Собрание прозы в четырех томах - Довлатов Сергей Донатович (читать книгу онлайн бесплатно без .txt, .fb2) 📗

твой С. Д.

<Декабрь 1969 г., из Кургана в Ленинград>

Милая Люда! Мама, наверно, уже сообщила тебе, что я оказался в Кургане. Намерен жить тут неопределенное время. Это означает, что в «Дельфине» 20-го мы встретиться не сможем. Я не буду излагать тебе все нудные мотивы своего поступка — ты ведь все понимаешь <…>

Тут обнаружились какие-то хаотические возможности заработка в газете и на радио. Более того, у меня есть первое конкретное задание…

Полдня я провел в Свердловске. Это бессмысленный город, грязный и периферийный до предела. Там почему-то очень много фотоателье. При этом я не встретил ни одного привлекательного свердловчанина. И чего они так любят фотографироваться? В магазинах пусто, как со стороны продуктов, так и со стороны покупателей. Курган гораздо чище, аккуратнее и благородней… Я уверен, что мои дела тут определятся. С первой весенней партией я уеду в горы. Может быть, мне повезет, и я сломаю себе позвоночник <…>

20-е декабря <1969 г., из Кургана в Ленинград>

Милая Люда, я до сих пор не получил от тебя никакого известия, хотя написал неделю назад. Дела мои идут нормально, трезво и обстоятельно. Сдал два очерка в «Советское Зауралье» и «Молодой Ленинец», в понедельник улечу на местном самолете в Частоозерье на рыбокомбинат. Они набирают людей на последний «неводной и сетевой» лов. Я там пробуду три месяца среди законченных подонков общества, т. е. в самой благоприятной для меня обстановке. Предоставляется барак и кое-что из спецодежды. Оплата сдельно-премиальная. Интуиция мне подсказывает, что это хорошо. В общем, я на некоторое время становлюсь «сезонником из бывшего ворья» — цитата, кажется, «Марш одиноких».

Я довольно много написал за это время. Страниц 8 романа, половину маленькой детской повести о цирке и 30 страниц драмы про В. Ф. Панову. Мы читали 1 акт местному режиссеру, пока все нормально. Пиши мне по адресу Славы Веселова[18], он мне переправит всю корреспонденцию <…>

С. Довлатов

<Июнь 1974 г., из Таллина в Ленинград>

<…> Милая Люда! «Юность» — черт с ней! Я написал то, что им требовалось, и они меня опубликовали[19], другого публиковать не стали бы. Для меня и для местного издательства это сильный прецедент. Тут есть чиновники, которые текста не прочтут, а рожу и фамилию запомнят.

Адепты чистого искусства уже подняли дружный лай по поводу моего выступления. Получена такая открытка: «Портрет хорош, годится для кино, но текст беспрецедентное говно». Это кто-то напрягся из тусклой челяди Б., я думаю. Подпись красноречивая — X, по-ихнему — икс.

<…> Я заканчиваю роман «В тихом городе». Рейн физически уснул, когда я излагал ему содержание. Роман (предыдущий) «Дорога к славе» буду подавать на рецензию в августе. Там 12 листов. Если со мной в 1-м квартале подпишут на него договор, я немедленно уеду в Ленинград.

В общем, я держусь. Более того, чуть не купил за 700 рублей «форд» 1938 г.

Одет неважно, питаюсь средне. Тревоги в моем взоре навалом, особенно с похмелья <…>

Твой Сергей

<1974 г., из Таллина в Ленинград>

<…> Милая Люда! Ты, я думаю, уже в Ленинграде, решил написать тебе. Книжки мои где-то в типографии. Полторы тысячи мигом улетели, более того, я на них проехал как бы две лишние остановки, имею долг 1800 рублей. Зато мне сшили сюртучок из кожи покойного дяди Кирилла, еду за ним в субботу. А вот пиджака и обуви нет.

Доходят из Ленинграда печальные новости, я очень близко принимаю к сердцу все это, Марамзина жалко[20].

В Таллине нет политики, нет эмигрантов и даже нет евреев. Они говорят по-эстонски, носят эстонские фамилии, а в русских компаниях не ощущаются <…>

Твой Сергей

<Апрель 1976 г., из Ленинграда в Нью-Йорк>

Милая Люда! Читаем с Игорем (Ефимовым. — Л. Ш.) твое грустное письмо. Издалека судить о твоих обстоятельствах невозможно. Думаю — жизнелюбие, юмор, романтизм — интернациональны, подобно скепсису, глупости и унынию.

А значит, все будет хорошо. Мне показалось, что Катя Штерн[21] ассимилируется живее и свободнее, а это для тебя самое главное.

Непривычно мне тебя утешать и подбадривать. Всегда было наоборот. В апреле ухожу из «Костра»[22]. Перспективы туманные. Психически все очень меняется. Ваш отъезд приблизил далеких людей. Игорь Ефимов снисходит до М., я — вообще черт знает до кого <…>

Из жизненных сумерек выделяются какие-то тривиальные факторы. Всю жизнь я дул в подзорную трубу и удивлялся, что нету музыки. А потом внимательно глядел в тромбон и удивлялся, что ни хрена не видно. Мы осушали реки и сдвигали горы, а теперь ясно, что горы надо вернуть обратно и реки — тоже. Но я забыл куда. Мне отомстят все тургеневские пейзажи, которые я игнорировал в юности <…>

Прости мне этот громоздкий метафорический выпад.

Твой Сергей

7 декабря <1976 г., из Ленинграда в Бостон>

Милая Люда!

Благодарю за содержательное письмо. Теперь американскую жизнь я представляю себе ярче, чем нашу. К миллионершам, тобой впечатляюще живописуемым, проникся негодованием. Я их, гадов, так себе и мыслил. Что за контора «Стоун и Вебстер»? Техническая или гуманитарная? Protect you God, чтобы тебя туда взяли. Готова ли ты выслушать совет хронического неудачника? Единственная привлекательная сфера — русская культура. Тебе это близко. Пусть мало денег. Ну их с культом доллара. Обязательно напиши Леше[23]. Кстати, он расскажет о моих делах. Пиши, не откладывая. Это поразительный человек. Нужна идея, стимул, фермент. Нам в этом смысле легче. В литературных делах появляются следы авантюризма, конспирации. Проблема (столь острая в Америке?) духовного общения заслоняется миллионом других проблем. Что писать о себе, ей-богу, не знаю. В Пушкинских Горах было замечательно. Туристы задают дивные вопросы:

1. Была ли Анна Каренина любовницей Есенина?

2. Кто такой Борис Годунов?

3. Из-за чего вышла дуэль у Пушкина с Лермонтовым?

Я не пью уже давно. Как-то неожиданно и стабильно бросил. Вероятно, произошел невольный самогипноз. Или стимулы повлияли. После 100 граммов водки у меня гнетущее настроение. И я спешу домой. Написал 4-ю книгу романа. Ее все хвалят, кроме Наймана. Найман же сказал: «Мы все умрем…» А дальше я не слушал. Умрут лишь те, кто готовы. Лично я пока не умру. Сочиняю. Летом выйдет хорошая книжка. Занимайся английским прилежно. И русский не забывай в силу тех же причин. Узнай, пожалуйста, как там Шмаков[24]? Пусть объяснится с Лешей. За гостинцы спасибо еще раз. Это меня здорово поддерживает.

Люда, не послать ли тебе какие-нибудь деревянные ложки? Какие-нибудь азиатские сувениры для подарков. Мне бы очень хотелось. Но чем можно обрадовать приятельницу богачихи Санди[25]? Я не хочу выглядеть глупо. Не хочу уподобляться Рейну. Женя послал в Италию через Мишу Глинку[26] несколько фанерных дощечек. Знаешь, на рынке продаются семена. А само растение в перспективе изображено на такой фанерной дощечке. Дощечка погружена в семя. И покупатель соображает, что должно вырасти. Женя где-то раздобыл эту мерзость и послал. Он объяснил Глинке, что здесь таится подспудная фантазия народа. И просил обменять эти штучки на модельные туфли. Глинку высмеяли уже на советской таможне.