Тот, кто следовал за мистером Рипли - Хайсмит Патриция (бесплатные версии книг txt) 📗

— Извольте подписать, — произнес директор и протянул Тому квитанцию с уже проставленной суммой в полтора миллиона. Том поставил свое имя, взял квиток и стал прощаться.

— Приятного вам отдыха в нашем городе, — сказал управляющий, пожимая ему руку.

— Спасибо, — отозвался Том. «Уж не считает ли этот господин, что я взял эти деньги, чтобы хорошенько кутнуть в Берлине?» — подумал Том и сунул оба конверта под мышку. Директор поглядел на него с легкой иронией. Возможно, он предвкушал, как за ланчем будет рассказывать приятелям о чудаке-американце, который покинул банк, держа под мышкой почти миллион долларов.

— Вам не нужен сопровождающий? — поинтересовался директор.

— Спасибо, нет.

Глядя прямо перед собой, Том прошел через банковский холл. Выйдя из дверей, он увидел сидевшего в машине Эрика. Петер стоял рядом на тротуаре. Держа одну руку в кармане, он курил сигарету и жмурился, обратив лицо к солнцу.

— Все прошло как надо? — спросил он по-немецки.

— Да.

Том устроился на заднем сиденье, открыл чемодан, бросил туда оба конверта и снова закрыл на молнию. Он заметил, что, когда они стали отъезжать, Эрик внимательно следил за теми, кто в тот момент находился рядом с банком, на тротуаре. Том не последовал его примеру. Он зевнул с безразличным видом, откинулся назад и стал смотреть, как Петер, сделав левый поворот, выводит машину на главную улицу — Курфюрстендамм.

Два остальных банка были расположены совсем близко друг от друга, на просторном, обсаженном деревьями бульваре. Как и у большинства вновь построенных зданий, их фасады сверкали хромом и стеклянными панелями. Над застекленными и, вероятно, пуленепробиваемыми дверями огромными литерами были обозначены названия банков. Петер остановил машину у того из них, что располагался на самом углу. Рядом не было бесплатной стоянки, но Эрик сказал, что он будет ожидать Тома у самого выхода из банка.

Операция по получению денег здесь прошла в точности по тому же сценарию: ресепшен, менеджер, предъявление паспорта, деньги и, наконец, расписка. Сумма была точно такой же, разница состояла лишь в том, что на сей раз деньги были уложены в один конверт большего размера. Здесь тоже поинтересовались, не нужна ли ему охрана. Том снова отказался от ее услуг, но согласился на то, чтобы конверт был запечатан.

Эрик действительно стоял рядом с выходом. Он смотрел то налево, то направо, словно ждал кого-то. На двери банка он, казалось, не обращал ни малейшего внимания, но, едва показался Том, сразу же движением головы указал ему, куда нужно идти. Петер заранее развернул машину в нужном направлении и, едва Том сел, отъехал. В третьем банке сумма была поскромнее — всего шестьсот тысяч — и конверт оказался зеленым. Петер припарковался за углом.

В третий раз, когда за ним захлопнулась дверца автомобиля, у Тома вырвался глубокий вздох облегчения. Машина свернула влево, и Том догадался, что они направляются к дому Эрика. Петер и Эрик перебрасывались веселыми шутками, насколько Петер понял, речь шла о случаях ограбления банков. Последний, зеленый конверт, как и остальные три, он успел убрать в чемодан.

Вошли в квартиру, но и тут Эрик с Петером не унимались. Петер сначала поставил чемодан с деньгами у стены, напротив входа в гостиную, но Эрик тут же велел переправить его в гардеробную, где стояли еще два точно таких же чемодана. Без четверти двенадцать. Уже можно было попробовать дозвониться до Турлоу. Эрик поставил свою любимую пластинку — Викторию де Лос Анхелес [16]. По его словам, он слушал ее всякий раз, когда находился в состоянии восторга, хотя Тому показалось, что вид у Эрика не столько восторженный, сколько встревоженный.

— Возможно, уже сегодня вечером я увижу твоего Фрэнка. Вот было бы здорово! — заявил Эрик. — Он мог бы занять мою постель, а я бы устроился на полу. Как-никак, а Фрэнк для меня — почетный гость.

Том лишь улыбнулся и попросил его, если можно, уменьшить громкость проигрывателя на время разговора с Парижем.

— Нет проблем! — откликнулся Эрик.

Петер принес несколько банок холодного пива.

Том взял одну и тут же набрал номер «Лютеции».

Турлоу подошел почти сразу.

— У нас все прошло гладко, — стараясь говорить спокойно, произнес Том.

— Деньги у вас?

— Да. Вам сказали, куда их доставить?

— У меня все записано. Они говорят, что это в северной части города. Сейчас я вам продиктую название по буквам: Л-ю-б-а-р-с — Любарс. Теперь как туда добираться...

Том все записал и знаком попросил Эрика взять параллельную трубку, что тот немедленно и сделал. Так же по буквам Турлоу стал диктовать названия улиц. Ехать следовало по Забель-Крюгердамм до ее пересечения с Альт-Любарс.

— Забель-Крюгердамм идет с востока на запад, а Альт-Любарс — с юга на север, — бубнил Турлоу. — Доедете до Любарс, свернете по ней направо и будете ехать, пока не увидите отходящую от нее незаасфальтированную улочку без названия; сворачивайте на нее и ярдов через сто на левой стороне увидите сторожку с навесом — записали?

— Да, спасибо, — отозвался Том. По ободряющему кивку Эрика он понял, что найти это место будет совсем не так сложно, как это представлялось Тому.

— В четыре утра нужно оставить эту сумму — в коробке или в мешке — позади сторожки. Вы должны быть один, без сопровождающих.

— А что мальчик?

— По получении денег мне сразу позвонят. Вы сможете связаться со мной после четырех и сказать, как все прошло?

— Конечно.

— Тогда удачи вам, Том.

— Это Любарс, Петер! — сообщил Эрик. — Любарс, четыре утра. Это старый район, где в основном расположены фермы, — объяснил он Тому. — Северная окраина, у самой Стены, Любарс упирается прямо в нее. Место малонаселенное, много пустырей. Петер, у тебя есть карта?

— Да. Я бывал там раз или два, когда шофером работал. Я готов свезти туда Тома сегодня ночью. Без машины там не обойтись.

Тома обрадовало его предложение: он доверял Петеру. Тот умело водил машину, был хладнокровен и имел при себе оружие.

После нехитрого ланча с бутылкой вина Эрик заявил, что ему надо съездить в Кройцберг, и предложил захватить с собой Тома.

— Чтобы развеяться, как говорят во Франции, — пошутил он. — Это займет всего какой-нибудь час, а может, и меньше. Затем мне нужно увидеться с Максом. Не отказывайся, давай съездим вместе!

— А кто такой Макс?

— Это мои друзья — Макс и Ролло.

Бледное лицо Петера осветилось улыбкой, а брови поползли вверх. Он выглядел абсолютно безмятежным.

Аппетита у Тома не было никакого, и он не принимал участия в разговоре. Между тем Эрик и Питер со смехом обсуждали новое постановление городских властей, касающееся владельцев собак: теперь каждому из них вменялось в обязанность выходить на прогулку с питомцами не иначе как запасшись совочками и кулечками. Санитарный департамент Берлина объявил о намерении построить уличные туалеты для собак — достаточно вместительные, чтобы туда мог войти даже ньюфаундленд. Петер по этому поводу заметил, что после этого собаки вполне могут начать путать хозяйские дома с туалетом.

13

Том и Эрик отправились в район Кройцберг, который, по словам Эрика, находился совсем недалеко — на машине всего минут пятнадцать. Петер ушел еще раньше, пообещав вернуться к часу ночи. Том попросил отвезти его на улицу Любарс заблаговременно — Петер и сам признал, что поездка плюс поиски займут у них не менее часа.

Эрик остановил машину рядом с баром на углу унылой улицы, застроенной старыми красно-коричневыми пятиэтажками. Двое ребятишек — при виде их Тому сразу пришло в голову английское слово для беспризорников: wichin — подлетели к машине и стали выпрашивать пфенниги, и Эрик тотчас полез в карман, заметив, что не давать денег — себе дороже: могут что-нибудь сотворить с машиной, хотя мальчишке было не более восьми, а девочке — лет десять. Губы ее были неумело накрашены, щеки размалеваны. На ней было некое одеяние до полу, скроенное, судя по всему, из занавески бордового цвета. Том не тешил себя иллюзией, что эта девчушка просто-напросто играет, подражая маме. Тут явно было нечто совсем иное, гораздо более неприятное. Черные волосы мальчишки были взбиты в модный чуб, височки подстрижены волосок к волоску, темные глаза блестели нездоровым, мертвенным блеском. Выпяченная нижняя губа, должно быть, обозначала презрение ко всем, кто его окружал. Эрик дал девочке деньги.