Ты не виноват - Нивен Дженнифер (электронные книги без регистрации TXT) 📗
– Ты знаешь, – начинаю я, – у меня тоже когда-то были такие лошадки. Конечно, не такие хорошие, но все равно очень симпатичные. Я назвал их Полночь и Скаут.
– Полночь и Скаут? – Он переводит на них взгляд. – Отличные имена.
– Если хочешь, можешь ими воспользоваться.
– Правда? – Теперь он не сводит с меня своих совиных глаз.
– Конечно.
Джош Раймонд, наконец, находит заводную машинку, которую искал все это время, и мы выходим из его комнаты вдвоем, при этом он берет меня за руку.
Мы возвращаемся в гостиную, и отец улыбается мне своей дежурной улыбкой, как будто мы с ним – старые добрые приятели.
– Тебе надо будет как-нибудь привести сюда свою подружку, – говорит он, как будто между нами никогда не происходило ничего плохого, и мы с ним всю жизнь были закадычными друзьями.
– Не получится. Она по воскресеньям занята.
Представляю себе разговор отца и мистера Марки.
«Ваш малолетний преступник похитил нашу дочь. Не исключено, что сейчас она лежит где-нибудь в канаве». – «И что может произойти? Пусть он и преступник, и эмоциональный урод, и вообще полный отстой. Надо сказать спасибо вашей дочери, сэр, потому что больше мой сынок никому не нужен».
Я вижу, что отец подыскивает нужные слова.
– В другой день тоже можно прийти, правда, Розмари? Просто приводи ее сюда, когда вам будет удобно. – Сейчас у отца отличное настроение, и от этого Розмари вся светится, улыбается и согласно кивает. Он хлопает рукой по подлокотнику своего кресла. – Значит, приводи ее сюда, и мы поджарим отбивные на гриле, самые настоящие, с бобами, разведем огонь из веточек. Все для тебя.
Я еле сдерживаюсь. Только бы не взорваться прямо здесь и сейчас. Нужно казаться маленьким и спокойным. Я начинаю считать с огромной скоростью.
К счастью, игра опять возобновляется, и это отвлекает отца. Я сижу в гостиной еще несколько минут, потом благодарю Розмари за угощения, прошу Кейт довезти Декку домой, добавив, что с ними я увижусь позже.
Но я не тороплюсь домой, а веду машину просто вперед. Без карты, без конкретной причины. Я еду час за часом. Сначала на север, потом на запад, потом сворачиваю на юг и, наконец, выбираю направление на восток. Гаденыш набирает скорость больше ста сорока километров. На закате я уже возвращаюсь в Бартлетт, решив срезать путь через центр Индианаполиса. Я закуриваю уже четвертую сигарету подряд. Еду я очень быстро, но мне все равно не хватает ощущения скорости. Внезапно я понимаю, что начинаю ненавидеть свою машину за то, что она так тормозит, когда мне нужно ехать вперед, только вперед, и при этом ехать очень быстро.
Никотин уже начинает раздражать мое горло, которое и без того болит. Меня тошнит, поэтому я сворачиваю на обочину и дальше иду пешком. Я сгибаюсь пополам, положив ладони на колени. И жду. Но меня почему-то никак не вывернет наизнанку. Я бросаю беглый взгляд на дорогу, простирающуюся впереди, и бегу по ней. Я бегу, как сумасшедший, оставляя машину позади. Я бегу с такой бешеной скоростью, что мне кажется, будто легкие сейчас разорвутся, но я все равно продолжаю наращивать скорость. Я сильно рискую, потому что и мои легкие, и ноги в любой момент могут подвести меня. Я не могу вспомнить, запер ли машину. Боже! Как же я ненавижу свой мозг за то, что он забывает подобные события. Теперь я только и думаю о том, запер ли я дверцу или нет, и от этого начинаю бежать еще быстрее. Я не помню, куда дел свою куртку и была ли она сегодня вообще на мне.
Все будет в порядке.
Я буду в порядке.
Ничто не разрушится.
Все будет в порядке.
Все будет хорошо.
Со мной все хорошо. Хорошо. Хорошо.
Я появляюсь с противоположной стороны города, меня окружают фермы. Спустя некоторое время я прохожу через целый ряд коммерческих теплиц и оранжерей. По воскресеньям они закрыты, но мне попадается одна, похожая на частный магазинчик. Чуть поодаль от оранжереи стоит двухэтажный фермерский дом.
У подъезда к дому выстроились грузовики и легковушки, внутри слышен смех. Я задумался над тем, а что случится, если я сейчас просто войду внутрь и сяду там, как у себя дома. Я осторожно стучусь во входную дверь. Я тяжело дышу. Нужно было бы, конечно, немного выждать, пока не нормализуется дыхание, но нет. Наверное, все же я не могу ждать, так как у меня дело безотлагательное. Я снова стучусь, на этот раз громче.
На мой стук дверь открывает женщина с белыми волосами и добрым круглым лицом, похожим на пончик. Она все никак не может перестать смеяться после разговора, который ей пришлось прекратить. Она щурится в щелку, потом открывает дверь пошире, потому что мы находимся в деревне, да еще и в Индиане, а тут незнакомцев не боятся. Это один из пунктов, почему мне все же нравится здесь жить. Мне очень хочется обнять ее за то, что у нее такая теплая и чуть смущенная улыбка, пока она пытается припомнить, не доводилось ли ей видеть меня раньше.
– Привет, – говорю я.
– Привет, – отзывается она. Я пытаюсь представить себе, как выгляжу со стороны: раскрасневшееся лицо, без пальто, вспотевший и задыхающийся, жадно хватающий ртом воздух.
Я пытаюсь поскорее успокоиться.
– Мне очень неловко беспокоить вас, но я ехал домой и случайно заметил вашу оранжерею. Я понимаю, что вы сегодня закрыты, и у вас сейчас гости, но мне хотелось бы узнать – нельзя ли мне подобрать несколько цветков для своей подруги. Положение у меня критическое.
На ее озабоченном лице появляется несколько морщинок.
– Критическое? Ой, миленький ты мой…
– Вероятно, это было громко сказано, и мне действительно неудобно тревожить вас. Но сейчас зима, и еще неизвестно, когда наступит весна. А она достойна хороших цветов, хотя ее отец терпеть меня не может. Я хочу, чтобы она поняла, что я думаю и испытываю сейчас, и что сейчас время не погибать, а жить.
К ней подходит мужчина, внимательно разглядывая меня. За воротник рубашки у него заткнута салфетка.
– Вот ты где, – обращается он к женщине. – А мы удивляемся, куда же ты запропастилась. – И он понимающе кивает мне.
– У этого молодого человека просто самое настоящее критическое положение, – объясняет она.
Я заново рассказываю о своей ситуации. Она смотрит на него, а он на меня, потом она зовет кого-то из комнаты, попросив перемешать сидр, и мужчина выходит наружу, салфетка начинает развеваться на холодном ветру. Я следую за ним, засунув руки в карманы, и мы идем к теплице, возле двери которой он снимает с пояса связку ключей, которые, как правило, бывают у дворников.
Я болтаю и болтаю, не в силах остановиться, бесконечно благодаря его и обещая заплатить двойную цену и даже пообещав потом прислать фото Вайолет с этими цветами, возможно, с фиалками, сразу после того, как я вручу их ей.
Он кладет руку на мое плечо и говорит:
– Насчет этого даже не беспокойся, сынок. Я хочу, чтобы ты спокойно выбрал то, что хочешь.
Мы заходим внутрь, и я вдыхаю сладкий аромат живых цветов. Мне хочется оставаться здесь, где светло и тепло, в окружении живых, а не искусственных и не погибших цветов. Мне хочется общаться с этой милой добродушной парой, и пусть они называют меня «сынок». И Вайолет тоже могла бы жить тут, потому что места здесь хватило бы на всех.
Он помогает мне выбрать самые яркие цветы, и это не только фиалки, а еще и маргаритки, розы и лилии и еще какие-то, названия которых я так и не могу запомнить. Потом он вместе со своей женой по имени Маргарет-Энн ставит букет в специальное ведро для транспортировки, где он не будет испытывать недостаток влаги во время пути. Я хочу расплатиться за цветы, но они не берут у меня деньги, и тогда я обещаю им вернуть емкость при первой же возможности.
К тому времени, когда мы заканчиваем переговоры, их гости собираются на крыльце, чтобы посмотреть на парня, которому так срочно понадобились цветы для любимой девушки.
