Дети из камеры хранения - Мураками Рю (версия книг .TXT) 📗
Куваяма и Кадзуё, посоветовавшись, решили, что, пока дети не привыкнут к жизни на острове, Кадзуё закроет парикмахерскую. В сопровождении детей она обошла всех соседей и познакомила их. Потом купила им плавки и повела на море.
Вдохнув наконец запах моря, мальчики с радостными возгласами побежали к воде. В то мгновение, когда они ступили голыми ногами на раскаленный песчаный берег, накатилась волна и обдала их мелкими брызгами. В ямках на влажном берегу скрывались крабы. При отливе возникали мелкие озерца, в которых плавали рыбки, чтобы, дождавшись прилива, снова вернуться в море. Рыбки были не больше пальца и ни за что не давались в руки. Мальчики развлекались тем, что запускали руки в морских анемонов, которые приятно засасывали пальцы между складками. На каждом усике проступал цветной орнамент. Поймали рака-отшельника, приманив его остатками еды, а потом наперегонки побежали к воде. На берегу показалась компания детей, ловивших недавно цикад. Хаси помахал им рукой. Ребята ныряли в очках для подводного плавания и с гарпунами. Спустя некоторое время над поверхностью воды показался гарпун, на острие которого было нанизано что-то похожее на смятый полиэтиленовый пакет. Мальчик с гарпуном крикнул: «Осьминог!» — и выбрался на берег.
Кику и Хаси побежали посмотреть. Когда-то им приходилось видеть осьминога в океанариуме, куда они ходили на экскурсию вместе с монахинями, но этот оказался другим. Светло-коричневый осьминог, такого же цвета, как и окружающие скалы, извивался на острие гарпуна, истекая какой-то черной жидкостью. Осьминог в океанариуме был краснее, можно было точно сказать, где у него голова, щупальца и глаза, этот же напоминал разорванную тряпку, с которой стекала вода. Сняв осьминога с гарпуна, мальчик не сумел удержать его в руках, и разорванная тряпка довольно быстро поползла к воде. На его пути стояли Кику и Хаси. Осьминог то присасывался к песку, то делал скользящее движение.
— Держи его! — закричали дети.
Хаси протянул руку, и осьминог обвился вокруг нее. Хаси смотрел, как бесформенная блестящая тряпка ползет по его руке к лицу, и от страха не мог и звука издать. Он попытался отодрать осьминога, но тот тут же переполз на другую руку. Уцепившись за нее, осьминог протянул одно из щупалец к плечу Хаси. Хаси прыгал на месте, пытаясь отбиться. Издалека казалось, будто он танцует. Услышав его крик, подбежала Кадзуё. Хаси уже лежал на песке, и щупальца были на его лице. Кику и остальные дети изо всех сил старались отодрать осьминога, но тот плотно присосался к Хаси, словно сросся с его кожей. Кадзуё, сорвав пуговицы, быстро стянула с себя кофту. Она обернула кофтой руку и стала по одному отдирать щупальца. Схватив щупальце, Кадзуё несколько раз била по нему. Шея и плечи Хаси покраснели и распухли, повсюду виднелись следы от присосок. Когда Хаси наконец встал на ноги, он посмотрел на неподвижного осьминога и Кадзуё и только тогда расплакался. Кадзуё обняла его. Ему стало щекотно, когда грудь Кадзуё дотронулась до его подмышек. Прижавшись лицом к ее плечу, он осторожно лизнул соленую кожу.
По обеим обочинам дороги лежали опавшие канны. Лепестки стали землистого цвета и потрескались, а стоило на них наступить, как они тут же рассыпались в пыль.
— Тайфун сносит все цветы, растущие на стеблях, и перезревшие летние фрукты, — сказала Кадзуё, объясняя детям, как собирать осенью каштаны в горах. — Наступите на каштан, колючая скорлупка лопнет, а внутри окажутся три ядра разного размера. Посреди самый большой, питания хватает только для его роста, остальные два погибают. — Расколов каштан, Кадзуё показала им большое ядро. — Поборов двух других, он становится большим в одиночку. Грустно это, — добавила Кадзуё.
Кику нашел каштан, внутри которого оказалось два ядра. Сросшиеся боками ядра были одинакового размера.
— Редко такое встретишь, этот каштан похож на вас с Хаси. Обычно ядра сгнивают, когда внутри скорлупы остается пустое место.
Мальчики разделили каштан, и каждый положил в карман по половинке.
Два раза в месяц Куваяма брал их на небольшой лодке на рыбалку. Они отправлялись на рассвете. Стало холодать, и прогулка была уже не такой приятной, как раньше, но Куваяма все равно звал Кику и Хаси с собой. На лодочной станции они пили горячий солоноватый чай. Цвет освещенного первыми солнечными лучами моря, медленно нагревающийся воздух, острые плавники рыб, прыгающих над поверхностью воды, кровь рыбы густого синего цвета, запах подсыхающей чешуи, окрашенные желтоватым цветом волны, тихий шелест падающего на воду снега…
В пору, когда несколько тысяч бабочек-капустниц вылупились на капустном поле, Кадзуё принесла Кику и Хаси коробку, перевязанную ленточкой. В ней лежали школьные ранцы.
ГЛАВА 3
Через спортивную площадку брела бездомная старуха-нищенка. Обычно она ночевала в одном из заброшенных шахтерских домов, таскала рыбу, которую сушили рыбаки, побиралась по домам, клянчила еду, иногда воровала батат с полей. На острове старуха жила уже давно, детей у нее не было, а муж-шахтер погиб незадолго до закрытия шахт. Она сбежала из богадельни, в которую ее поместили, вернулась на остров и ни за что не хотела отсюда уезжать. Особого вреда старуха никому не причиняла, местные жители молча терпели ее присутствие, ожидая, когда она наконец умрет.
Всякий раз, когда Хаси встречал нищенку, у него щемило сердце. Он нередко говорил об этом Кику.
— Когда я вижу эту нищую и бездомную женщину, у меня дух замирает. Мне кажется, будто она когда-то меня родила. Грязная и одинокая, она подобострастно кланяется тому, кто отдаст ей остатки еды. Когда я вижу эту старуху, мне становится жутко. А ведь та, что родила меня, наверняка очень несчастна. Как может она быть счастливой, бросив меня и взвалив на себя такую вину? Мне хочется обнять таких женщин, словно родную мать. Но если бы я встретил ту, что меня родила, возможно, я не стал бы ее обнимать, а сразу же убил.
Как-то после начала занятий в школе Хаси безумно рассвирепел, когда один из одноклассников начал его дразнить. Как и сейчас, по школьному двору брела старуха.
— Эй, Куваяма, эта нищая старуха и есть твоя мамочка?
Хаси покраснел и потребовал, чтобы тот извинился. Обидчик никак не мог остановиться:
— Ах, извини, извини, я не хотел называть твою мамочку нищей старухой.
Тогда Кику сильно его избил. Кику впервые узнал, что такое грубая сила. Ни Куваяма, ни Кадзуё, ни монахини не поднимали на мальчиков руки. Разумеется, и Хаси никогда его не бил. Впервые в жизни Кику сжал пальцы в кулак и ударил человека в лицо. Одним ударом он сбил обидчика с ног и выбил ему два зуба. Это оказалось настолько просто, что не удовлетворило его. Кику продолжал пинать одноклассника в живот, пока тот не потерял сознание. Когда Кику и Хаси дразнили, остальные ребята смеялись, теперь же поступок Кику всех запугал. Он всегда был таким тихоней, но от этого становилось еще страшнее. Никто больше не хотел с ним связываться. Хаси с сочувствием посмотрел на нищенку. Она вытащила из мусорного бака кусок лиловой ткани, приложила его к плечам, потом к пояснице, но, сообразив, что кусок слишком маленький, выпустила его из рук, и он улетел с порывом ветра.
Кику и Хаси не сдержали слово, данное ими Кадзуё, и несколько раз отправлялись исследовать заброшенный шахтерский квартал. Они швыряли свои ранцы домой через окно и отправлялись прямиком туда. Мальчики нарисовали карту заброшенного квартала, разделив его на четыре части: дома шахтеров, штольня и бассейн для промывки угля, школа с прилегающим к ней участком и «безлюдная улица». Каждый из участков получил свое название: Дзуру, Мэгадо, Путон и Гадзэру — по именам героев зачитанных ими до дыр комиксов.
Дзуру-предводитель армии космических повстанцев-злодеев. Мэгадо — название военной базы космических кораблей на Венере. Путон — робот, служивший в охране третьей звезды из созвездия Лебедя. Гадзэру — защитник справедливости, сын супермена и китаянки. Дома шахтеров или район Дзуру с трех сторон были окружены холмами. Холмы густо поросли вьющимися растениями, в которых наверняка водились змеи, поэтому мальчики вылазок туда не предпринимали. Когда поднимался ветер, с другой стороны холма из больших домов раздавались какие-то звуки.
