Над кукушкиным гнездом (др. перевод) - Кизи Кен Элтон (читать книги без сокращений TXT) 📗
Вдруг она смолкла. Увидела, что Макмерфи ее больше не слушает. Он наблюдал за доктором, который забыл обо всем на свете и не мог оторвать глаз от майки на девушке. По мере того как Макмерфи видел, в какой транс впадал доктор, улыбка на его лице становилась все шире, и вот он сдвинул кепку на затылок, подошел к доктору сбоку и положил ему руку на плечо, при этом доктор вздрогнул от неожиданности:
— Доктор Спайви, вам когда-нибудь приходилось видеть лосося на крючке? Самое свирепое зрелище на семи морях. Кэнди, дорогая, почему бы тебе не рассказать доктору о морской рыбалке и всяком таком прочем…
Макмерфи с девушкой обработали маленького доктора менее чем за минуту, и вот он уже запер свой кабинет и возвращается по коридору, по пути запихивая бумаги в портфель.
— Остальную часть работы я сделаю на катере, — бросил он сестре на ходу и так быстро прошел мимо нее, что она не успела ответить. За ним чуть медленнее последовала вся команда, с ухмылкой глядя на сестру, стоявшую в дверях дежурного поста.
Те острые, что не поехали с нами, собрались в дверях дневной комнаты, давали нам советы не приносить нечищеную рыбу, а Эллис снял свою руку с гвоздя на стене, попрощался с Билли Биббитом за руку и пожелал ему стать ловцом человеков.
Билли, глядя, как подмигивают ему медные заклепки на джинсах девушки, когда она выходила из дневной комнаты, ответил Эллису, что пошла бы к черту эта ловля человеков. Он догнал нас на выходе, черный коротышка открыл нам дверь, запер за нами, и мы оказались на воле.
Солнце выглядывало из-за облаков, ярко освещая переднюю кирпичную стенку больничной клумбы с розами. Слабый ветерок срывал последние листья на дубах и аккуратно укладывал их у проволочной ограды. Кое-где на заборе сидели коричневые птички, и, когда порыв ветра бросал в них горсть листьев, птички вместе с ветром улетали прочь. Но сразу мне почудилось, что это листья, ударяясь об ограду, превращаются в птиц и улетают.
Стоял прекрасный осенний день с запахом костра, было слышно, как стучат по мячу дети, играя в футбол, как тарахтят маленькие самолеты, и казалось, все должны быть счастливы, находясь здесь, на воле, а не в больнице. Только мы стояли молчаливой группкой, руки в карманах, ждали, пока доктор подгонит свою машину, и наблюдали за горожанами, которые ехали на работу и сбавляли ход, чтобы поглазеть на сумасшедших в зеленом. Макмерфи видел, как неловко мы себя чувствуем, и старался поднять нам настроение, подшучивая над девушкой, дразня ее, но от этого настроение почему-то становилось еще хуже. Все думали о том, как было бы легче вернуться в отделение и сказать, что сестра была права: при таком ветре море наверняка неспокойное и опасное.
Подъехал доктор, мы погрузились. Я, Джордж, Хардинг и Билли Биббит сели в машину с Макмерфи и девушкой, которую звали Кэнди, а Фредриксон, Сефелт, Скэнлон, Мартини, Тейдем и Грегори поехали с доктором вслед за нами. Все словно языки проглотили. Примерно в миле от больницы мы остановились у заправочной станции, и доктор тоже. Он вылез из машины первым, ему навстречу подпрыгивающей походкой, улыбаясь и вытирая тряпкой руки, вышел механик. Но вот он перестал улыбаться и прошел мимо доктора взглянуть, кто это там в машинах. Затем нахмурился и, все так же вытирая руки о промасленную тряпку, медленно двинулся назад. Доктор нервно поймал механика за рукав, вынул десятку и втолкнул ее тому между ладонями, словно сажал помидорную рассаду.
— Э-э, будьте добры, заправьте оба бака обыкновенным, — попросил доктор. Он, как и все остальные, вне стен больницы чувствовал себя не в своей тарелке. — Э-э, будьте добры.
— Эти в форме, — спросил механик, — они из больницы, которая у шоссе? — Он начал оглядываться в поисках разводного ключа или чего-нибудь такого еще. Наконец придвинулся поближе к штабелю пустых бутылок из-под прохладительных напитков. — Вы, ребята, из сумасшедшего дома?
Доктор отыскал свои очки и тоже посмотрел на нас, как будто только что заметил нашу форму.
— Да. То есть нет. Мы, то есть они… действительно из сумасшедшего дома, но это… бригада рабочих, не больных, конечно, нет. Бригада рабочих.
Механик прищурился на доктора, потом на нас и пошел шептаться со своим напарником, который занимался ремонтом. С минуту они разговаривали, потом второй механик окликнул доктора и спросил, кто мы такие, доктор повторил, что мы рабочая бригада, и оба механика засмеялись. По их смеху я понял, что они все-таки решили продать нам бензин, но, скорее всего, слабый, грязный, разбавленный, да и стоить он будет в два раза дороже, и от этого настроение мое никак не улучшилось. Я видел, что у всех на душе было погано. Оттого что доктор солгал, мы почувствовали себя совсем плохо, не столько из-за вранья, сколько из-за правды.
К доктору, ухмыляясь, подошел второй механик.
— Вы сказали, вам нужен супер, сэр? Отлично. А как насчет, чтобы проверить масляные фильтры и дворники? — Он был выше своего напарника и наклонялся к доктору, как будто делился с ним секретом. — Вы знаете, по данным о дорожном движении восемьдесят восемь процентов машин нуждаются в замене масляных фильтров и дворников?
Улыбка его была покрыта нагаром, оттого что много лет он снимал свечи зажигания зубами. От этой улыбки доктор смутился окончательно, а механик продолжал наклоняться над ним и ждал, когда он признает, что его загнали в угол.
— А ваша бригада обеспечена солнцезащитными очками? У нас есть отличная последняя модель.
Доктор понял, что он у них на крючке. Но только он открыл рот, собираясь сдаться и сказать: «Да, все, что угодно», как раздался характерный шуршащий звук, когда верх машины начинает сдвигаться назад и складываться. Макмерфи сражался с крышей, которая слишком медленно складывалась гармошкой, пытался сдвинуть ее быстрее, чем это делало механическое устройство, и вовсю матерился. Он бил в медленно уходящий верх, терзал его, и все видели, что он в бешенстве; изругав, измолотив и с трудом сдвинув гармошку на место, он перелез прямо через девушку и через борт, встал между доктором и механиком и, склонив голову набок, глянул прямо в закопченный рот.
— Так, Хенк, хватит, мы берем обыкновенный, как заказал доктор. Два бака. Все. Остальная мура — к черту. И берем со скидкой в три цента, потому что мы, дорогой, как никак государственная экспедиция.
Механика не так-то просто было сломить.
— Что? А мне показалось, профессор сказал, вы не пациенты?
— Слушай, Хенк, неужели не понятно? Это вежливая предосторожность, чтобы вы не сдрейфили сразу. Док не соврал бы, если бы вез обыкновенных пациентов, но мы не просто сумасшедшие, мы из отделения для психически ненормальных преступников, едем в тюрьму Сан-Квентин, где есть соответствующие условия для нашего содержания. Видишь того конопатого пацана? Теперь он выглядит так, будто сошел с обложки «Сэтердей ивнинг пост», а ведь невменяемый убийца, зарезал троих. У того, что рядом с ним, кличка пахан-псих, непредсказуем, как дикий кабан. А вон большого видишь? Индеец, киркой забил насмерть шестерых, когда попытались надуть его, покупая ондатровые шкурки. Ну-ка, Вождь, встань, дай на тебя поглядеть.
Хардинг ткнул в меня большим пальцем, и я встал. Механик прикрыл глаза от солнца, окинул меня взглядом снизу вверх и ничего не сказал.
— Компания неприятная, согласен, — сказал Макмерфи, — но это законная, запланированная, санкционированная правительством экскурсия, и нам очень даже полагается скидка, как если бы мы были из ФБР.
Механик смотрел на Макмерфи, а тот зацепил большими пальцами за карманы, откачнулся назад и окинул его насмешливым взглядом поверх своего шрама на носу. Механик повернулся, проверил, на месте ли его приятель, то есть рядом со штабелем пустых бутылок, и снова с ухмылкой глянул на Макмерфи.
— Очень крутые ребята! Ты это хочешь сказать, рыжий? А нам лучше не высовываться и делать, что говорят, так? Послушай, рыжий, а ты там за что? Покушение на жизнь президента?
— Этого, Хенк, доказать не смогли. Получил срок по глупости. Убил одного на ринге, а потом, понимаешь, понравилось.
