Коммуна, или Студенческий роман - Соломатина Татьяна Юрьевна (книги хорошего качества TXT) 📗

И с Полиных двенадцати подарков под ёлкой уже не было. От таинства остались одни оранжевые. Но в семнадцать только мандаринов уже недостаточно. Хочется к людям. Таким же молодым, как ты сам. И скрепя сердце мама отпустила Полину к Таньке Кусачкиной. Правда, Полине пришлось наврать, что родители подруги тоже будут. Но дядя Валера и тётя Надя как раз наоборот – поехали в гости к тёте Вере, чтобы дать компании бывших одноклассников насладиться обществом друг друга в очередной наступающий год уже не совсем детской жизни. Или им просто так хотелось, невзирая. Надеюсь, вы понимаете, почему Полина Романова всегда немного завидовала Таньке Кусачкиной?.. Вопрос риторический.

Были и Вовка (уже с девушкой), и Олег (уже с девушкой!), и даже у Таньки Кусачкиной был кавалер. Сашка Ростовчан – с беременной девушкой. Юлька Борзякова и Славка Будников – друг с другом, как и последние два школьных года. Танька Захарьянц – с восточного вида мужиком. Впрочем, последние достаточно быстро ушли, потому что мужику явно было неинтересно в компании детей. Но тем не менее – она была с парой! И только Руслан Донченко, Женька Неволин и Полина Романова были постыдно одиноки. Им некого было предъявить своим одноклассникам. Руслан из-за этого ни капли не беспокоился. Для него главным в жизни было то, что он поступил в свою любимую высшую мореходку. Женька, казалось, тоже не проявлял тревожности из-за своей непарности. И даже Полина как-то не особо переживала по этому поводу. Так они и сидели на троих – Руслан, Женька и Полька. И делились друг с другом подробностями учёбы в своих вузах, пока остальные наслаждались танцами на открытых пространствах и поцелуями – в пространствах куда более замкнутых.

«Зря я сюда Короткова не пригласила! И Примуса! Явилась бы сразу с двумя – вот это был бы класс! Утёрла бы девкам носы!»

Почему она их не пригласила? Вероятно, потому, что двоих сразу звать – это некрасиво. А позвать кого-то одного из них – смертельно обидеть другого. Поэтому она обидела обоих. Впрочем, не отдавая себе в этом отчёт. Главное было – вырваться из дому, из-под ёлки и телевизора. Из болота и рутины. Из надоевшего до бессилья неслышного никому крика. И она вырвалась. Новый год за пределами вотчины – хоть у Таньки Кусачкиной, хоть у чёрта на куличках – был не меньшей победой, чем колхоз.

Ну а потом началась зимняя сессия – первая сессия в жизни Полины. Зачёты она все сдала с ходу и без проблем. Английский, латынь, биология. Экзамен по физике, которого она немного боялась, был сдан на «отлично». А вот химия… Химия, изученная ею ещё в школе в объёме первых курсов профильных вузов… Иногда, если про человека говорят, что он мудак – это соответствует истине. Профессор Гоцуляк, заведующий кафедрой неорганической и органической химии, был мудак каких ещё поискать. А если найдёшь, то не поймёшь, как земля под ним прогибается, а всё же носит. Он размовлял только украинскою мовою и ненавидел вчерашних школьников. И ещё больше ненавидел вчерашних школьниц. Совершенно неизвестно почему. Щедро расставив отличные и хорошие оценки ни фига не смыслящим в химии – кроме, разумеется, Примуса, получившего свою отличную с отличием оценку вполне заслуженно, – одногруппникам студентки Романовой, он влепил Полине «удовлетворительно» за ответ, достойный светлой памяти самого Менделеева.

– Почему? – ахнула Полина, глядя, как он выводит правой клешнёй в ведомости «задовiльно» [30], левой показывая, мол, давай сюда зачётку. – Я же всё правильно ответила! Спросите ещё, если вы не уверены в моих знаниях. Могу ответить на все вопросы и сверх того.

– Тому що шибко розумна. Заликову кныжку сюды!

– Тогда ставьте «неудовлетворительно»! – рявкнула Полина.

– Ни. Задовильно! Ни якых погано! Шоб ты на свое видминно комусь видповила пры перездачи? Шиш тоби!

Полина расплакалась, как маленькая девочка. Тройка означала, что у неё не будет стипендии. Но хуже всего было то, что мама будет ругаться и ни за что не поверит, что Полине влепили трояк просто так. Ни за что. Из самодурства.

– Полюшка, не расстраивайся! – успокаивал её Вадим.

– Ты не понимаешь!!! – кричала на него Полина. – Это будет такой скандал!!!

– Прекрати плакать немедленно! В зачётки все оценки после экзамена ставит лаборантка. Он их только подписывает потом, скопом. Я с ним договорюсь. Мы с пацанами у него в хате ремонт делали.

В общем, когда лаборантка объявляла оценки студентам, то Романовой было озвучено «хорошо». В выданной через час зачётке значилось «добре». Но всё равно было ужасно обидно. Нилка и Вторая Ольга, сдававшие эту же треклятую химию парой дней позже, тоже получили по трояку. И только Вольша получила «вiдмiнно» [31], потому что, несмотря на всю ненависть самодура-мудака Гоцуляка к юным девам, не такой уж он был слабоумный, чтобы дочку друга ректора обижать. Да. Справедливости не существует, и не надейтесь.

– Я не могу пойти домой с четвёркой, – сказала Ваде Полина. – Там мама. Я не могу приходить к маме ни с чем, кроме пятёрок. Хоть домой не возвращайся, ей-богу. Сбежать, что ли, куда подальше?

– Если всё так серьёзно, давай я с тобой пойду. Заодно и с твоими родителями познакомлюсь, а?

Девушка в ответ лишь замахала руками.

– Перестань! – строго сказал Вадим. – Ну, не огнедышащий же дракон твоя maman. Она родила такую прекрасную дочь, не может она быть исчадием. И к тому же, дорогая Полюшка, я тебе напомню, хотя ты и знаешь, как я не люблю лишний раз об этом говорить, что я запачкан исполнением интернационального долга и вряд ли твои родители могут нанести непоправимый вред моей психике. Перестань вести себя как маленький ребёнок. Если ты стесняешься – это глупо. Даже если бы твоя мать была алкоголичка-матерщинница – к тебе это не имеет никакого отношения.

– Алкоголичкам-матерщинницам всё равно, что приносят их дочери в зачётках! – вздохнула Полина.

– Так, решено! Сегодня я иду с тобой. Ты моя девушка или чья?

– А я твоя девушка? – посмотрела на него Полина.

– Да! – сказал Вадим.

– Но мы же с тобой не встречаемся, как это называется, не ходим в кино, не… не спим, в конце концов.

– Ну, когда мы с тобой будем спать – ты будешь моя женщина, – рассмеялся Вадим. – Во всяком случае, я считаю, что ты моя девушка. – Он посерьёзнел. – Я прилично выгляжу для первого явления в твой дом?

– Вполне! Хотя для моей мамы все и всегда выглядят неприлично. Я тебя предупредила!

– Да не трясись, как осиновый лист! Всё будет хорошо. То есть – отлично! Если решили, то пойдём. Надо ещё заехать на Соборку, прикупить цветочков для будущей тёщи. И в гастроном на Дерибасовской заскочить – за бутылкой для будущего тестя.

– За бутылку maman тебя съест.

– Ой, подавится, Полюшка, твоя мама Вадимом Коротковым. К тому же – увидишь – не съест, а полюбит. Гарантирую!

Нажимая на кнопку звонка, Полина заметно нервничала.

– У тебя что, ключей нет? – спросил Вадим.

– Неудобно ключами. Вдруг они там чем-то заняты?

– Очень даже может быть, вполне молодые ещё люди!

– Да не тем, дурак! Мои родители, по-моему, вообще этим не занимаются! – шепнула Полина. – Может, просто раздетые. Или в туалете. А тут я вваливаюсь с тобой. Им будет неловко.

– Как это не занимаются? – удивился Вадим. – Ты же как-то на свет появилась?

– В моём случае вполне вероятно зачатие от Святого Духа!.. Тише!

Дверь открылась. На пороге стояла мама.

– Здравствуйте! – Вадим улыбнулся, перешагнул через порог и протянул Полиной маме букет. Жутко дорогой, прямо скажем, букет. Розы зимой для студента в то время?.. Двадцать пять рублей. Больше половины стипендии.