Старый дом - Климов Михаил (бесплатные версии книг .txt) 📗
Как только будет жить теперь без своих любимых книжечек, бедолага…
– Что Маринка? – спросил Прохоров.
– За тебя переживает…
Это означало, что дочь с планом целиком и полностью согласна.
– А дети?
– А для них это приключение… Ждут не дождутся, когда с места стронемся…
– И когда планируете?
– Да в принципе хоть завтра, у нас все готово…
И тут на Надиной стороне послышался звук ключа в замке и открылась, а затем закрылась дверь.
46
Володя тут же встал:
– Вам о многом надо поговорить, мешать не хочу… Кроме того – без помощи Надежды Михайловны у нас вообще ничего не получится…
И направился к двери.
Но с той, Надиной стороны, раздался условный (они договорились, что стучать друг другу, если возникнет такая потребность, будут – три с большими паузами, три с маленькими) стук.
Прохоров отодвинул шкаф и вошла Надя.
– Здравствуйте… – поздоровалась она со всеми.
Прошла к столу, устало села.
– До свидания… – сказал «зять» уже с порога.
– Подождите…
Она повернулась к Володе, который так и застрял на выходе, неудобно было уйти, когда тебя тормозят:
– Хорошо, что вы здесь… – она порылась в сумочке и достала «Вечерний альбом». – Как я понимаю, это для вас… Поразительная она женщина и поэтесса отличная, хотя вначале мне так не показалось…
«Зять» открыл титул.
Слава заглянул ему через плечо.
На первой странице толстой, почти квадратной книги характерным круглым почерком было выведено: «Надежде Мандельштам от Марины Цветаевой» и дата – 2 июля 1913 года.
– Спасибо… – растроганно сказал Володя.
Но тут же, похоже, вспомнив только что состоявшийся разговор, шагнул к столу и с видимым сожалением положил книжку на стол.
И пошел к двери, ссутулившись…
А Слава понял, насколько тяжелым было для «зятя» только что изложенное решение. И оценил его по-мужски: он бы, наверное, тоже пожертвовал любимым делом для любимой женщины и детей.
Но «зять», не дойдя буквально двух шагов до порога, вдруг вернулся к столу, взял книгу.
– Пусть хоть пару дней у меня побудет… – сказал он Прохорову.
И на этот раз, попрощавшись, ушел.
– Что тут происходит? – спросила Надежда.
Вид у нее был настолько усталый, что наш герой, прежде, чем ответить, прошел к столу и поставил чайник. Кроме того, что надо было напоить измученную женщину чаем, ему еще требовалось время, чтобы сообразить, как разговаривать на такую непростую тему.
– Володя с Мариной, – начал он, доставая из холодильника продукты, – придумали одну вещь, которую нам с вами необходимо обсудить…
Прохоров вдруг подумал, что очень давно вот так не кормил женщину.
Правда с Варварой он расстался сравнительно недавно – то ли три года прошло, то ли уже три с половиной, вспоминать не хотелось, и иногда он тоже что-то для нее доставал из холодильника. Но это было совсем по-другому – кормить ту злобную ведьму, в которую превратилась его бывшая жена в последние годы их совместной жизни (а может, и не превратилась, а была с самого начала, просто Слава не замечал)…
Или кормить Надежду…
– Так что за идея?
– Они хотят остаться в вашем времени… – он поставил перед ней тарелку с салатом, который привез «зять», чай, хлеб. – Навсегда остаться…
Она застыла на месте, потом медленно положила вилку, которую только что взяла в руку.
– Но это же невозможно… – только и сказала.
– Почему?
Прохорову хотелось послушать критику самого надежного эксперта.
– Потому что, – она все-таки взяла вилку и начала есть, забирая с тарелки совсем по чуть-чуть, чтобы еда не мешала разговаривать, – потому что я вам говорила: вы другие, вас сразу заметно…
– Поэтому они хотят не жить здесь в России, а уехать куда-нибудь в Америку или в Новую Зеландию. – Он в точности повторил слова «зятя». – Таким образом, убивается сразу два зайца – их минует война и революция, а то, что они выделяются на фоне остальных – вполне понятно и не опасно. Они и должны выделяться, раз прибыли из России…
– Пожалуй, да… – согласилась Надежда. – Но ведь для поездки и житья даже в Новой Зеландии нужны документы, а где их взять?
– Образцы он просто купил, – честно, хотя и после короткого раздумья, ответил наш герой, – и на старой бумаге сделал такие, что не отличишь от настоящих… Я вот всю жизнь имел дело с бумагой, но разницы не почувствовал… Надо, конечно, вам их показать, может, мы чего и пропустили…
Прохоров сказал и вдруг понял, что впервые заговорил об этой «эмиграции», во множественном числе, включая в это «мы» и себя.
Интересно, заметила это Надежда?
– А на что они будут жить? – между тем спросила она. – Все ваши знания по поводу редких русских книг в Новой Зеландии никому, как я понимаю, не нужны… Володя, по моему представлению, только этим и занимается, а дочь ваша что умеет делать?
– «Зять» насобирал немало денег… – ответил Прохоров, дивясь тому, что ее вопросы точно соответствовали его. – Кроме того, купил какие-то акции и облигации, которые будут в цене…
– Вы все предусмотрели… – восхитилась Надежда.
– Вообще-то, не мы, а Володя… – возразил Слава, – мне повезло, у меня очень умный и толковый «зять»…
Она посмотрела на него, видно было, что они подходят к главному вопросу.
И кстати, тоже ровно на том же месте, нет, скорее в той же последовательности, что и он в разговоре с Володей.
– А вы как к этому относитесь? – деликатно нашла она удобную формулировку чтобы не спрашивать в лоб.
– Для себя они правы… – Прохоров встал, прошелся по комнате. – Ничего хорошего им жизнь в нынешней России не сулит. А так у них самих и, главное, детей есть перспектива…
– Я не совсем об этом спросила… – вынужденно уточнила она.
– И это понимаю… – он остановился, повернулся к ней. – Но тут… – он поискал слова, наконец, нашел, – тут все зависит от вас…
– Как я понимаю, – она тоже встала, – вы делаете мне предложение?
– Да… – только и смог выдохнуть Слава.
И замер, ожидая ответа.
– Предположим, – очень жестко сказала она, – что я принимаю ваше предложение…
– Предположим или принимаете? – прервал ее Прохоров.
– Принимаю… – все так же жестко ответила Надежда, – но как и где, вы предполагаете, мы будем жить?
– Здесь… – робко сказал он.
Все пело в душе его от того, что она сказала «да».
Все напряглось в душе его – отчего она такая сердитая?
– Ну, в смысле в вашем времени, – продолжил он, – только не в России. Мы можем поехать с ребятами, а можем найти какое-то свое место под солнцем. Поделим деньги, которые добыл Володя. Как вы относитесь к Канаде?
– Ничего о ней не знаю… – все так же жестко ответила Надежда. – Но ваш план не годится…
– Почему? – в отчаянии почти закричал он.
– Потому что вы не сможете выйти из моего дома… – печально сказала она. – На улице полно полиции… И все ищут вас, потому что тот человек, который нас преследовал – был лучший сыщик Москвы и он только что вернулся из Парижа, где проходил специальную подготовку.
Слава замер, ожидая продолжения. И оно последовало.
– И вы его случайно убили…
47
Большую часть ночи Прохоров не спал.
Крутился, вертелся с боку на бок, иногда задремывал, но тут же просыпался…
В последние годы мало спать вошло в привычку, возраст, наверное, но тут было другое…
Каждый раз, когда он закрывал глаза и ему казалось – сон приходит, Слава видел лицо «итальянца». Причем не как положено в кино и в литературе – лицо в тот момент, когда сверток (а что в нем было?) обрушивался на голову врага.
Почему-то он видел, как тот с брезгливой физиономией гонит мужика-мороженщика.
Может быть, подсознание подсовывало Прохорову эту картинку, как некий негатив, некое оправдание тому, что произошло?
Кто знает?
А может, просто память не запечатлела момент удара (чем же я его?) и сохранила только первое впечатление…
