Лукоеды - Данливи Джеймс Патрик (книги бесплатно txt) 📗
Обитатели замка срезают путь прямо через поля, чтобы привлечь к себе внимание. В темном интерьере шумного паба. Под названием Пустая Петля. Толкая перед собой супругов Ута в кресле-каталке. Так, чтобы и они могли поджариться в печи проклятий. И потерять пару седых волос в чреве неудовлетворенности. Экс-зеки теперь охраняют Глорию. Которую УДС, кипя от гнева, обозвал падлой, готовую лечь под любого, как кран, готовый подать горячую воду, стоит его лишь повернуть. И что он ванну уже принял.
Пара УДС смерила меня недружеским взглядом, когда они шли на дневную прогулку через верхний зал с помощью Ины и Имельды в белых кружевных шапочках, которых они одарили большими коробками сливочных шоколадных конфет. Все теперь мигрировали из обгоревших северных комнат в южные. Как-то ранним утром в солнечных лучах, струящихся через купол большого зала, молча стоял Эрконвальд. Поднеся бинокль к глазам, он наблюдал за птицами, свившими гнезда в гипсовых украшениях над потолочными карнизами. Сказал, что среди них есть три редких вида. Каждый из которых может огорошить меня пометом. И огорошил, когда Эрконвальд объявил, что он и Глория обручились и собираются пожениться.
Шарлен по утрам, когда я к ней тянулся, отодвигалась в сторону. Фыркала и заявляла, за кого вы меня принимаете. Так как я едва мог кого за что-то принимать, я стал ждать полдника. Когда человек в более здравом уме. И она, пятясь, ушла с подносом. После приятно торжественного обеда планирую свое самоубийство. Которое должно произойти на рассвете на океанском лайнере. Время, против которого едва будут возражать твои попутчики. Большинство которых заняты, лежа друг на друге, или слишком изнурены, чтобы обратить внимание на такую печальную мелочь за завтраком. Если они вообще в силах принять пищу. Оно не должно произойти в самом начале путешествия, чтобы на омрачать остальную часть поездки. В четыре утра перелезь через леера на корме. В ночь проведения бала-маскарада. Когда все должны будут знакомиться друг с другом. Вполне достаточно, что внести определенный диссонанс. Но до того, как начнутся глубокие разногласия. С расцветом дружбы.
— В чем дело, Шарлен?
— Ни в чем.
— Ты сердита.
— Нет.
— Да.
— Ну, а если и так. Вам то это для чего знать? Если вы игнорируете меня все эти недели. Я только служанка. Которой помыкают все кому не лень. Мне все это надоело. И я ухожу. Я только ждала вашего возвращения, чтобы сказать вам об этом. И это не потому, что я не держусь за место. Но вы позволили этой банде сесть вам на шею, воровать, обманывать вас и чуть не сжечь весь замок. От того, что они тут творили, когда вы уехали, покраснел бы сам дьявол. Каждую ночь одно и то же. Меня тут преследовали чуть ли не до смерти. Если не приставали ко мне на кухне, то один за другим ломились пьяными ко мне в спальню, колотя в дверь. Персиваль безостановочно таскает им вино. К первому блюду не приступят до тех пор, пока половина из них не передерется. Тарелки с едой летали по всему месту. Признаюсь, меня то и дело разбирал смех. Особенно когда г-жа УДС стала искать, куда это Глория удалилась с ее мужем. А они оба святотатствовали за органом в часовне. Пейте чай, а то остынет.
В небе носятся ласточки. Охотясь за комарами, мотыльками и бабочками. Визжат свиньи, которых Тим выращивает в амбаре. Жрут все подряд, что только могут. Топчут яблоки, мнут ягоду и ломятся сквозь листья капусты. Задрав вверх плотно скрученные хвосты. Чавкают с таким неописуемым поведением. Чтобы набрать вес.
— Извини, что у тебя проблемы, Шарлен.
— Это ничто по сравнению с тем, что случилось с другими. Однажды днем появляются приятная леди и важно вышагивающий с тросточкой джентльмен и начинают расспрашивать о видах этого исторического места. У них то у самих был такой видок. Началось все с замечания о картине. Одной их тех, что висят в обеденном зале. Я не знаю, что он имел ввиду, но Франц обозвал их культурными самозванцами. Они сели обедать. А этот УДС снимает эти две картины со стены и хладнокровно бьет одной по голове джентльмену, а другой леди. Оба сидят, не зная что и сказать, с головами, торчащими из портретов. Можете себе представить. Ваше имущество. Сломано о пару незнакомцев, которых вы даже не приглашали, бандой нахлебников, от которых вы не можете избавиться. И что вы думаете происходит дальше, эти гости снимают с себя эти картины и продолжают обедать, как ни в чем не бывало. Вот в том то все и дело с этим местом, можете тут вытворять с кем хотите, что хотите, но никто из них не встанет и не уйдет. За исключением Персиваля. А он из ума выжил. Обращается к вам, как к королевскому высочеству, а себя называет метрдотелем. Целый час учил меня, как это произносить. Вальсировал по кухне. Стоял на старой клети, как будто он командовал армией рабов. Называл меня поваром по соусам, как будто у нас есть повар по рыбе, мясу и овощам. Как повар по супам я приложилась по нему черпаком. Но промахнулась, потому что только я замахнулась, как он свалился с клети пьяным. Вы слишком добросердечны. Каждый вас использует. Я припасла немного вкусной ветчины к вашему возвращению. Приготовила, чтобы спрятать ее. Сбегала в туалет, а когда вернулась, все исчезло, до последнего кусочка. Но сегодня вечером я припрятала прекрасную рыбу. Никто ее не найдет. Плавает в одной из дождевых бочек во дворе. Хотите я ее пожарю на сливочном масле?
Персиваль накрывает стол для обеда в октагональной комнате. Белые подставки, графины и канделябры. В камине ярко горит торф, бликами отражаясь в монокле Персиваля. Говорит, что копался в книгах в библиотеке. И что млечный путь это дорога, по которой умершие восходят на небо. Ступая со звезды на звезду.
— Сэр, я точно знаю больше их всех. Выдал этому Францу порцию научных данных, от чего он рот раскрыл от изумления. Он впал в отчаяние, когда я ему дал определение ампутона. Он ни малейшего представления не имел, что это электрон без подмышек. Стоял ошарашенный в своих сандалиях посреди большого зала, готовый войти в историю полным идиотом. Я сказал ему. Что мне его аэронавтика вообще не нравится. Подобные ему все еще отдают должное обществу плоской земли. Я же, конечно, являюсь членом общества по предупреждению регистрации времени. Что я только не сделал бы с ним на глазах общественности. Сначала загипнотизировал бы его фактами, а потом раздел бы до академической наготы вплоть до носок.
— У нас есть чистые салфетки?
— Да, белье уже спрашивали, сэр. Но прежде, чем отдать его в стирку, я решил использовать его повторно.
— Вино?
— А, вино. Его тоже заказывали, сэр. Вы бы знали, как эта толпа поглощает мадеру, рейнвейн и кларет.
— Так, заприте на замок белье, серебро, вино, кладовую.
— Можете дальше не говорить, ваше высочество. Именно этого я и хотел все это время. Но у нас нет замков.
— Используйте гвозди.
— Гвозди, сэр, эту банду не остановят. Еще до того, как на них нападет аппетит, они уже размахивают монтировками, ища чем бы поживиться. Я уже не раз ловил этих УДС на попытке умыкнуть фамильные ценности. Все это, сэр, от незнания правил поведения. Если бы не Эрконвальд, то многие из нас из-за отсутствия манер уже попадали б из монашеского туннеля прямо в пасть огромного угря. В моральной темноте свет не нужен. Призраки замка от стыда попрятались. А теперь, сэр, слушайте. Буду краток. Пригласите экспертов по управлению замком. По утрам собирайте плату с постояльцев каждой комнаты. Нужно смотреть вперед, а не назад, сэр. У нас же по сути дела отель.
Дымится супница. Рыба Шарлен в соусе. Ее подал Персиваль с помощью Оскара в кепке: он ударился головой, подпрыгнув со страху. В коридоре для слуг. А теперь наливает белое вино. Бывают же хорошие моменты как этот. Греюсь у камина и вкушаю пищу. Пока наступает ночь. На холодном побережье. Овцы жмутся, укрываясь, к каменным стенам. Море, шипя, набегает на утесы. С грохотом взрываясь в пещерах, заливая берег пузырьками белой взбитой пены. На скалах сидят длиношеие птицы. Печальная седая волна омывает их черных перья. Коснулся губами золотистого вина. С удовольствием откушал рыбки на сливочном маслице. Окруженный таким приятным галантным обхождением.
