Невыносимые противоречия (СИ) - Stochastic Аноним (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Студент упал рядом с Луизой, перед выстрелом она слышала, как у него бурчало в животе. Обезьяны смотались после первой очереди. Вместе со всеми Луиза палила по веткам. По плоским похожим на зонты кронам деревьев, по широким листьям. По петлям лиан. Альба придумывал цели и ржал.
У Луизы заложило уши и разболелось плечо от отдачи. Руки ныли и горели от вибрации. В носу щекотало. Солнце давило на веки, вытесняя посторонние мысли. Луиза кричала вместе со всеми: когда попадала, когда промахивалась. Когда пули уходили как камни под воду, когда из стволов вылетали щепки, когда падали ветки.
Воздух нагрелся, у Луизы вспыхнули щеки. Совсем как в грузовике, когда освободители и заключенные передавали по кругу бутылку кукурузной водки. Распитая одна на всех бутылка водки соединила их, и каждый почувствовал себя сильнее. Сейчас Луиза смотрел на улыбки, капли пота на лицах, листья на плечах, грязь на резиновых сапогах и чувствовала себя в безопасности.
Но стоило им вернуться в лагерь, разойтись, чувство безопасности истончилось. Когда Альба начал показывать как разбирать и чистить автомат, Луиза двигалась скованно и медленно. С отчаянием и беспокойством она заметила, что многие бывшие заключенные уже умели обращаться с оружием. Даже шлюха в джинсах без болтов ловко сняла затвор. Только Луиза и студент возились, уронили магазин. Конни посмеивалась над студентом. Если бы не он, посмешищем могла стать Луиза. Но вместо симпатии и благодарности она испытывала к студенту ненависть и отвращение. Как будто его неуклюжесть была заразной болезнью.
Вечером в лагере слушали радио. Сначала новостную скороговорку. Потом музыкальный канал. Между первой и второй песнью по кругу пустили косяки с марихуаной, между второй и третьей Сесар свалился с табуретки. Он так и остался лежать на спине, закинув ногу на ногу, посылал дым к звездам. После рекламной паузы из радио выплеснулся голос Шеннон. В лесу он казался еще более чистым, звонким и сильным, чем в помещении. Необычным. Неудержимым. Он словно звал за собой. Обещал невозможное.
Луиза сидела в стороне от света ламп и дыма марихуаны и давила муравьев. Они были до дрожи предсказуемы и глупы. Живые всегда ползли по трупам товарищей и никогда не искали обходной путь.
- Говорят, её похитил, - сказала Конни. - Певицу.
- Я видел видео с ней, снятое в плену, - командир местных партизан пригладил бороду. - Она держалась хорошо, смотрела прямо в камеру. Зачитала список политических заключенных, которых президент должен отпустить в обмен на её свободу.
- Кто был в списке? - Годо ковырял палкой землю.
- Пятеро солдат Освободительной армии, что устроили месяц назад диверсии на железной дороге. Человек двадцать из профсоюза горников, арестованных за подготовку забастовки. Священник из Паломо, его взяли за то, что критиковал местную полицию. Университетский профессор.
- И как идут переговоры? - Годо сломал палку.
Командир с бородой махнул рукой.
- Как обычно, топчутся на месте. Я был в главном штабе неделю назад, но уверен, что с того времени мало что изменилось.
Годо кивнул.
- Мне жаль твоего сына, - бородатый командир положил руку ему на плечо. - Ты сделал все, что мог.
- Я, - Годо оглядел людей рядом. - Благодарен тем, кто пошёл со мной.
Он потрепал по шее Альбу, кивнул Фло и еще двоим.
Во сне Луиза слышала пение Шеннон. Она стояла посреди большого ярко-освещенного зала, пела и тянула руки к зрителям. Хотела их то ли обнять, то ли схватить. Гелиос целовал Луизу в ухо и гладил по спине. Напротив стоял мальчишка с розовыми волосами и седой генерал. Когда Шеннон закончила петь, седой генерал начал стрелять из автомата по зрителям. У Гелиоса снова было разбито лицо, а у Луизы снова текла кровь из уха.
Она проснулась и схватилась за автомат. Раздав автоматы, поупражняться в стрельбе, Альба не стал забирать их после. Луиза с ненавистью наблюдала, как прогуливаются по лагерю с автоматами за спинами студент и шлюха в джинсах без болтов.
На следующий день Годо приказал собираться в дорогу. Было еще темно. Лес скрипел, кряхтел, зевал и вскрикивал. Земля под ногами чавкала. С появлением солнца от луж повалил белый пар. Когда проснулись обезьяны, туман поднялся до колен и цеплялся за пояс. Через сто шагов автомат начал давить на правое плечо Луизы, она перевесила его на левое. Это было только начало. К обеду она измеряла время и расстояние лишь по тому, как часто приходилось перевешивать автомат с одного плеча на другое.
В полдень группа Годо вышла к полю. За полем высился холм с редким пролеском. Между деревьев сновали дикие собаки. Висевшие на ветках птичьи гнезда отбрасывали на землю тени-многоугольники. Из-за жары и яркого солнечного света Луиза смотрела только себе под ноги. За пролеском вырос забор. Колючая проволока провисала на деревянных опорах. Альба и Фло без труда расширили брешь.
Через пятьдесят шагов Годо вывел людей к второму кордону. На одинаковом расстоянии друг от друга к небу тянулись двухметровые бетонные столбы. Проволока в восемь рядов звенела от напряжения. Годо помахал охраннику, прогуливающемуся с собакой по ту сторону забора. Приближаясь, охранник говорил по мобильному телефону. Кивал невидимому собеседнику, кивал Годо и остальным. Размахивая руками, привел их калитке и пустил на территорию.
Узкая тропинка вела между кустами. Похожие на лавровые, листья коки доставали Луизе до бёдер.
Издалека вилла наркоторговца походила на виллу, которую выделили отцу Луизы. Во дворе стояли джипы и грузовики. На крыльце играли дети. В длинном сарае, бывшем хлеву, перемалывали в пасту листья коки.
Годо называл хозяина Карлосом. С минуту хлопал по покатым плечам и заплывшей жиром спине, упакованной в цветную рубашку. Карлос пригласил гостей на задний двор. На траве в тени фруктовых деревьев стояли пластмассовые белые стулья. Как на летней свадьбе в дереве, предместье. Однажды Луиза была на такой. Как и на свадьбе под белым тряпочным навесом стоял стол с угощениями и пуншем. В пятилитровых ведрах плавали фиолетовые ягоды.
- Моя джабокатикаба наконец начала плодоносить, - Карлос указал на дерево, фиолетовые ягоды похожие на виноградины росли на стволе и толстых ветках. - Десять лет ждал.
На вкус пунш напоминал перебродившую фруктовую газировку. Пойло утолило жажду, но усилило усталость. Развалившись на стуле, сквозь полуопущенные веки Луиза рассматривала окружающих. После перехода люди напоминали сонных мух, редкие всплески активности казались необоснованными и болезненными. Минуту назад Сесар курил опустив голову, в следующую -обнимался с бородатым охранником. Годо вяло болтал с хозяином, потом вдруг хлопал себя по колену. Альба и Фло куда-то смылись. В доме на втором этаже включили музыку. Заунывная гитара тянула на прицепе заунывную скрипку. К вечеру появились комары и шум.
Сначала заворчали моторы на подъездной дороге, потом что-то разбили в доме. Послышался смех, голоса. В безветренную погоду звуки вылетали из дома и зависали над садом. На первом этаже зажгли свет, открыли двери на веранду. Карлос и Годо, а с ним еще несколько людей из отряда устроились в холле на диванах. Луиза и бывшие заключенные расселись на нагретых солнцем камнях веранды. По наитию каждый искал место, откуда можно было видеть комнату и при этом прислониться спиной к стене и вытянуть ноги. Луизе достались ступени, можно было опереться на локти, но спина все равно ныла.
