Корабль отстоя - Покровский Александр Михайлович (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
– Хде взяла?
– В Шекш Шопе, – шепелявит деточка, и мы с трудом прослеживаем направление вытянутой руки ребёнка. Ага, так и есть, «Шекш Шоп»! Пять минут спустя, по дороге уронив на бок урну, вваливаемся в заведение. Я направляю Серегу на трех барышень за прилавком с целью поинтересоваться, в чем дело, собственно, и через секунд 30 он выдаёт следующий сюр:
– В-вот в-вы тут все ссстоите… ровно, а там (яростный тычок пальцем в дверь) д-девочка членом землю роет!!!
У первой барышни глаза лезут на лоб, вторая, нервно хихикая, замечает, что «Её ж, такую, в цирк надо», и только на лице третьей барышни отражается подобие мыслительного процесса, и в следующею секунду она уже злобно орёт в подсобку:
– Иваныч, ты опять хуи неликвидные в мусорку вынес?!!
Вторая: В Питере это было, естественно. Лет шесть назад. Одна церквушка надыбала кучу валюты на реставрацию с условием, что подрядчик будет очень заграничный, видимо, чтоб и работу в срок закончили, и деньги не сперли. Ваш покорный слуга в это время имел какое-то туманное отношение к комитету по реставрации нежилых фондов. И вот с утра пораньше ловит меня начальник и грит, мол, что нарисовалась солидная немецко-шведская фирма, готова на все за предложенные бабки, и прям сейчас я должен представителя ихнего в церквь ту сопроводить и встретить его там с батюшкой (который из языков знает лишь старорусский), чтоб они чего надо обсудили под моим чутким наблюдением.
Тут сразу возникает Отто, германошвед, познакомились, едем. У Отто неплохой русский с легким оккупационным акцентом, хорошо, думаю, переводить не надо будет.
Приехали, нашли батюшку в рясе неглаженой, Отто штуки всяки подоставал, стал бегать и замерять чего-то, пока мы с батюшкой беседой светской баловались. Прибегает, запыхавшись, и делится с нами информацией инженерной типа что там мы «штуккотуррку» налепим, а вот там ещё какую хреновину заменим, а потом такое говорит:
– А для корошший сфетофой эффект фсе лампы будутт хуёвый.
И смотрит на нас так приветливо. Я мысленно перекрестился и тоже улыбаюсь, а вот батюшка нехорошо как-то глазиком моргнул, крякнул сдавленно, ткнул в меня пальцем и шипит:
– Ты скажи ему, что деньги у нас есть, пусть хорошие лампы ставит.
Отто сразу:
– Та-та, все путет корошший, и оччен хуевый, тут мы хуевый красний лампы поставим, тут хуевый синий, и потом фсе стекло сдесь заменим на хуевый стекло, а тут (на главный витраж с изображением Христа показывает) путет дфойной хуевый стекло, самый торогой!
При этих словах батюшка сам сделался цвета «дфойной хуевый», бородёнка его отъехала не в ту сторону и там затопорщилась весенним ежиком и, со странненьким таким горловым звуком, он осел у алтаря. Я схватил ничего не понимающего Отто и поволок к выходу, по дороге пытаясь обьяснить, что всякой шутке есть предел – ежкин кот! – и в церкви матом грех ругаться, и тут он вырвался, с мрачнеющей рожей извлек из недр своего немецкого пальто маленький разговорник, судорожно его полистал, увидев там что-то очень страшное и понесся, сшибая свечи, обратно к пожухшему батюшке, истошно крича:
– Не хуевый! Не хуевый! Наин! Наин! Не хуевый! МАТОВЫЙ! МАТОВЫЙ!!!
Третья: История эта случилась в те давно забытые времена, когда видеомагнитофоны были большой редкостью и мои друзья собрались на квартире одного из них в отдаленном районе посмотреть видео. Уже было далеко заполночь, когда у хозяина квартиры раздался телефонный звонок. Звонил ещё один общий приятель, у которого возникла серьезная проблема. Все дело в том, что девушка, за коей этот наш приятель тщетно ухаживал уже полгода, сегодня согласилась, так сказать, разделить с ним чудо плотской любви. Проблема же заключалась в том, что это чудо делить было решительно негде, но тут приятель вспомнил про хозяина квартиры, в которой мы устроили кинозал (у того родители были в отъезде), и приятель умолял его временно предоставить жилплощадь для столь важного свидания. Хозяин квартиры объясняет, что дома у него уже находится группа из шести мужиков и их деть практически некуда, так как метро закрыто, на тачку у них денег нет, а на улице зима, однако, особо не погуляешь. Но потом, под настойчивые уговоры, порешили всё-таки помочь счастью влюбленных и всей группе молодых людей спрятаться в квартире для того, чтобы переждать акт любви. Приятель обещал, что все займет не более получаса. Рассудив, что полчаса – не время, народ стал искать подходящие убежища. Спрятались кто где: в шкафах, под диванами, один даже для того, чтобы было не очень жарко, разделся и полез на антресоли. Ключ, по предварительной договоренности, положили снаружи под коврик, в полной темноте разместились по местам и стали ждать. Минут через пятнадцать в замке заелозил ключ, дверь открылась, и, с морозца, вошла наша «сладкая парочка». Все затихли в ожидании. Что было дальше между приятелем и его красавицей – оставляю на ваше воображение, но только через минут двадцать процесс был удачно завершен к всеобщему удовлетворению не только тех, кто ему предавался, но и тех, кто страдал во имя любви в пыльных шкафах и чуланах. Приятелю уже не терпелось покинуть квартиру, которая, как он знал, нашпигована людьми, поэтому он быстро оделся и даже открыл входную дверь на лестницу. Девушка одевалась не так швытко, она как раз завязывала шнурки в тот момент, когда сквозняк с шумом захлопнул входную дверь… Дальнейшее с трудом поддаётся описанию, так как решив, что хлопок дверью означает, что влюбленные уже испарились, из всех щелей начали вылезать мужики, истосковавшиеся по общению, громко делясь впечатлениями от только что произошедшего. При этом фразы типа: «А ты слышал, как она стонала на пятой минуте?!!» были, пожалуй, самыми аккуратными. Плюс к этому везде стали включать свет, шуметь, ходить и ухать, разминая затёкшее. Немая сцена была в коридоре, когда туда вышла вся эта кодла и увидела девушку, тщетно хватающую воздух ртом, и нашего приятеля цвета старых зелёных обоев. Следующее, что случилось – на девушку в одних трусах с антресолей вывалился прятавшийся там парень.
Дальше был только КРИК!!!»
«Саня! Тут снимали фильм про нашу «Акулу» на деньги «Дискавери». Должны были запечатлеть пуск ракеты во льдах. То есть красиво ломаем лед, всплываем, и из надводного – старт.
А там же, на лодке, ничего не происходит, на самом-то деле, если она просто так исправно под водой ходит. Снимать, в общем-то, нечего: вахта-сон-жрачка. Так что, если и случается что, пожарчик там какой или ещё чего, киношники бегом туда, а им навстречу особисты – загораживают, не положено.
Давно же не плавали, разучились, да и матчасть старая, еле ворочается.
Так что, как тревога, эти с камерой туда, а особисты им всячески препятствуют. Так все и происходило.
Для съемок ракетного старта всплыли в полынье, высадили на льдину съемочную группу с двумя мичманами, и тут же рядом белые медведи просто так шляются.
И вот – старт. Крышка шахты открылась, но не до конца, конечно, заклинило, а двигатели у ракеты уже запустились. Естественно, в шахте пожар, и что мы делаем, раз такое дело? Мы погружаемся, чтоб водой ту шахту затопить.
Так вот, когда начали погружаться, а съемочная группа-то не в курсе, что там происходит, знай себе снимает, – мичмана вдруг как увидели, что лодка исчезает, а они с медведями остаются, так и заорали: «Ёб твою мать! А как же мы?!!» – говорят, их рожи в тот момент – это были лучшие кадры фильма».
«Александр Михайлович, все, что Вы пишите, это как про меня. Мне командир часто говорил: «Вы не офицер, вы – пиз-з-з-да в иллюминаторе!»
«Это Алина. Вот что мой папа мне прислал: «Тяжесть службы как раз и порождает языковую культуру. Помниться, в Антарктиде я пытался записать звуковое письмо на Родину. С ужасом обнаружил, что на фоне моих описаний прелестей местной жизни на пленку записалась какая-то дикая матерщина – это были голоса полярников, которые входили, выходили с «улицы» и выражали свои чувства от общения с природой, лестницей, снегом, тем же солнцем или недотепой-партнером».
