Перфекционистка из Москвы - Хайнц Мария (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
– Понимаю, о чем ты. Не беспокойся о временных неудобствах. Ко всему новому нужно привыкнуть. Весла и мотор у тебя есть, пусть тебе сейчас кажется, что ты их потеряла. А ориентиры найдутся. Даже в самую темную ночь есть звезды. Они – твои проводники.
– Какие еще звезды? – разочарованно произношу я.
– Которые светят тебе, – он улыбается. – У каждого есть, по крайней мере, одна.
– Я не верю в астрологию и не умею читать по звездам.
– Научишься.
– Эти сказки не для меня.
– Ты просто не там ищешь, – он тянется ко мне и кладет руку на грудь. – Она здесь.
Мне становится трудно дышать. Грудь будто прожигают огнем.
– Не надо, – прошу я. – Не надо всё усложнять.
Алексей опускает руку и виновато прячет её под стол.
– Извини, я не хотел тебя смущать. Ты сама теперь себе хозяйка. Ты принимаешь решения. Ты можешь жить по своим правилам – в этом твоя свобода.
– А если я вернусь к перфекционизму? По собственному желанию, по велению сердца или заложенных во мне природой потребностей? Я вчера заметила, что вижу в порядке и чистоте красоту. Мне нравится, когда всё на своих местах.
– Твоё право. Даже если ты станешь такой, какая была, или выберешь новый путь, это будет твое решение. Ты несешь ответственность за свою жизнь. Помнишь? Мы дали друг другу обещание.
– Но я не хочу возвращаться.
– Тогда возьмись за будущее.
– С чего же начать?
– С самого важного. Что на сегодня для тебя является самым важным?
Я вымученно улыбаюсь. Неужели он не догадывается, что является самым важным для женщины, которая на протяжении месяца почти каждый день встречается с молодым человеком и даже провела ночь в одном с ним помещении на даче у родителей? Неужели мужчинам всё нужно объяснять и раскладывать по полочкам? Он же психолог! Они тоже ничего не чувствуют?
– Конечно, самое важное – найти работу, – отвечаю я.
– Согласен, – Алексей отвечает не менее уверенно. – Я так и думал. Ах, прости! Я до сих пор не знаю, что стало с твоим звонком шефу! В прошлый раз ты сказала, что дозвонилась.
– Он обрадовался, услышав меня. С удовольствием поговорил. На мой вопрос ответил не сразу, но если резюмировать его слова, то он уволил меня из-за перфекционизма.
– Так прямо и сказал?
– Да нет. Сказал, что я слишком долго работала над заданиями, пытаясь довести их до совершенства, что убила в себе творческое начало, превратилась в «серую офисную мышь», которых там и так полно. На собеседовании, мол, я была совсем другой.
– А работа, которую ты выполняла, тебе нравилась?
– Работа как работа… Тебе дают задание, ты выполняешь. Ни больше, ни меньше.
– Испытывала ли ты моменты, хотя бы изредка, когда просыпалась с желанием прийти в офис пораньше, чтобы выполнить какое-нибудь интересное задание? Приходила ли ты с работы домой, наполненная энергией и счастьем от удачно завершенного дела? Испытывала ли ты что-либо подобное… – Алексей замирает на секунду. – Как когда мы с тобой белый парусник из пазлов собирали на даче?
– Нет, никогда… – отвечаю я и удивляюсь, почему я никогда не думала о том, что работа может приносить удовольствие. И откуда он знает, что я чувствовала тогда на даче? Ведь мы об этом никогда не говорили. Наверное, он сравнивает с собой. Значит он тоже летел? Он тоже был счастлив?
– Тогда правильно, что тебя уволили, – подытоживает он, отпивая глоток кофе. Я поднимаю на него удивленные глаза. – Работа должна радовать, приносить положительные эмоции, счастье, хотя бы иногда. Иначе долго не протянешь. Как твой начальник правильно выразился, ты превратишься в «серую офисную мышь» и издохнешь.
– Да, но таких работ на всех не хватит. Кому-то приходится выполнять и обычную офисную работу. Хотя, честно говоря, я себе такой судьбы не желаю. Мне кажется, я уже знаю, что мне нужно. Что-то связанное с контролем. Мне нравится следить за порядком. Как только ты скажешь, что я готова, я начну.
– Тогда можешь начинать, – не задумываясь, отвечает он.
– Я готова?
– Да.
– Но я себя таковой не чувствую. Только голос исчез, а всё остальное осталось.
– Что именно?
Я изо всех сил стараюсь придумать еще что-нибудь, с ужасом вспоминая его слова о том, что он должен будет исчезнуть из моей жизни, как только терапия закончится. Нельзя допустить этого. Только не сейчас. Мне нужно время. Возможно, еще несколько встреч, чтобы отвыкнуть от него. Сначала видеть его раз в два дня, потом раз в неделю, потом раз в месяц и постепенно забыть. Со временем станет легче. Только не сейчас, когда я осталась совершенно одна. Даже без мамы, без её голоса. Теперь и без него! Нет, это совершенно невозможно!!! Мне нужно выиграть немного времени. Я найду способ справиться с чувствами. Притащу на следующую встречу диктофон и запишу его голос. Так всё-таки будет легче одинокими зимними вечерами. Или устрою видеонаблюдение. Буду смотреть на него по телевизору. Мне никак нельзя расставаться с ним. Только не сейчас. Не сейчас.
– Что осталось, Александра? – настойчиво повторяет он.
– Я всё еще замечаю недостатки у других. Даже у тебя!
– Какие?
– Куртка у тебя, извини, несуразная.
Алексей смотрит на куртку.
– Действительно несуразная. Сам давно хочу её поменять.
Он что-то царапает в блокноте, вырывает лист и протягивает мне.
– А это мой последний рецепт для тебя. Почерк понятен?
– Упражнение «малые шажки», – читаю я. – Выделить конечную цель и конкретные шаги по её реализации с реальными сроками выполнения, написать их на карточках. Спрятать все карточки, которые не имеют отношение к предстоящему дню. Продвигаться к поставленной цели «малыми шажками», думая только о том, что предстоит сделать сегодня. Строго придерживаться плана.
– Справишься? – спрашивает он. Я утвердительно киваю. – Тогда вперед.
Мы выходим на улицу. Лицо и руки обжигает ледяной ветер. Мы кутаемся в осенние куртки и быстрыми шагами направляемся к метро.
Я мысленно пишу на карточках, как забыть его. На первой карточке нарисую его без ноги, на второй – без руки и так далее, пока он не исчезнет из моей головы. Нет. Слишком жестоко это… Задумавшись о гуманности применяемых мною методик, я наступаю на одну из замерзших луж и поскальзываюсь, Алексей подхватывает меня. Если бы то тепло, которое я почувствовала в его объятиях, можно было направить на этот первый лед под ногами, он бы тут же растаял. «Первый шажок», – гулко звучит в голове.
– Держись, – он подставляет локоть. Я цепляюсь за него намертво.
«Второй шажок», – опять гудит внутри. Я отмахиваюсь от навязчивых мыслей и сжимаю покрепче его руку. Крепкую, мускулистую, надежную. Ужасно приятно идти с ним так по улице. Хочется спотыкаться, вязнуть в трясине, тонуть вместе с этими чертовыми карточками. Жаль, что в Москве нет болотных мест. Он бы меня обязательно вытащил.
– За тобой, наверное, как за каменной стеной, – шепчу я.
– Продолжаешь нашу терапию? Тренируешься в комплиментах? – Алексей улыбается.
– Нет, просто так сказала.
– Замечательно. Значит, наша терапия проникла в подсознание…
Мне немного не по себе от того, что нечто проникло в подсознание, а я этого даже не заметила. Всё-таки не хочется упускать ситуацию из-под контроля. Но она убегает от меня с невероятной быстротой. Сознание, казалось, в этот момент кто-то заморозил. Всё, на что я способна сейчас, – идти маленькими шажками, не понимая куда.
Мы спускаемся в метро и стоим молча еще несколько минут, пока не слышим звук приближающегося поезда.
– У меня завтра тяжелый день, – бросает он растерянно.
– Да, понимаю, – отвечаю я, не отводя от него глаз, и делаю еще один шаг – к нему. Я чувствую его «Фаренгейт» и думаю, что всё-таки они с ладаном переборщили в этом аромате.
– И ещё, – он застывает. – Я давно хотел сказать тебе…
Подошедший состав заглушает его слова. Его губы сухие на вкус и соленые. Секунда, две, три… Я не могу оторваться от него. Уже долго, слишком долго и вполне достаточно, чтобы он понял, что это не новая форма прощания между психологом и клиентом. Вполне достаточно, чтобы он ответил: обнял, прижал к себе, обжог огнем. Вполне достаточно, чтобы утонуть во всепоглощающей страсти, бесконечном поцелуе, но ничего не происходит. Он стоит в той же позе, с тем же выражением лица – усталым, грустным, немного отстраненным. А губы его всё такие же сухие и соленые. Я опускаю глаза, шагаю назад и думаю, что больше его никогда не увижу.
