Над кукушкиным гнездом - Кизи Кен Элтон (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
– Кэнди, Кэнди, почему, почему, почему с нами случаются такие дикие истории? – Она еще раз повернулась кругом и замерла, расставив босые ноги и хихикая.
– Эти истории не случаются, – торжественно сказал ей Хардинг. – Такими историями ты грезишь по ночам, когда лежишь без сна, а потом боишься рассказать их своему психиатру. Вас тут на самом деле нет. Вина этого нет, ничего этого не существует. А теперь пойдем отсюда.
– Здравствуй, Билли, – сказала Кэнди.
– Вот так штучка, – сказал Теркл. Кэнди неловко протянула Билли одну бутылку.
– Я привезла тебе гостинец.
– Это не истории, а грезы специально для психотерапевта! – Сказал Хардинг.
– Мама! – Сказала девушка Сэнди. – Вот так влипли!
– Тссс, – сказал Сканлон и оглядел их, насупясь. – Не кричите так, разбудите остальных паразитов.
– Ну и что, жадина? – Сэнди хихикнула и опять начала озираться... – Боишься, что на всех мало будет?
– Сэнди, так и знал, что привезешь этот дешевый портвейн.
– Ух ты! – Она перестала поворачиваться и смотрела на меня. – Кэнди, а этот каков! Прямо людоед!
Мистер Теркл сказал:
– Сила! – И запер сетку.
А Сэнди еще раз сказала:
– Ух ты!
Мы все сбились в кучку посреди дневной комнаты, смущенно топтались друг возле друга, говорили какую-то ерунду – не знали, что делать дальше, никогда в таком положении не были, и эта смущенная, взволнованная, суматошная болтовня, и смех, и топтание продолжались бы неизвестно сколько, но тут во входной двери звучно щелкнул замок, и все вздрогнули, словно сработала электрическая сигнализация.
– Господи боже мой, – сказал мистер Теркл и хлопнул себя по лысой макушке, – это дежурная, вышибут меня под черный зад коленкой.
Мы убежали в уборную, выключили свет и замерли в темноте, слушая дыхание друг друга. Потом услышали, что дежурная бродит по отделению и громким тревожным шепотом зовет мистера Теркла. Она боялась повысить голос, но в нем слышался испуг:
– Мистер Теркл? Мистер Теркл?
– Куда он, к черту делся? – Шепнул Макмерфи. – Почему не отвечает?
– Не волнуйся, – ответил Сканлон. – В сортир она не заглянет.
– Но почему не отвечает? Задвинулся, что ли?
– О чем ты говоришь? Задвинулся с такого маленького косячка? – Голос мистера Теркла раздавался где-то рядом, в темной уборной.
– Теркл, а ты-то что тут делаешь? – Макмерфи старался говорить строго, а сам с трудом сдерживал смех. – Иди узнай, чего ей надо. Что она подумает, если не найдет тебя?
– Конец нам, – сказал Хардинг и сел. – Аллах, будь милостив.
Теркл открыл дверь, выскользнул наружу и встретил дежурную в коридоре. Она хотела выяснить, почему везде горит свет, для какой цели включены все лампы в отделении. Теркл сказал, что не все включены, что в спальне не горят и в уборной тоже. Она сказала, что это не оправдание для иллюминации в остальных местах – по какой причине ее устроили? Теркл не мог придумать ответ, и в наступившем молчании я услышал, как рядом со мной в темноте передают из рук в руки бутылку. А там, в коридоре, она повторила вопрос, и Теркл сказал, что он, ну, убирался, наводил порядок. Тогда она поинтересовалась, почему именно в уборной темно, хотя как раз там ему положено убирать по штату. Мы ждали, что он ответит, а бутылка опять пошла по рукам. Дошла до меня, и я выпил. У меня была сильная потребность. Даже отсюда было слышно, как Теркл глотает слюну в коридоре, мекает, бекает и не может придумать ответ.
– Совсем вырубился, – прошипел Макмерфи. – Кто-то должен выйти помочь.
Рядом со мной спустили воду, открылась дверь, и коридорный свет упал на Хардинга – он выходил, подтягивая брюки. При виде его дежурная ахнула, а он попросил извинения – не видел ее, очень темно.
– Не темно.
– Нет, в уборной. Я всегда выключаю свет – для перистальтики. Понимаете ли, зеркала: когда горит свет, кажется, что зеркала заседают надо мной, как судьи, определяют наказание, если у меня не получится.
– Но санитар Теркл сказал, что убирался там...
– И отлично справился с работой, осмелюсь заметить, – учитывая сложности, обусловленные темнотой. Не угодно ли взглянуть?
Хардинг приоткрыл дверь, и полоска света легла на кафельный пол. Я увидел, как попятилась дежурная, говоря, что не может принять его предложение, ей надо продолжать обход. Я услышал, как отперлась входная дверь в начале коридора и дежурная вышла. Хардинг крикнул вдогонку, чтобы не забывала нас надолго, и тут все вывалились в коридор поздравлять его, жать ему руку и хлопать по спине.
Мы стояли в коридоре, и вино опять пошло по рукам. Сефелт сказал, что принял бы водки, если бы было чем ее разбавить. Он спросил мистера Теркла, нет ли чего-нибудь такого в отделении, а Теркл сказал, ничего, кроме воды. Фредриксон спросил: а что, если микстурой от кашля?
– Мне иногда давали из двухлитровой банки в аптечной комнате. На вкус ничего. Теркл, у тебя есть ключ от комнаты?
Теркл сказал, что ночью ключ от аптеки только у дежурной, но Макмерфи уговорил его позволить нам поковыряться в замке. Теркл ухмыльнулся и сонно кивнул. Пока они с Макмерфи ковырялись скрепками в замке, остальные вместе с девушками побежали на пост и стали открывать папки и читать записи.
– Смотрите, – сказал Сканлон, размахивая папкой. – Все как есть. Тут даже мой табель за первый класс. О-о, паршивые отметки, просто паршивые.
Билли читал с девушкой свою историю болезни. Она отступила на шаг и оглядела его.
– Столько всего, Билли? Шизо такой и психо сякой? Не подумаешь, что у тебя столько всякого разного.
Другая девушка открыла нижний ящик и подозрительно спрашивала, зачем сестрам столько грелок, прямо тысяча, а Хардинг сидел за столом старшей сестры и наблюдал за нами, качая головой.
Макмерфи с Терклом открыли дверь аптеки и вытащили из холодильника бутыль густой вишневой жидкости. Макмерфи посмотрел ее на просвет и вслух прочел этикетку:
– Ароматическая эссенция, пищевая краска, лимонная кислота. Инертных веществ – это, наверно, вода – семьдесят процентов, алкоголя двадцать процентов – прекрасно! Кодеина десять процентов. Осторожно, наркотик может вызвать привыкание. – Он отвинтил пробку, попробовал жидкость на вкус, закрыл глаза. Потом провел языком под губами, еще раз глотнул и снова прочел этикетку. – Так, – сказал он и щелкнул зубами, как будто их только что наточили, – если добавить немного в водку, будет то, что надо. Теркл, браток, как у нас со льдом?
Смешали в бумажных медицинских стаканчиках с водкой и портвейном, и получился сироп, по вкусу похожий на детский напиток, а крепостью на кактусовую водку, которую мы покупали в Даллзе, – прохладный и мягкий, пока глотаешь, обжигающий и свирепый в животе. Мы выключили свет в дневной комнате и сели пить. Первые два стаканчика приняли как лекарство, в серьезном молчании, оглядывая друг друга – не умрет ли кто. Макмерфи и Теркл переключались с вина на сигареты Теркла и обратно на вино и вскоре опять начали хихикать – когда заговорили о том, что было бы, если бы маленькая сестра с родимым пятном не сменилась в двенадцать часов, а осталась бы с нами.
– Я бы испугался, – сказал Теркл, – что она отхлещет меня своим большим крестом на цепочке. В такой переплет попасть, а?
– А я бы испугался, – сказал Макмерфи, – что когда я к ней подкачусь, она зайдет с тыла и вставит мне термометр!
Тут все захохотали. Хардинг перестал смеяться и подхватил разговор.
– Или еще хуже, – сказал он. – Ляжет в постель и с ужасно сосредоточенным видом скажет тебе... Ой, не могу!.. Скажет, какой у тебя пульс!
– Уй, хватит... Уй, не могу...
– Или еще хуже, ляжет и вычислит тебе и пульс и температуру сразу – без инструментов!
– Ой, перестаньте, гады...
Мы катались по кушеткам и креслам, задыхались от смеха и плакали. Девушки до того ослабели, что только со второй или третьей попытки могли подняться на ноги.
– Мне надо... Подинькать, – сказала большая, захихикала и пошла к уборной, но ошиблась дверью и ввалилась в спальню.
