Ты не виноват - Нивен Дженнифер (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Мужчина, которого, как выясняется, зовут Генри, подвозит меня к моему автомобилю. На это у нас уходит двадцать минут, а это означает, что я пробежал больше тридцати километров. Когда мы делаем разворот, чтобы подъехать к одиноко ожидающему меня Гаденышу, он удивленно спрашивает:
– Сынок, ты что же, пробежал такое расстояние?
– Да, сэр. Наверное, именно так. Мне очень неудобно, что я отвлек вас от ужина, да еще вам пришлось ехать со мной сюда.
– Не волнуйтесь, молодой человек. Не стоит беспокоиться. А у тебя какие-то неприятности с машиной?
– Нет. Просто она ехала недостаточно быстро.
Он кивает мне, как будто мои слова все ему объяснили, что весьма сомнительно.
– Не забудь передать наилучшие пожелания своей девушке от нас. А сейчас немедленно домой, слышишь?
К ее дому я подъезжаю уже в десятом часу. Некоторое время я просто сижу в Гаденыше с опущенными стеклами и выключенным двигателем, выкуривая последнюю сигарету, потому что именно сейчас, оказавшись здесь, я понял, что не хочу беспокоить ее. В окнах ее дома горит свет, и я понимаю, что она вместе со своими родителями, которые любят ее, а меня ненавидят, и мне не хочется вторгаться в их жизнь.
Но тут мне приходит сообщение от Вайолет, как будто она знает, где я сейчас нахожусь: «Я рада, что вернулась. Когда я тебя увижу?»
Я отправляю ей текст: «Выходи на улицу».
Через минуту она выходит из дома в своей пижаме с мартышками и длинном пурпурном халате. Ее волосы стянуты в хвост. Я выхожу навстречу ей с ведром, и она сразу начинает атаковать меня вопросами:
– Финч, ради всего святого, что происходит? Почему от тебя пахнет дымом? – Она боязливо оглядывается, опасаясь, что ее могут увидеть.
Ночной воздух почти морозный, снова начинает идти снег, но мне сейчас тепло. Она замечает:
– Ты же весь дрожишь.
– Разве? – А я и не понял, потому что не ощущаю холода.
– И сколько времени ты уже торчишь здесь?
– Сам не знаю. – И вдруг я понимаю, что действительно не помню этого.
– Сегодня уже шел снег. И вот теперь опять. – Глаза у нее покрасневшие. Похоже на то, что она недавно плакала. Вполне возможно, что все было именно так, потому что она ненавидит зиму, кроме того, скоро годовщина той самой роковой катастрофы.
Я протягиваю ей ведерко со словами:
– И поэтому мне еще больше хочется, чтобы ты взяла сейчас вот это.
– А что это?
– Открой и посмотри сама.
Она ставит ведерко на землю и открывает его. Несколько секунд она жадно вдыхает аромат цветов, потом поворачивается ко мне и целует, не произнося при этом ни единого слова. Когда она чуть отстраняется от меня, то говорит:
– Зима кончилась. Финч, ты привез мне самую настоящую весну.
Долгое время я сижу в машине перед своим домом. Я боюсь нарушить очарование, охватившее меня. Меня будто окутал сегодняшний день. Вайолет словно так близко от меня! И вот, что я люблю. Блеск ее глаз, когда мы с ней разговариваем или когда она рассказывает мне что-то важное и интересное. Я люблю наблюдать, как она шевелит губами, произнося про себя какие-то слова, когда читает или хочет сосредоточиться. Я люблю наблюдать за тем, как она смотрит на меня. Тогда начинает казаться, будто для нее существую только я, и создается впечатление, словно она обладает способностью видеть сквозь плоть и кровь, чтобы рассмотреть непосредственно меня таким, какой я есть. Она видит меня таким, каким себя не вижу даже я.
Финч
65-й и 66-й дни
В школе я вдруг ловлю себя на мысли о том, что вот уже некоторое время смотрю в окно отсутствующим взглядом. Интересно, сколько же я просидел, глядя в пустоту? Я осматриваюсь, пытаясь определить, заметил ли кто-нибудь еще мое странное состояние, но в мою сторону никто даже и не думал поворачиваться. Подобное случается на всех уроках, даже на физкультуре.
На английском я открываю учебник, потому что учитель читает и все остальные ученики следят за чтением. Я хорошо слышу слова, но тут же забываю их после произнесения. Я слышу и воспринимаю только какие-то обрывки, ничего целостного и имеющего смысл.
Расслабься.
Дыши глубже.
Считай.
После уроков я направляюсь на колокольню, и мне уже не важно, увидит ли меня кто-нибудь или нет. Дверь на лестницу легко открывается, и я задумываюсь о том, уж не пришла ли туда и Вайолет? Как только я оказываюсь наверху, на свежем воздухе, я снова открываю книгу. Я перечитываю снова и снова один и тот же абзац. Мне кажется, что будет лучше, если я останусь наедине с собой, но как только я дочитываю одну строчку до конца и перехожу к следующей, я успеваю забыть предыдущую. Я беру другую книгу, надеясь, что сейчас все изменится, но результат точно такой же.
За обедом я подсаживаюсь к Чарли. Меня окружает масса людей, но я по-прежнему одинок. Кто-то разговаривает со мной, но я никого не слышу. Я делаю вид, что слишком увлекся одной из своих книг, хотя слова буквально пляшут на странице перед глазами, поэтому я заставляю себя улыбаться. Никто не должен догадаться. Итак, я улыбаюсь и киваю, и, похоже, у меня это неплохо получается до тех пор, пока Чарли не спрашивает:
– Приятель, что с тобой происходит? Ты меня серьезно огорчаешь.
На уроке географии США мистер Блэк, стоя у доски, еще раз напоминает нам о том, что мы не должны расслабляться, несмотря на то, что являемся выпускным классом и сейчас идет последний семестр. Пока он говорит, я пишу, но и тут происходит примерно то же самое, что и при чтении. Слова существуют для меня одну минуту, потом их смысл теряется. Вайолет сидит рядом. Я вижу, что она смотрит в мою тетрадь, поэтому прикрываю от нее текст.
Это состояние трудно объяснить, но, наверное, примерно так я бы чувствовал себя, если бы находился в водовороте, засасывающем меня ко дну. Все вокруг темнеет и начинает крутиться, но только медленно, а не быстро, как в реальной воронке. Также присутствует некая сила, груз, который утягивает тебя вниз, как будто его привязали к твоим ногам, даже если ты его не видишь. Мне приходит мысль, что, наверное, то же самое и должен ощущать человек, которого засасывает трясина или зыбучие пески.
Часть того, что я написал – это некое подведение итогов моей жизни, как будто я пытаюсь сейчас составить список всего, чего достиг, и напротив каждого пункта ставлю галочку. Удивительная подружка – галочка. Достойные друзья – галочка. Крыша над головой – галочка. Еда – галочка.
Я уже никогда не стану коротышкой и вряд ли облысею, если ориентироваться на моего отца и дедов. Когда у меня все в порядке, я во многом могу превзойти своих ровесников. Я неплохо играю на гитаре, и у меня приятный голос. Я умею сочинять песни. Причем такие, которые способны изменить мир к лучшему.
Похоже, все у меня получается, но я снова и снова перечитываю этот список, потому что мне кажется, будто я что-то забыл, не учел. Может быть, я не заметил чего-то большего из-за каких-то мелких деталей. Конечно, если смотреть на вещи шире, семья у меня могла бы быть и получше, но я далеко не единственный ребенок, который рассуждает подобным образом. Меня, по крайней мере, не выбросили на улицу. Со школой тоже все в порядке. Я мог бы учиться и лучше, но мне этого не надо. Будущее туманно, но в этом тоже имеется своя прелесть.
Если обратить внимание на мелочи, то мне, например, очень нравятся мои глаза и совсем не нравится нос. Хотя, наверное, не нос заставляет меня так плохо думать о собственной внешности. Зубы у меня здоровые. В общем, и с губами у меня тоже все в порядке, особенно, когда они касаются губ Вайолет. Ноги у меня очень уж большие, но это лучше, чем если бы они были очень маленькие. В этом случае я бы постоянно падал. Еще мне нравится моя гитара, постель и книги, особенно те, которые мы вырезали вместе с сестренкой.
