Луна доктора Фауста - Эррера Луке Франсиско (библиотека электронных книг txt) 📗
– Да, из всех тех, кто отправился на поиски Дома Солнца, остались только ты, да я, да Монтальво, да Перес де ла Муэла.
– Остерегайтесь их, ваша милость, мне что-то не верится, что они позабыли давнюю свою неприязнь к вам. Вспомните-ка Веласко, пропавшего навсегда из-за того только, что им овладело безумие.
Гуттен получил очередное письмо от Спиры, в котором тот «для нашего общего блага» настоятельнейше просил его как можно скорее прибыть в Санто-Доминго: «Я не могу далее откладывать беседу с вами. О том, что я просил вас приехать, никому ни слова. Ваш друг Спира».
Вновь настала ночь полнолуния. Воздух был неподвижен, зноен и сух. Напрасно пытался Филипп уснуть. Срочный и неожиданный вызов, присланный ему Спирой, озадачил его. Но не только поэтому ворочался он сейчас с боку на бок. Телесный голод, вожделение, похоть, временами изводившие его, в эту ночь мучили с небывалой еще силой. «Амапари, индеанка, которую прогнала Магдалена, хороша собой, у нее высокие скулы и чуть раскосые глаза… Ее знает весь Коро…»
Пот заливает Филиппу глаза. Снова ворочается он в гамаке. Глаза его сверкают во тьме, что-то выискивают в лачуге. Сквозь щель в стене льется лунное сияние. Где-то в отдалении завыла собака. Потом другая. Филипп привстает. Перико и Магдалена, прильнув друг к другу, мирно спят. Луна освещает всю длинную пустынную улицу, и вдруг на мостовой появляется женщина в испанском платье. «Что делает она так поздно, одна? Кто она?» Об испанках, живущих в Коро, ходит множество слухов. Судья Наварро бахвалился, что не пропустил ни одной. Это наглая ложь. Жена Вильегаса – чистейшая и честнейшая женщина весьма строгих правил, и наверняка не одна она такая. Но еще прошел слух, что недавно в Коро приплыли несколько проституток, уставших от своего ремесла и надеющихся сыскать себе мужа среди колонистов, которым надоели индеанки и вечная игра со смертью. Большинство тех, кто уходит в экспедиции, назад не возвращаются. Уцелевшие приходят в Коро, прожив года три в отдалении от женщин. Жительницы Коро хранят им верность, но все ли? «Большинство, – уверял Диего де Монтес, – навсегда отравляют сердца мужчин горечью отчаянья».
Женщина в мантилье дошла до угла и повернула назад, прямо к хижине Филиппа. Он отпрянул от окна, затаился, прислушиваясь к ее шагам. Когда же он смог разглядеть ее лицо, широко раскрыл глаза от удивления: эту высокую красивую женщину он прежде не видел.
– Кто она? – вскричал Филипп. – Откуда она? Снедаемый любопытством, он двинулся за ней. Она шла легкой поступью, чуть покачиваясь на ходу. Черные распущенные волосы плащом покрывали ей спину. Ошеломленный Филипп не мог отвести от нее глаз. Пройдя шагов двадцать, незнакомка обернулась и послала Филиппу приветливый взгляд и прельстительную улыбку. Да, перед ним стояла и сияла неземной красотой испанка – испанка с головы до пят! Филипп невольно замедлил шаг, но она чуть кивнула ему, точно приглашая следовать за собой, и уже через несколько минут они вышли на пустырь за городской чертой. Незнакомка шла впереди и возле ручья повернула к черневшему неподалеку лесу. Филипп хотел уже устремиться вдогонку, как вдруг раздался отчаянный вопль Вильегаса:
– Стойте! Остановитесь! – И Хуан бросился ему наперерез. – Ведь это не женщина, – задыхаясь, еле выговорил он, – это химера, дьявольское наваждение. Я видел, как она заманивала вас. В чаще вас настигла бы гибель.
Вильегас поведал, что дьяволица появилась в Коро вместе с человеком, основавшим город.
– Много, много мужчин следовали за нею и умирали от страха, увидав ее длинные золотые зубы, перекрещивающиеся в виде буквы «икс». Епископ говорит, что все сотворено богом, как бы ни пытался сатана прибрать его творения к рукам. Эта женщина – охранительница устоев в нашем городе. Она наводит страх на полуночников и гуляк, домогающихся чужих жен. Остерегайтесь, дон Филипп, бродить по улицам после того, как колокол воззвал к последней молитве.
– Клянусь вам, дон Хуан, – твердо ответил побледневший Филипп, – клянусь вам честью своей и Пресвятой Девой Зодденхеймской, что последую вашему совету. Я не хочу во второй раз видеть это лицо.
18. САНТО-ДОМИНГО
Уведомив о своем отъезде Вильегаса и оставив на его попечение карликов, Филипп на небольшой каравелле отплыл в Санто-Доминго. Вместе с ним отправился и Андреас Гольденфинген.
– Вернусь в Германию, как ни огорчает меня разлука с вами, – с глубокой печалью говорил моряк, между тем как берег скрывался из виду. – Ах, ваша милость, сколько испытаний выпало нам на долю, скольких товарищей пришлось нам потерять, сколько бедствий пережить! Как прав был доктор Фауст и как нагло врал Камерариус! По приезде в Германию я ославлю этого шарлатана на весь свет. Нельзя допустить, чтобы невежда процветал, тогда как истинный мудрец и ясновидящий бедствует и терпит унижения! Но что это? Глядите, ваша милость: по правому борту три парусника! Они плывут в Коро. Неужели еще одна экспедиция? Здешний край не прокормит столько народа.
Гуттен тоже заметил корабли, но ничем не смог удовлетворить любопытство Гольденфингена.
В эту минуту безрукий человек с манерами дворянина обратился к нему:
– Приветствую вас, господа, на борту нашего судна. Минуло больше трех лет с тех пор, как мы виделись в последний раз.
Гуттен старался припомнить, кто этот человек, и тот пришел к нему на помощь:
– Я присоединился к вашей экспедиции на Канарах, чтобы здесь, в Новом Свете, отомстить за поруганную честь.
Теперь Филипп узнал юного дворянина из Тенерифе, разыскивавшего в Америке Янычара.
– Как постигло вас это несчастье? – спросил он, не в силах отвести глаза от обрубков его рук.
– Рожденному под несчастливой звездой уповать не на что. Добравшись до Картахены, я вскорости нашел негодяя, погубившего мою сестру, и вызвал его на поединок. Но собака обрезанец владел оружием лучше, чем я, и, лишь только мы сошлись, он двумя ударами своего ятагана отсек мне обе кисти. И вот теперь ни на что не годным калекой возвращаюсь я на Канары.
«Где-то сейчас мой Янычар?» – думал Филипп, вспоминая своего давнего знакомца с теплым чувством приязни, несмотря на то что он оставлял повсюду страшные следы своего пребывания.
Первым, кто встретил его в гавани Санто-Доминго, был писец Хуан де Карвахаль.
– Добро пожаловать, дон Филипп! – приветствовал его тот. – Наш общий друг сеньор Хорхе Спира не смог встретить вас из-за своего недомогания.
Писец, занимавший теперь новый и довольно видный пост в Королевском суде, был в черном, наглухо застегнутом колете черного бархата и в широкополом, бархатном же берете. Четверо солдат, стоя чуть поодаль, держали под уздцы горячих коней.
Санто-Доминго разительно отличался от Коро: мощеные улицы, по которым важно прогуливались горожане, нарядные дома, тенистые площади, могучие стены фортов. Крепость Диего Колона больше походила на дворец.
Облик Спиры поразил Филиппа: он постарел за это время лет на десять. Щеки его ввалились, отчего явственнее обозначились скулы, кожа истончилась и приобрела желтоватый оттенок, борода стала совсем седой, под лихорадочно блестящими глазами залегли лиловатые тени.
– Ваша милость! – с прорвавшимися в голосе рыданиями воскликнул Филипп, опускаясь на колени у его изголовья и целуя ему руку.
– Успокойтесь, мой верный друг. Сегодня меня свалил один из приступов горячки, которым я все еще подвержен. Если бы не они, я мог бы хоть завтра пуститься на поиски Дома Солнца. У меня для вас добрая весть: благодаря тщанию Королевского суда истина восторжествовала, и не последнюю роль в этом сыграл Хуан Карвахаль. Его величество утвердил решение суда, поддержанное просьбами наших с вами хозяев Вельзеров, и восстановил меня в должности губернатора и капитан-генерала Венесуэлы…
– Слава богу!
– При одном условии…
– Каково же это условие?
– Я соглашусь принять этот пост, если только вы будете моим первым заместителем.
