Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник) - Минаев Сергей Сергеевич (читаем книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
– Ты нижние этажи имеешь в виду? – спросил Вельзевул. – Так это тебе год через них идти, и не факт, что дойдешь. Довольно запутанная схема.
– Сам черт ногу сломит, – многозначительно поднял вверх палец Велиал.
По левую руку я вдруг увидел горный хребет, представляющий собой одну сплошную витрину с красочными картинками. Развратного вида девицы вертелись вокруг шестов для стриптиза; возле игровых столов толпилась нарядная публика; юноша-гей нюхал с приятелем кокаин; стареющий плейбой ехал в кабриолете; двое мужиков пороли пышногрудую блондинку. Витрины переливались неоном и были стилизованы под обложки глянцевых журналов или заставки телепередач. Выглядело все примерно как салон игровых автоматов, манящие огни которого привлекают ночью таксистов, праздношатающихся и окрестных бомжей.
– Гламурненько тут у вас, – пошутил я.
– Это точно, – отозвался Велиал.
– Просто праздник какой-то, – продолжал я. – Тут чё, зона отдыха?
– Типа того. Для навсегда уставших.
– А кого сюда пускают? Или это для почетных чертей? Попасть-то можно?
– Ты уже и так попал.
– Не понял!
– Это промоушн, чувак, про-мо-ак-ци-я, – по слогам выговорил Вельзевул и посмотрел на меня так, как ветеринар должен смотреть на больного осла.
– А… ну… а что внутри? – недоверчиво поинтересовался я. – Можно взглянуть?
– Говно вопрос, – сказал Велиал и ловко прошел сквозь витрину с девкой. Следом за ним прошел Вельзевул. Я остался стоять, недоумевая, каким образом мне повторить маневр чертей. Через пару секунд сквозь витрину просочилась голова Вельзевула:
– Ну, ты идешь или передумал?
Я сделал шаг к витрине и ткнул в нее рукой. Она не поддавалась. «Видимо, законы физики подчиняются только чертям», – подумалось мне.
– Головой вперед ныряй.
– Как в омут.
Из-за витрины послышался смех и приглушенные голоса. Я разбежался и прыгнул в витрину головой вперед. Витрина всосала мое тело, а затем будто выплюнула под ноги чертям.
– Ну, ты как в бассейне, в натуре, – усмехнулся Велиал.
Я встал, отряхнулся и почувствовал, как меня разворачивают за плечи.
– Смотри, коль пришел, – раздался откуда-то сверху голос Вельзевула.
На моем лице заплясали тени подобно тому, как это бывает, когда сидишь на удалении от костра. Я вглядывался вдаль, но ничего, кроме какой-то копошащейся массы, не видел.
– Чё-то не видно ни хера.
– А ты глазами зырь ярче.
То ли глаза уже привыкли к полумраку, то ли черти исполнили какой-то фокус, но теперь я видел картину довольно отчетливо. Вся панорама была довольно хитро подсвечена то ли разбросанными тут и там кострами, то ли софитами. Прямо передо мной извивалась привязанная к столбу девица, которую хлестали плетьми два беса. Рядом толпа скелетов кидала на игровой стол собственные кости, а черт-крупье в смокинге лихо вертел колесо рулетки. От одного из игроков, видимо, проигравшего все свои кости, остался только череп, покатившийся по столу и упавший на зеро. Чуть дальше к другому столу стояла очередь. Из нее по двое выходили люди и садились за стол. Седой черт в яркой, расписанной непонятным граффити майке долбил молотком по их носовым костям, которые тут же превращались в порошок. Люди ловко снюхивали его со столов и уходили прочь. Еще дальше здоровенный черт катался на автомобиле, сложенном из человеческих тел. Стоит ли говорить, что именно отбрасываемые участниками этого адского шапито тени образовывали те самые картинки в витринах. Пройти дальше, чтобы посмотреть на исходный материал соития двух мужчин с блондинкой, я не решился. То ли из-за того, что сильно воняло серой, то ли из боязни увидеть, кого на самом деле сношают порнушного вида мужики.
– Может, пойдем? – обратился я к провожатым.
– Насмотрелся?
– Ну, типа. Хороший креатив. Кто автор?
– Да у нас этих авторов тут… – скривился Велиал.
– Одни профи. Почитай, все ветераны клубного движения со времен Сотворения… – вторил ему Вельзевул. – Ладно, двинем дальше.
– Может, наискось срежем? – поинтересовался Велиал.
Черти двинулись сквозь толпу грешников, младших бесов, меж сковородок, шестов и столов. Окружающие, завидев нас, падали ниц. Наконец мы преодолели огромную площадь и вышли через витрины с обратной стороны.
– Вы, я вижу, тут ребята уважаемые. А я сначала вас за охранников принял.
– А ты и при жизни особым умом не отличался, что уж теперь-то, – повернулся ко мне Вельзевул.
– От кого тебя охранять-то, дурило? – вежливо осведомился Велиал.
– А вы, типа, старшие тут? А на каких постах?
– Я – что-то вроде заместителя генерального директора. Смотрящий, короче, – скромно ответил Вельзевул.
– А я по технической части. Вроде управляющий. За порядком следить, новые пытки, прогресс – все дела.
– А у меня к вам предложение. С картинками у вас все ништяк. А вот как с идеологией? А? Формирование общественного мнения, работа с аудиторией, комбинаторика, проведение выборов. Нужны такие специалисты? Политтехнологи?
– Политтехнологи? – переспросил Велиал.
– Нужны, нужны. Мы как раз, считай, в предвыборный штаб идем, – кивнул Вельзевул.
Я несколько приободрился. За разговорами мы прошли пустыню и вышли на каменистое плато. Там рядами стояли остроконечные металлические стержни высотой метра два, напоминающие иглы. Когда мы поравнялись с первыми рядами стержней, я понял, что это и есть иглы. Каждый стержень имел небольшое сквозное отверстие у основания, «игольное ушко». У подножия иголок суетились люди, пытавшиеся протиснуться в отверстие. Несмотря на то что все они были разной комплекции – высокие и низенькие, толстые и худые, ни один не мог туда пролезть. У кого-то застревала голова, кто-то пролезал до середины, но застревал задницей, кого-то не пускал живот. Вероятно, «ушко» обладало специальной функцией, позволяющей моментально подстраиваться под любую комплекцию человеческой особи, дабы не пропустить ее через себя.
За последним рядом иголок, через которые лазили люди, начинались небольшие горы. Вершины гор сливались в одну большую площадку, все пространство которой было также утыкано иглами. Но в отличие от своих равнинных коллег, эти иглы были небольшой высоты, тогда как у них «ушко» представляло собой громадный обруч, сквозь который туда-сюда шастали верблюды. Вся панорама была выстроена таким образом, чтобы люди внизу, выполняя свои манипуляции, всякий раз утыкались взором в верблюдов.
– Послушай, – спросил я черта, – по поводу «легче верблюда протащить сквозь игольное ушко» я врубился, конечно. Но ведь условия соревнований изначально неравны. Верблюды ломятся через вон какую дыру, а люди внизу через те щели никогда не пролезут, дураку ясно. Почему так устроено?
– Наглядная агитация, – сухо ответствовал Велиал.
– Чтобы не забывали, что не стоило при жизни остальных держать за верблюдов и ослов, обещая им блага на том свете. Это же президентская равнина, – разъяснил Вельзевул.
Пройдя сквозь ряды игл с копошащимися людьми, я увидел у одной из них Клинтона, вспотевшего и осунувшегося, просовывавшего голову в одно из «ушек».
– Это тебе за Сербию, козел! – озорно крикнул я ему.
– Как не стыдно, – укоризненно покачал головой Велиал, – а еще называешь себя воспитанным человеком.
– Так это на том свете было, – потупился я.
– А в аду, значит, можно всем хамить? Тем более он тебя не слышит и не видит.
– Ладно, я ж пошутил.
– Проходи, шутник, – вежливо сказал Вельзевул, открывая дверь в стене.
Мы зашли в какое-то подобие цеха, всю длину которого по обе стороны занимали канцелярские столы. За столами сидели удивительно знакомые люди, макавшие гусиные перья в чернильницы, пишущие ручками и карандашами. Странно, но листы бумаги перед ними были чистые.
– Это писатели, – сказал Велиал, поймав мой вопросительный взгляд.
– Ага. «Муки творчества» называется. Пишут столетиями, оставляя лишь чистые листы. Без результата.
– Логично, – я многозначительно кивнул, – так и в жизни. Сколько ни пиши, никого не научишь образами литературных героев.
