Волшебная сказка Нью-Йорка - Данливи Джеймс Патрик (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Кристиан тычется в шею Фанни Соурпюсс, целуя ее. Часть меня лежит у нее внутри. Столь нежно укутанная. Ее мир гибнет, а мой живет. Ноги это последнее, что покидает женщину, уходя дорогами старости. Корнелиус, послушай меня. Имея деньги, ты можешь за все заплатить. За косметический ремонт любви. Дрыхнуть до десяти утра или до двух пополудни. Ты знаешь, вон там в сейфе свалены акции, ценные бумаги и облигации, приносящие дивиденды. А если они ничего не приносят, так у тебя всегда есть револьвер, чтобы из него застрелиться. У меня куча поверенных, черт бы их всех подрал. Не знаю, кто хуже, они или родственнички-шантажисты, которые, пока я не стала богатой, орали, что я поблядушка. Теперь каждый из них желает, чтобы я купила ему силосное зернохранилище да еще и финансировала бесперебойную работу его верзохи. Я нуждаюсь в тебе, Корнелиус. Женщине нельзя оставаться одной в этом мире.
18
Листва на залитом солнцем дереве под окном Кристиана становится все темнее. Ветра топорщат ее до конца июня. Датчане отпраздновали День Конституции, шведы устроили в парке фестиваль народных и праздничных танцев. И толпа миловидных молодых людей отплясывала вдоль краев тротуара, отдирая антенны у автомобилей.
Фанни в пятый раз вышвырнула меня из дому. И мне, оказавшемуся без пенни в кармане, осталось только читать фолиант с объявлениями о работе. Горбун высоким вежливым голоском сказал через дверь, что уважает меня как джентльмена и очень просит заплатить за жилье. А пароходная компания прислала двух грубых агентов по взысканию долгов, пригрозивших выломать эту ебаную дверь к чертовой матери. Завтракает Кристиан в кафе-автоматах, сливая в одну недопитые чашки кофе. И поворовывая жаренную фасоль у тех, кто отправляется на поиски кетчупа. Пока в конце концов не получает кредит у ирландского бакалейщика за углом, благодаря тому, что каждый день, беседуя с ним, прибегает ко все более крутому и все более провинциальному ирландскому акценту. Сидя у окна, читаю газеты, тщательно отобранные мною в мусорном баке. За окном кипит жизнь, компания расфуфыренных отроков раскидывает отбросы по ступенькам и швыряется кирпичами в веерное окошко над дверью привратника, и тот, выскочив, грозится им кулаком. А однажды вдруг объявляется мой друг из желтого дома, в белых шортах, в теннисных туфлях и в бейсбольной шапочке. И с новым плакатом.
Сладостным утром, как раз в ту минуту, когда я, стоя на ступенях крыльца, пытался одновременно рыгнуть и чихнуть, меня окликнул незнакомый мужчина. Я поначалу подумал, что он хочет удостовериться, не со мной ли он встречался на соревнованиях, которых на моем счету числятся дюжины. Но он шустро всучил мне повестку. Явиться в суд во вторник, в десять часов.
В последней чистой рубашке и последних целых носках Кристиан отправляется в Спортивный клуб, поплавать. Соскребаю грязь с подошв большой мягкой щеткой и сосной пахнущим мылом. Мимо, тряся моржовыми складками жира, вразвалочку фланируют члены клуба. А я могу неделями вообще ничего не есть. И едва я укладываю на скамью мои кости и ставшую великоватой кожу, как меня выкликают к телефону.
— Корнелиус.
— Да.
— Это Шарлотта Грейвз. Надеюсь, я тебе не очень помешала. Ну как ты.
— Впал в нужду.
— Ой, а что такое.
— Нуждаюсь в работе.
— Так ты бы повидался с мистером Моттом.
Кристиан, одевшись и причесавшись, спускается в подземку, перескакивая по три ступеньки зараз. Гром поездов лупит его по мозгам. Напротив него сидит чернокожий джентльмен. Плечи его подпрыгивают, кулаки колотят по коленям, он поет, щас как жахну, щас рвану, подожгите мне фитиль. Щас шарахну, все порушу, только пыль пойдет столбом. Уступите мне дорогу, потому что щас рвану.
Кристиан выходит. Вверх по темным ступеням, потом затененной узенькой улочкой. Взгляни на летящие вверху облака и ты ощутишь, как на тебя рушится мир. Над убойной силы бронзовыми дверьми высечено в камне увенчанное изображением орла огромное слово Мотт. Красноватого мрамора холл. Справочный указатель на стене, важно надутые рожи, шныряющие взад-вперед с чемоданчиками.
Кристиан взвивается в лифте наверх. Выходит в широкий коридор, устланный коричневатой ковровой дорожкой. Сельские виды на стенах, череда холмов, зеленые изгороди. Кони, скачущие через ограды. Тихо и скромно приблизься к столу регистраторши. Что стоит посреди сверкающего, холеного холла.
— Могу ли я быть вам полезной, сэр.
— Видите ли, я просто зашел кое с кем повидаться.
— Кого вы хотите видеть.
— Ну, вообще-то я тут знаю только одного человека.
— Боюсь, я обязана выяснить, кого именно вы хотите увидеть.
— Я хочу сказать, что это не так уж и важно, я просто шел мимо, дай, думаю, зайду.
— Простите, но пока вы не сообщите мне, какое у вас дело и какого отдела или конкретного человека оно касается, я не смогу вам помочь.
— Хорошо, я хотел повидаться с мистером Моттом.
— С мистером Моттом.
— Да, с мистером Моттом.
— Вам известно, кто такой мистер Мотт.
— Да. Владелец или что-то вроде этого. Я хочу с ним
повидаться.
— Это невозможно.
— Почему.
— Вы договаривались о встрече.
— Нет.
— Тогда это совершенно невозможно.
— Я его друг.
— Извините, но за вами стоят люди, вы их задерживаете.
— Мы живем в демократической стране.
— Будьте любезны, вы задерживаете людей.
— Я требую, чтобы вы связались с мистером Моттом и сказали ему, что пришел Корнелиус Кристиан.
Кристиан нависает над столом, упираясь в него ладонями. Испарина на челе. Вновь наступает миг, когда мир еще раз пытается помешать мне как следует развернуться. Эта сучка сидит между мною и выживанием. Постукивая по блокноту пакостными карандашом. И самодовольно ухмыляясь.
— Боюсь, если вам не было назначено.
— Правильно боитесь, мадам, потому что для мистера Мота куда предпочтительнее потратить на вас пять секунд, чем увидеть, как пять полицейских патрулей станут с криками носится по этому зданию, разыскивая меня после того, как я подвергну вас заслуженному телесному наказанию, а все эти люди, что ждут сзади меня, разбегутся, спасая собственные шкуры. Что, клянусь богом, непременно случится, если вы сию же минуту не свяжетесь с мистером Моттом и не скажете ему, что пришел Корнелиус Кристиан.
Регистраторша пальчиками с кроваво-красными ногтями. Берет телефонную трубку. Заводит брови и легко фыркает носом.
— Тут пришел один джентльмен, Корнелиус Кристиан, он хочет повидаться с мистером Моттом. Нет, не назначено. Но он настаивает. Да. Очень.
Прикрыв ладошкой трубку. Регистраторша поднимает глаза на Кристиана. Народ между тем так и валит из лифта.
— В чем состоит ваше дело.
— Я ему сам доложу.
— Он сам доложит.
Какой-то деятель с ворчанием норовит отпихнуть меня, тыкая в спину острым углом конверта. Господи, что за город. Никому даже в голову не приходит пожертвовать тебе и двух минут собственной жизни ради спасения двадцати пяти миллионов твоей. А у девицы уже отвисает челюсть. Она снова поднимает глаза.
— Мистер Кристиан, извините меня. Вам надо было сразу сказать мне, кто вы. Вас примут немедленно. Вы только пройдите к секретарше, последняя дверь налево по коридору.
— Спасибо.
На этом создании божием зеленая блузка и серая фланелевая юбка. Проводит меня через холл. Потом через другую приемную. Мимо цветов. Затем небольшая, обшитая деревом прихожая и дверь, которую она передо мной открывает. Приятно хоть на минуту вдруг оказаться важной персоной.
Огромная комната, окно. Вид на город. Насосные станции на плоских, залитых варом крышах. Статуя женщины, воздевшей факел над серо-зеленой гаванью Нью-Йорка. Плывут навстречу друг другу два плоскодонных парома. И одетый в синий костюм мужчина с аккуратно причесанными седыми волосами протягивает мне руку.
