Неповиновение (Disobedience) (ЛП) - Алдерман Наоми (читать книги без регистрации TXT) 📗
Она смотрела на меня пару секунд, и я подумала: «Эй, кажется, нам удастся поговорить». И тут она забежала в туалет. Она пробыла там сорок восемь минут. Я посчитала. Когда она наконец появилась снова, она прошла прямо на кухню и закрылась там. Мне хотелось подойти к двери и прокричать: «Знаешь, Эсти, справляться с отказом таким образом – это и неразумно, и не по-взрослому». Но я этого не сделала.
Последующие несколько дней я провела в доме отца - приходила рано утром и оставалась до поздней ночи. Я не могла зайти в свою старую комнату, я просто не могла себя заставить, но я перебрала вещи в папиной спальне и коробки в комнате Довида. Я не знала, что делать с этими находками. Нет ли никакой организации, которая заинтересуется огромными архивами газетных статей о иудаизме с сороковых по девяностые годы? А старой одеждой, книгами в мягкой обложке, кухонными принадлежностями - настолько старыми, что они уже могут считаться ретро? Я собрала в кучку то, что хотела забрать: несколько книг и пару старых фотографий, но подсвечников как и не было.
Возвращаясь вечерами, я находила еду, которую Эсти оставляла для меня на кухне. Я хотела попросить ее перестать и сказать ей, что я могу сама о себе позаботиться, но знала, что это может ее расстроить, так что обсуждение этого вопроса было невозможным. В любом случае, еда была вкусной, и я не жаловалась. Итак, каждый вечер я уплетала тарелку чего-либо, что приготовила Эсти, и радовалась, что я нахожусь в месте, которому ещё не чужды признаки жизни, путь и смутные.
В четверг вечером, в последний день перед возвращением Довида из Манчестера, у нас был гость. Как обычно, Эсти поужинала до того, как я пришла, и уже была в своей комнате. Я сидела в гостиной со спагетти с болонским соусом, листая газету, и сожалела об отсутствии телевизора, который скрасил бы мои одинокие трапезы. Я слышала звук переворачивающихся страниц, ударяющейся о тарелку вилки и собственного жевания. Громко тикали большие витиеватые часы на камине (подарок от дневной школы имени Сары Рифки Хартог на свадьбу мисс Блумфилд). Глядя на часы, я подумала, что, может, эта тишина даже пойдет мне на пользу.
В дверь пронзительно и резко позвонили. Я осталась на месте; я, всё-таки, здесь не живу. Через несколько секунд я все ещё не слышала никакого движения наверху. Наверное, Эсти боялась, что я пойду открывать дверь, и она тоже пойдет открывать дверь, и, столкнувшись, мы будем вынуждены разговаривать. Звонок прозвенел снова. Я вдруг почувствовала раздражение на Эсти. Естественно, у меня не может быть гостей, особенно неожиданных и в девять вечера. Так что это какая-нибудь ее подруга, или друг Довида, или мужчина, который стучится в каждую дверь с мезузой и собирает деньги на цдаку - благотворительность. В любом случае, это ее ответственность.
В дверь громко постучали три раза, как будто звонивший сомневался в действенности звонка. Наверху все ещё ни звука. Я отложила газету и пошла открывать дверь.
На пороге стоял Хартог. Он был в дорогом тёмно-синем костюме в вертикальную полоску, на нем был бордовый галстук, а в руке он держал черную кожаную папку. Он выглядел, как будто собрался на заседание совета директоров.
- Добрый вечер, мисс Крушка, - сказал он. - Надеюсь, я не слишком поздно.
Я поняла, что стою в дверях в штанах для бега и футболке с надписью “ГРОМКАЯ ЖЕНЩИНА” и пятном от томатного соуса.
- Ничего, - говорю, - заходите.
Он кивнул, зашёл в гостиную, осмотрел разные опции для сидения и выбрал наименее ободранное кресло. Он положил черную кожаную папку на кофейный столик и расслабленно положил наверх ладонь. Как будто он обладал этим местом, подумала я, как будто оно принадлежало ему.
Он помолчал. Я ждала. Пару секунд мы смотрели друг на друга в тишине.
- Чем я могу помочь, Хартог?
Хартог откинулся в своем кресле и потянулся, поворачивая голову из стороны в сторону. Он совершенно никуда не торопился. Он сказал:
- Знаете, мы удивились, когда увидели Вас на прошлой неделе. - Он слегка приподнял бровь. - Надеюсь, Вы не почувствовали себя непрошеной. Довид не упоминал, что Вы здесь, хотя, конечно, Довид…
Он оставил предложение незаконченным и махнул рукой, как будто пытаясь сказать, чтобы я приняла все как есть.
Я села, сложив руки на груди. Не хватало ещё стоять возле него, как секретарша. Я ответила:
- Нет, Хартог, заверяю Вас, что я хорошо провела время. Не могу припомнить лучшей шаббатней трапезы.
Хартог сузил глаза и поджал губы. Казалось, он собирался что-то сказать, а потом передумал. Он взял свою черную папку.
- Ну, тогда к делу.
- К делу?
Он открыл папку, положив ее к себе на колено.
Ее содержимое было тщательно упорядочено, все документы находились в прозрачных обложках, и на каждом был ярлык. Папка была тонкой - может, всего тридцать или сорок листов бумаги. Я попыталась прочитать вверх ногами ближайший ко мне, но Хартог прикрыл его от меня.
- Нам нужно прояснить несколько исключительно административных вопросов, связанных со смертью Вашего отца, - сказал он, листая свою папку. - Я надеюсь, Вас не слишком огорчит такая беседа?
Я потрясла головой.
- Ну, тогда… - Хартог аккуратно достал один из собранных в папку документов и протянул его мне. Это был акт приема-передачи папиного дома. - Если Вы обратите внимание на пятую страницу, - начал он размеренным, профессиональным тоном, - то увидите, что дом принадлежит совету прихожан синагоги.
Я кивнула. Хартог посмотрел на меня, как будто ожидая большей реакции. Возможно, он думал, эта новость меня шокирует. Мой папа объяснил это мне давным-давно: дом принадлежит синагоге, Рав живёт в нем. Абсолютно нормальная практика. Они что, собирались обвинить меня в нарушении порядка их собственности? Я изучала акт ещё несколько секунд, а потом вручила его обратно Хартогу.
- Полагаю, содержимое дома будет удалено, пока не выберут нового Рава? - спросила я.
Хартог посмотрел на меня.
- Не волнуйтесь, - продолжила я, - мне нужны всего пару вещей. Скоро я с этим закончу.
Хартог улыбнулся.
- Я рад, что Вы подняли эту тему, мисс Крушка. - Он поместил акт обратно в папку и заговорил снова, перелистывая страницы. - Содержимое дома, разумеется, принадлежало Раву. Особенно хороша его коллекция талмудических книг, в основном подаренных друзьями со всего мира. Вы об этом знаете.
Я кивнула.
Хартог снова улыбнулся и, достав из папки второй лист бумаги, положил его передо мной на стол с видом игрока в покер, показывающего выигрышную руку.
- Это воля Рава, подписанная и заверенная. Как видите, он оставил содержимое дома синагоге.
Он взглянул на меня.
- Теперь, мисс Крушка, я знаю, что Вы посещали дом Рава и намереваетесь забрать некоторые предметы.
Я подумала о Хинде Рохел Бердичер, которая работает на Хартогу, и чья красная помада вечно оставляла пятна на зубах. Я вспомнила дружелюбный воскресный визит.
- Должен Вам сказать, - продолжил Хартог, все ещё едва заметно улыбаясь, - что, как представитель синагоги и, к тому же, - он опустил взгляд, - человек, восхищавшийся Вашим отцом, я бы счёл это нарушением своего долга - позволить Вам забрать имущество синагоги. Боюсь, я не могу этого разрешить.
Он смотрел на меня. Часы, щедро подаренные дневной школой имени Сары Рифки Хартог, тикали. Тишина между нами так затянулась, что я почти могла слышать ее медленное и ровное сердцебиение.
- Чего Вы хотите, Хартог?
Он нахмурил бровь.
- Чего я хочу, мисс Крушка? Ничего, кроме как выполнить свою обязанность как избранного сотрудника синагоги.
Херня, хотела сказать я. Я вцепилась ногтями в подлокотник кресла. Я ждала. Он не собирался выходить без этого, что бы это ни было.
Хартог переложил пару-тройку документов в своей папке. Я подумала о том, насколько Хартог богат. Это с человеком делает богатство? Богатство дает человеку возможность сказать другому человеку что угодно, нисколько не беспокоясь, что тебе может однажды понадобиться его помощь? Хартог, видимо, довольный порядком своих документов, снова поднял взгляд на меня.
