Тот, кто следовал за мистером Рипли - Хайсмит Патриция (бесплатные версии книг txt) 📗

— Честно говоря, нет, — отозвалась Лили.

— Том знаком с сотрудниками галереи в Лондоне, не так ли, Том?

— Да, верно, — спокойно ответил Том. Фрэнк собирался похвастаться знакомством с ним, как с важным человеком, и, может быть, осторожно подготовить мать и Турлоу к вопросу о подлинности некоторых картин, подписанных Дерваттом. Собирался ли Фрэнк защищать Дерватта и все картины Дерватта, даже если некоторые из них были подделками? Но продолжить им не удалось.

В соседней комнате Евангелина не спеша расставляла на столе тарелки и вино, а Юджин помогал ей. Лили предложила Тому осмотреть дом.

— Я буду очень рада, если вы проведете этот вечер с нами, — сказала она, поднимаясь наверх.

Она привела Тома в большую квадратную комнату с двумя окнами, которые, по словам Лили, выходили на море, хотя его сейчас не было видно, за окном царила тьма. Мебель была белая с золотом, рядом находилась ванная, тоже белая с золотом, даже полотенца были желтыми, а различные мелочи, например ящички комода, были украшены золотыми завитками, вероятно, в подражание стилю Людовика Четырнадцатого.

— А если по правде, что с Фрэнком? — спросила Лили, сдвинув брови, отчего на ее лбу пролегли три тревожные складки.

Том воспользовался моментом:

— Я думаю, он влюблен. Влюблен в девушку по имени Тереза. Вам что-нибудь о ней известно?

— О! Тереза... — Лили оглянулась на неплотно закрытую дверь. — Это тринадцатая или четырнадцатая девушка, о которой я слышу. Не то чтобы Фрэнк рассказывал мне обо всех своих девушках, но Джонни кое-что известно. А что вы думаете о Терезе? Фрэнк много о ней говорил?

— Нет, совсем нет. Но, по-моему, он и сейчас ее любит. Она же была здесь, в этом доме. Разве вы не встречались?

— Да, конечно. Очень милая девочка. Но ей только шестнадцать. Как и Фрэнку. — Лили Пирсон взглянула на Тома, словно выражая сомнение в серьезности этих отношений.

— В Париже Джонни сказал мне, что у Терезы появилось новое увлечение. Постарше. Я думаю, Фрэнка это тревожит.

— Возможно. Тереза так привлекательна, она безумно популярна. В шестнадцать лет девушки предпочитают тех, кому за двадцать. — Лили улыбнулась, как будто тема была исчерпана.

Том ожидал услышать от нее что-либо о характере Фрэнка.

— Фрэнк переживет это, он забудет о ней, — добавила Лили весело, но с нежностью в голосе, будто Фрэнк находился в соседней комнате и мог их услышать.

— Еще один вопрос, миссис Пирсон, пока у меня есть возможность спросить... Я думаю, Фрэнк убежал из дома, потому что его поразила смерть отца. Это действительно главная причина? Это важнее Терезы, то есть Фрэнк говорил мне, что в это время она еще не охладела к нему?

Казалось, Лили подбирает слова, прежде чем ответить:

— Фрэнка смерть отца расстроила больше, чем Джонни, я знаю. Джонни всегда витает в облаках: увлечение фотографией, его девушки...

Том взглянул на искаженное лицо Лили и спросил себя, осмелится ли он спросить ее, верит ли она в то, что ее муж покончил с собой.

— Смерть вашего супруга сочли несчастным случаем, я читал об этом в газетах. Его коляска упала со скалы.

Лили повела плечом, будто по ее телу пробежала судорога:

— Я действительно ничего не знаю.

Дверь оставалась приоткрытой, Том хотел было ее закрыть, предложить Лили присесть, но вдруг лишнее движение прервет разговор, помешает Лили сказать правду, если, конечно, она ее знает?

— По вашему мнению, все-таки это был несчастный случай или самоубийство?

— Я не знаю. Склон покатый, и Джон никогда не подъезжал к самому краю. Это было бы глупо. Наверняка его коляска сломалась. Фрэнк сказал, что мотор неожиданно взвизгнул... Зачем ему было заводить ее, если он не хотел... — Снова взгляд из-под сведенных бровей. — Фрэнк побежал к дому... — Она не могла продолжать.

— Фрэнк говорил мне, что ваш муж очень расстраивался из-за того, что сыновья не интересуются его делом. Я имею в виду бизнес Пирсонов.

— О! Это правда. Я думаю, бизнес внушает мальчикам ужас. Они считают это слишком сложным, или просто им это не нравится. — Лили взглянула на окно так, будто бизнес, подобно жуткому темному урагану, мог ворваться в комнату. Конечно, Джон был разочарован. Вы знаете, отец всегда мечтает, чтобы хотя бы один из его сыновей продолжил дело. Но в семье Джона были и другие люди, которые могли бы взять дело в свои руки. Николас Берджесс, например. Правая рука Джона, а ведь ему только сорок. Мне тяжело думать, что равнодушие мальчиков могло привести Джона к самоубийству, но, мне кажется, это возможно: он действительно очень стыдился коляски. Он устал от этого, я знаю. И потом закат, он всегда расстраивался при виде заката Вернее, не совсем так... это как-то влияло на него. Счастье и печаль, как будто что-то заканчивается. Не само солнце, а сумерки, нависавшие над водой перед ним.

Итак, Фрэнк побежал домой. Лили рассказывала, будто видела все своими глазами.

— Фрэнк всегда ходил с отцом на скалу?

— Нет. — Лили улыбнулась. — Бедный Фрэнк. Он сказал, что в тот вечер Джон сам попросил его сходить с ним. Джон часто просил его. Он всегда больше рассчитывал на Фрэнка, чем на Джонни, но это между нами. — Она лукаво улыбнулась. — Джон говорил: «Фрэнк более цельный, в нем есть стержень, если бы я только мог заставить его проявиться. Это видно по его лицу». Он имел в виду, что по сравнению с ним Джонни был более — не знаю, как сказать, — мечтательным, что ли.

— Читая о вашем муже, я вспомнил о Джордже Вильямсе. Наверное, у Джона тоже были периоды депрессий?

— О нет. — Лили снова улыбнулась. — Он мог быть суровым и беспощадным на работе, мог огорчаться, если что-то не ладилось, но это не депрессии. Пирсон, Корпорация, Бизнес — как бы он это ни называл, это было для него подобием большой партии в шахматы. Так говорят многие. Сегодня вы выигрываете, завтра проигрываете, но игра никогда не заканчивается, даже сейчас, когда Джона уже нет. Нет, Джон был оптимистом по натуре. Он мог постоянно улыбаться, практически всегда. Даже в те годы, когда уже был в коляске. Он всегда называл ее своим креслом, а не коляской. Но мальчики горевали, если вообще можно употребить это слово, говоря о еще живом отце, потому что в течение такого долгого времени, всей своей жизни, они знали его только как бизнесмена в кресле, рассуждающего о рынке, деньгах и людях — вещах, не всегда им понятных. Он не мог пойти погулять с ними, научить их дзюдо, например, или сделать что-то, что обычно делают отцы.

Том улыбнулся:

— Дзюдо?

— Джон занимался дзюдо в этой самой комнате! Она не всегда была комнатой для гостей.

Они направились к двери. Том взглянул на высокий потолок, пол, на котором вполне могли разместиться маты для кувыркания. Компания внизу, в гостиной, закусывала, или «толпилась в буфете», как обычно говорил в таких случаях Том, хотя сейчас места было достаточно и никто не толкался локтями. Фрэнк пил кока-колу прямо из бутылки. Турлоу стоял с Джонни у стола со стаканом виски с содовой и тарелочкой с закуской.

— Выйдем, — предложил Том Фрэнку.

Тот опустил бутылку.

— Куда?

— На лужайку. — Том заметил, что Лили подошла к Турлоу и Джонни. — Ты спросил о Сьюзи? Как она?

— Она устала и легла спать, — ответил Фрэнк. — Я говорил с Евангелиной. Что за имя! Она принадлежит к секте каких-то фанатиков. Говорит, что тут всего неделю.

— Так Сьюзи здесь?

— Да, у нее своя комната наверху, в заднем крыле. Мы можем выйти здесь.

Фрэнк открыл большую застекленную дверь, ведущую, по всей видимости, в столовую. Там был большой стол и стулья вокруг него, маленькие столики и стулья вдоль стен, буфеты и даже несколько книжных шкафов. На столе были расставлены тарелки, посередине стоял торт. Фрэнк включил снаружи свет, чтобы пройти по террасе и спуститься на несколько ступенек к лужайке. Слева от лестницы шел пандус, о котором Фрэнк ему рассказывал. Дальше было темно, но Фрэнк сказал, что знает, куда идти. Вымощенная камнем дорожка, белевшая во тьме, шла через лужайку и поворачивала направо. Когда глаза привыкли к темноте, Том разглядел впереди высокие деревья — сосны или тополя.