Севастополь: Женщины. Война. Любовь - Копыленко Татьяна (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Среди ночи Маша проснулась от страшного грохота.
Что это?!
Она посмотрела на часы – 3 часа 15 минут утра.
Маша протянула руку и перевернула страничку перекидного календаря, стоявшего рядом на прикроватной тумбочке.
22 июня 1941 года.
В ту роковую минуту Маша Бережная еще не знала, что ее жизнь уже не станет прежней.
Никогда.
Жизни десятков миллионов людей изменились.
Навсегда.
Наступило утро…
Счастье, что была пережита еще одна ночь и наступило утро…
Маша Бережная быстро встала, умылась, гладко зачесала волосы, надела темное платье, съела кусочек хлеба, выпила чая, накинула вязаную кофту неброского серо-зеленого цвета и быстрым шагом вышла из дома, не останавливаясь ни на секунду – она спешила на работу. Маша работала в госпитале, ее образование позволило ей чувствовать себя полезной в военных условиях. Она старалась изо всех сил – не могла видеть страдания людей, страдания защитников ее любимого города, защитников страны, ее защитников.
Она почти не вспоминала свою мирную жизнь «до» той страшной ночи.
Она почти не вспоминала отца.
Она почти не вспоминала того улыбчивого моряка, его синие веселые глаза.
Она запретила себе вспоминать ту, мирную жизнь, родного человека и симпатичного парня.
Она работала в госпитале и отдавала этой работе всю себя.
Всю свою жизнь.
Все свои чувства.
Когда Маша не работала в госпитале, она шла в город и помогала строить укрепления.
Так делали очень многие.
Так делали все.
Мужчины и женщины, старики и дети – делали все, что только было в их силах и за пределами их человеческих сил. С первой минуты нападения на Севастополь жизнь города, жизнь каждого севастопольца была подчинена только одному – враг должен быть разбит.
Машины руки почернели, ладони покрылись мозолями, спина на какое-то время перестала разгибаться, но потом ее тело привыкло к постоянной нагрузке, перестроилось, и девушка уже не так страдала от непосильного труда.
Так же, как все.
Каждый день.
Каждую ночь.
Ее тело привыкло, но сердце иногда не слушалось голоса разума, и воспоминания накатывали непрошеной волной, заставляя глаза плакать, а душу – страдать.
Как-то раз в госпитале один из раненых попросил Машу занести письмо по адресу, и она, впервые за долгое время, пошла через Приморский бульвар. Она шла, не глядя по сторонам, опустив глаза и думая о том, что завтра она сможет больше времени провести на строительстве укреплений.
Это хорошо. Город должен быть защищен не только с моря, но и со стороны суши. Как парадоксально иногда повторяется История – во время Крымской войны, начавшейся в 1853 году, Севастополь также был хорошо защищен с моря, а вот на суше защитные сооружения пришлось возводить в срочном порядке уже во время военных действий. История сделала новый виток, но в этом она повторилась.
Маша остановилась на Драконьем мостике немного подышать. Она смотрела на свой любимый пейзаж – море, бескрайнее Черное море. Маша вспомнила тот самый миг, когда она проснулась ночью 22 июня от страшного грохота, и – красота померкла.
Сознание отказывалось понимать, что происходит. Она выглянула в окно. В звездном предутреннем небе Севастополя появились самолеты. Они сбрасывали на бухту и фарватер мины, стараясь закрыть корабли в бухте, чтобы потом уничтожить их ударами бомбардировщиков.
Маша никак не могла осознать – что же происходит?
Самолеты?
Они бомбили город?
Враги?!
Маша отошла от окна, присела на кровать и уронила лицо в ладони.
Война!!!
В ту страшную ночь уже появились и первые сбитые самолеты, и первые жертвы: зенитно-артиллерийскими батареями Черноморского флота атака врага была успешно отбита – врагу дали в зубы после первого же оскала.
Севастополь уже воевал, а весь Советский Союз в это время еще мирно спал, не подозревая, что и на нашу землю фашисты принесли ужас и огонь Второй мировой войны.
Эта ночь дала отсчет налетам на Севастополь и на корабли, они продолжались почти каждые сутки. Но это никого не останавливало: все работали – флот, армия и горожане строили сухопутную оборонительную линию.
Какой это был труд!
Люди работали без остановки, без отдыха, без жалоб. Тогда успели построить два рубежа обороны: 35-километровый внешний и 19-километровый тыловой.
Закончить возведение третьего оборонительного рубежа – от Балаклавы до Качи – не успели до наступления врага.
Война неумолимо приближалась к Севастополю. Маша знала об этом не только из сводок, она это чувствовала, и это внутреннее напряжение не отпускало ее ни на минуту. Ей казалось, что даже во время сна она ощущает эту надвигающуюся опасность.
Дни летели. Наступила осень. В сентябре 1941 года в Крыму шли тяжелые бои, противник прорвал последний оставшийся рубеж обороны на севере полуострова и пошел к Севастополю, пытаясь с налета захватить город.
Мечтам захватчиков не суждено было сбыться – у стен Севастополя врагам пришлось вести ожесточенные бои восемь месяцев. Генерал Манштейн, пренебрежительно назвавший Севастополь слабой крепостью и наивно рассчитывающий взять его коротким ударом, на марше, был вынужден признать, что Севастополь – «первоклассная крепость».
Маша представляла, как от злости и бессилия скрипел зубами этот фашистский генерал, да и не он один, когда его армия, имевшая бесспорное преимущество в живой силе, авиации и тяжелой технике, не могла сломить упорство защитников Севастополя.
В нескончаемой борьбе сутки летели за сутками.
Последние дни октября 1941 года.
Осада началась.
Город сражался.
Не было ни дня, ни часа, который не проходил бы в борьбе.
Непередаваемо тяжело было не только Севастополю. Это было страшное время не только для него. Гитлеровские войска стояли уже под стенами Ленинграда и завершали второе кольцо его окружения, уже захватили Ростов-на-Дону и готовились вторгнуться на Кавказ. Тяжелейшее положение сложилось на московском направлении. Наши войска задержали наступление фашистов на Москву, но не смогли остановить его полностью.
В ноябре на защиту Москвы были брошены все силы, а Ставка Верховного главнокомандования и Генштаб Красной Армии распределяли каждый танковый батальон и каждый авиационный полк между наиболее опасными участками фронта.
Каждый батальон.
Каждый полк.
Севастополь знал это и понимал, что ему можно рассчитывать только на себя.
Севастополь понимал.
И Севастополь сражался – оборонялся, оттягивал на себя силы противника, отвлекал фашистов от Ленинграда и Москвы.
Никто не жаловался на смертельную усталость.
Никто не жаловался на голод.
Никто не жаловался на смерть.
Все были заняты ратным трудом.
Севастополь встал неприступной стеной на пути врага.
От непрекращающегося грохота артиллерийского и авиационного обстрела Маша время от времени глохла. Севастополь превращался в руины, некоторые корабли погибли прямо у пристаней. Но людей было не сломить.
На Черноморском флоте начали создавать батальоны морской пехоты. За форму и неукротимую ярость в бою немцы называли моряков «черной смертью» и боялись их – больше самой смерти.
Ни артиллерийский шквальный огонь, ни танки, ни превосходящие силы противника не останавливали советских морских пехотинцев, дравшихся за каждую пядь родной земли.
В редкую минуту тишины Маша шла на Приморский бульвар к Драконьему мостику. Ее все чаще тянуло к морю, тянуло к месту, где, возможно, ее жизнь могла бы измениться самым чудесным образом. Но – война этого не позволила.
Маша старалась гнать от себя мысли о счастье, о любви.
Сейчас главным было – продержаться и победить.
Какая любовь?
Ноябрьские дни 1941 года были сырыми, с моря прилетал холодный ветер, но она стояла, кутаясь в пальтишко, наклонив голову, погрузившись не в мысли, а, скорее, в поток затянувшейся усталости, из которого она не могла вытащить себя уже давно. Она привыкла к этому ощущению, научилась с ним жить. Девушка словно внутренне застыла, заледенела, сознательно заморозила свои чувства, не давая им свободы.
