Вечер в Византии - Шоу Ирвин (бесплатные серии книг .txt) 📗
Поведение Энн вызвало у него чувство досады, но не более. В сущности, он за нее не беспокоился. Она уже взрослая и может о себе позаботиться. С Пэтти она обошлась жестоко, и Крейг, сам человек не жестокий, не мог этого одобрить. Он так ей и скажет, когда увидит ее. Конечно, это чудовищно – переспать с парнем, а на следующее утро исчезнуть, но ведь и до нее были девушки, которые поддавались влечению, а потом бежали от осложнений. С мужчинами это тоже случается. В том числе и с членами семейства Крейгов, если уж на то пошло, она не первая. Он позвонил Клейну и узнал адрес Брюса Томаса в Нью-Йорке. Довольный собственным решением, он сказал Клейну, что вылетает на следующий день.
– Вот это дело, – сказал Клейн. – Начинайте действовать. Да и фестиваль все равно уже выдохся. Так что вы ничего не потеряете. – В трубке раздавался беспорядочный гул голосов. У Клейна – очередной коктейль. Оправдывает пять тысяч долларов, потраченные на аренду дома.
Крейг испытывал благожелательное, непривычно дружеское чувство к этому человеку. Мир полон полезных людей, и Клейн – один из них. Надо сказать Мэрфи, чтобы перестал обзывать его пройдохой.
Он составил телеграмму Томасу, в которой сообщал, что вылетает в Нью-Йорк и позвонит ему сразу же по прибытии. Хотел также телеграфировать Констанс и отменить назначенный на понедельник обед, но передумал.
Лучше позвонить ей утром и все объяснить. Он был уверен, что она поймет. И одобрит. К тому же от Нью-Йорка до Сан-Франциско ближе.
Спустившись вниз, где его ждал Бейард Пэтти в темно-синем костюме и при галстуке, он отдал портье телеграмму для Брюса Томаса и попросил забронировать на следующий день место на самолет Ницца – Нью-Йорк.
Слушая разговор Крейга с портье, Пэтти совсем помрачнел.
– Вы уже улетаете? А если Энн вернется?
– О ней придется позаботиться тебе.
– А, ну да. – В тоне Пэтти не было уверенности. Они сели в машину, и Крейг повез его в Гольф-Жюан, где у самого моря на сваях стоял рыбный ресторан. Море было неспокойно, волны с ревом обрушивались на сваи. Пэтти выпил больше, чем следовало, и разболтался. К концу ужина Крейг узнал все и о его семье, и о политических воззрениях, и о взглядах на любовь и на студенческие волнения. («Я хоть и трудяга, мистер Крейг, но не типичный. Можете мне поверить. И я заодно с ребятами: они по большей части правы. Но я против, когда они захватывают здания, бросают бомбы в банки и вытворяют всякие глупости. Хоть тут мы с Энн не расходимся во мнениях. Отец считает меня красным экстремистом, только он ошибается. Зато в нем вот что есть: он уважает в тебе человека, всегда тебя выслушает и постарается понять твою точку зрения. Когда будете в Калифорнии, обязательно познакомьтесь с ним. Знаете, мистер Крейг, мне повезло, что у меня такой отец».) О том, что Энн тоже повезло с отцом, он ничего не сказал. Он видел два фильма Крейга и отозвался о них вежливо. Он вообще был вежливый молодой человек. К концу ужина Крейг убедился, что политика политикой, а женитьба Бейарда Пэтти на Энн была бы для парня губительной, но говорить ему этого не стал.
Они уже выпили кофе, а к Хеннесси ехать было еще рано – там соберутся не раньше полуночи. К тому же Крейгу не очень-то и хотелось туда идти; что же до Пэтти, то вряд ли он будет чувствовать себя там непринужденно.
– Сколько тебе лет? – спросил он, когда они вышли из ресторана и направились к машине. (Пэтти настоял на своем и заплатил по счету) – Больше двадцати одного?
– Ровно двадцать один, – ответил Пэтти. – А что?
– Паспорт у тебя с собой?
– Зачем? – вспыхнул Пэтти, – Хотите проверить?
Крейг засмеялся.
– Да нет же. Я подумал, не сходить ли нам в казино. Раз уж ты приехал, должен же ты познакомиться с местными достопримечательностями. А там при входе спрашивают паспорт. – По крайней мере за игорным столом он будет избавлен часа на два от излияний удрученного парня.
– Ах, извините, – сказал Пэтти. – Конечно. Он у меня в кармане.
– Хочешь пойти?
– А что мне терять?
– Кроме денег, ничего, – сказал Крейг.
В казино Крейг коротко объяснил, что такое рулетка, и посадил Пэтти рядом с крупье, чтобы тот подсказывал новичку, что делать. Сам же сел за стол, где играли в chemin de fer. До этого он играл в Канне только однажды – в ту ночь, когда одолжил Уодли триста долларов и когда Мэрфи рекомендовал ему отказаться от мысли поставить «Три горизонта». Он усмехнулся про себя, вспомнив тогдашний разговор с Мэрфи по телефону. Садясь за игорный стол, он с удовольствием подумал: «Теперь, имея в запасе тридцать тысяч франков, можно и порезвиться».
Время от времени, перед новой раздачей, Крейг подходил к Пэтти. У того возбужденно блестели глаза – перед ним лежала солидная куча фишек. «Я заразил его новым пороком, – подумал Крейг. – Зато хоть об Энн ныть перестанет».
За столом напротив Крейга освободилось место, и его заняла полная дама. Она была в белом шелковом платье, оставлявшем открытыми плечи и большую часть пышной груди. Замысловатая, тщательно уложенная прическа, сильно подведенные глаза. Несоразмерно тонкие губы на круглом, словно лакированном лице, утолщенные блестящей ярко-красной помадой. Очень смуглая кожа на плечах и груди блестела, точно смазанная жиром. Пальцы с длинными загнутыми малиновыми ногтями были отягощены бриллиантами, которые Крейг – он не был знатоком в этой области – принял за настоящие. Она перенесла с другого стола кучку крупных фишек и, разложив их перед собой в геометрическом порядке, постукивала по ним с хозяйским видом своими длинными накрашенными ногтями. Она взглянула на Крейга и улыбнулась – лукаво, но без особого радушия.
Теперь он узнал ее. Это была та толстуха, что лежала на солнце, когда они с Мэрфи шли в бар отеля «На мысу». Он вспомнил ее залитое потом, размалеванное лицо, вспомнил выражение неприкрытой развращенности, отметины, свидетельствующие о дурном характере, эгоизме, грубости и жадной похотливости. Оборотная сторона монеты, название которой чувственность. Неприятно, что она села за его стол.
Он был уверен, что она выиграет. Так оно и вышло. После нескольких партий он встал из-за стола, взяв с собой выигрыш. Кучка фишек перед Пэтти немного увеличилась, он сидел согнувшись и сосредоточенно смотрел на вращающийся круг.
– С меня хватит, Бейард, – сказал Крейг. – Иду получать наличные. А ты как? Пэтти с удивлением обернулся на голос Крейга – словно вдруг перенесся откуда-то издалека.
– Да, да. Пожалуй, мне тоже надо бросить, пока я еще в выигрыше.
Когда они подошли к кассе, Крейг увидел, что Пэтти выиграл более тысячи франков.
– Сколько это в долларах? – спросил Пэтти.
– Около двухсот пятидесяти.
– Скажи пожалуйста, – удивился Пэтти. – Вот легкий заработок. Как говорится, кому не везет в любви…
– Да брось ты, Бейард.
– Во всяком случае, это возместит мне часть расходов. – Он аккуратно сложил деньги и сунул их в бумажник из страусовой кожи с золотыми уголками. Потом, печально посмотрев на бумажник, сказал: – Это мне Энн подарила. В лучшие времена. На нем и мои инициалы есть.
Они пошли обратно в отель. По дороге к ним несколько раз приставали проститутки.
– Отвратительно; – сказал Пэтти. – И так открыто. Он сказал, что ему не хочется идти к Хеннесси, – Вы, как и я, понимаете, мистер Крейг, что такие вечера не для меня. – Он зашел вместе с Крейгом в холл, чтобы узнать, нет ли вестей от Энн. Никаких вестей не было.
– Если я до отъезда узнаю что-нибудь, то сообщу тебе, – обещал Крейг. Ему было совестно перед парнем, точно он собирался от него сбежать.
– Вы мне друг, мистер Крейг. Я считаю вас истинным другом.
Крейг смотрел вслед понурой громадной фигуре любовника своей дочери, пока тот; прихрамывая, не вышел на темную улицу, и, когда парень исчез из виду, подумал: «Ну, свой отцовский долг я исполнил. Или часть долга».
