих желаниях». «Санпелегрино». Примерь красоту!», «Прочные, как истинные чувства». Супер, да? Блеск! – Надежда теперь зло смотрела на Обухова. – Вон тебе даже Михаил Иосифович скажет: если напичкать слоган и текст словами «ощущение», «желание», «чувство», то фиг ли с хреном покупателя эти самые чувства обуяют! А может, даже наоборот! Я правильно говорю, Михаил Иосифович?
– В общем, да, – примиряюще улыбнулся Гольдберг. – Мне лично идея Наденьки нравится, просто слоган надо сделать более легким, что ли. Более запоминающимся.
– Может, все же попробуем поиграть с «Изюминкой», а не с «Родинкой»? – осторожно поинтересовалась Агнесса Петровна. – Предлагаю такой вариант: «У каждой женщины должна быть «изюминка». Колготки с одноименным названием вам ее обеспечат». Или: «И Восток, и Запад нашей «Изюминке» рады!» По-моему, неплохо. Восток – это Япония, где такое удобное и целебное чудо придумали, а Запад – законодатель моды.
– Мне уже все равно, – взвился Обухов, с трудом выносивший творческие потуги бренд-менеджера, – «изюминка», «родинка», семечка, смородинка! Мне нужен нормальный слоган и нормальный текст. Все, Надежда, думай! Завтра – крайний срок. Послезавтра будем снимать ролик. Михаил Иосифович, какие будут предложения по оформлению идеи?
И без того не отличающийся лапидарностью слога Гольдберг превзошел самого себя. Минут десять собравшиеся с тоской слушали, о чем знали не хуже психолога. Но прервать «аксакала» никто не решился, даже Обухов.
Предложив, чтобы свет на площадке исходил от лампы с алым абажуром, Михаил Иосифович обстоятельно объяснил, почему его выбор пал именно на красный цвет: «Как известно, он обладает неким сексуальным зарядом и настраивает на решительность, на импульсивное действие ради действия – в нашем случае на то, чтобы, поддавшись первым чувствам, не раздумывая пойти и купить товар». Еще более подробно Гольдберг остановился на психологической характеристике цвета зеленого, в который, по его мнению, должно быть окрашено сияние ампулки: «… создает ощущение спокойной, неагрессивной энергии, природной силы, которая способна исцелить, влить в нас новые силы; недаром зеленый цвет так часто используется при оформлении упаковки лекарств, в интерьерах аптек и клиник».
К тому моменту, когда штатный психолог дошел до «аудиального ряда» (в просторечии – «озвучки»), народ уже растекся по столам. Грохотова, прикрывая рот ладонью, раз пять подряд зевнула, Андрюха Суслов, засунув руку под футболку, почесывал-поглаживал впалый живот… Однако Гольдберг реакции окружающих на свой затянувшийся монолог не замечал.
– Что касается голоса, который будет произносить текст, то в данном случае он должен быть женским. Сейчас объясню почему. Да, люди, причем обоего пола, гораздо благосклоннее относятся к информации, излагаемой мужчиной, предпочтительнее всего – обладателем мягкого баритона. Да, даже представительницы слабого пола (что уж говорить о сильном!) склонны – в том числе и при выборе товара – больше доверять мужскому мнению. Именно поэтому при работе над теле– и радиороликами, в которых мы представляем продукцию, адресованную дамам, я настаиваю на мужской озвучке. Но колготки – это почти столь же интимный товар, как и прокладки, и если их станет расхваливать мужчина, у потребительниц может возникнуть чувство неловкости, а это нам совсем не нужно.
– Спасибо, Михаил Иосифович, – устало поблагодарил психолога Обухов. – Все, кроме Надежды и Алика, могут идти обедать. Пока вы едите, мы тут разберемся с «Джангром». Только мы втроем, потому что обсуждение любого вопроса при полном коллективе превращается в какой-то массовый бред и пустопорожнюю болтовню. Вечером, в шесть или полседьмого – в зависимости от того, когда я вернусь со встречи – мозговой штурм по водке. Блин, хотел же все до трех успеть – и колготки, и водяру… Сначала один идиот два часа отнял, потом с вами столько же времени воду в ступе толок. Все, идите, не мешайте работать. Михаил Иосифович, вы, если хотите, можете остаться. Ну в смысле, если еще не очень проголодались…
– Конечно, Константин Дмитриевич, если я вам нужен, то останусь. Я совсем не голоден. – Гольдберг торопливо вернулся за свой стол и вдруг почувствовал, насколько же он сам себе противен. Как омерзительны ему нотки услужливости в собственном голосе, суетливость и желание угодить начальству. Однако, набрав в легкие воздуха и пробормотав про себя какое-то аутотренинговое заклинание, психолог быстро обрел душевное равновесие.
Обухов подошел к Алику и несколько секунд молча постоял у него за спиной. Логотип «Джангра» арт-директору явно не давался.
– Ты чего сегодня такой озабоченный? – задал вопрос лохматому затылку первого дизайнера Костя. – Машину, что ли, опять разбил?
– Не-а, – помотал головой Алик. – К мамане вчера съездил.
– Заболела? Серьезное что?
– Слава богу, жива-здорова. И даже больше – цветет и пахнет.
– Ну?
– Да деньги из меня тянет, как пылесос! – Алик наконец обернулся и жалобно взглянул на Константина. – На здоровый образ жизни подсела. Сначала биодобавками увлекалась, а теперь, когда организм очистила, за лицо и тело взялась. Каждую неделю звонит: «Алик, сыночек, у тебя лишних пары тысяч нет? Очень нужно». Встречаемся где-нибудь в городе, я ей передаю. Не всегда сколько просит, сколько на тот момент могу. А спрашивать, зачем ей деньги, вроде неудобно. Скажет еще, для матери жалею. Ну, вчера я к ней после работы заехал. Полгода не был. И лучше б еще столько же не заезжал.
