Возвращение домой.Том 1 - Пилчер (Пильчер) Розамунд (версия книг .TXT) 📗

Довольно. Молли сложила газету и уронила ее на пол. Эффективные меры — это значит война. Даже такая дура, как она, не может не понять этого. Грозовые тучи, появившиеся на горизонте бесхитростной жизни Молли еще перед отъездом из Англии в Коломбо, не только не рассеялись, не исчезли, а, наоборот, сгустились, набухли и вот-вот могли погрузить во тьму всю Европу. И Англию? И Джудит?..

Джудит… Молли понимала, что ведет себя как бессовестная эгоистка. Ей бы думать о других — целые нации подверглись насилию, попрано достоинство народов. Но благополучие собственного ребенка для нее было превыше всего. Если в Европе разразится война, если в нее вступит Англия, то что будет с Джудит? Не послать ли за ней прямо сейчас? Забыть о школе, наплевать на все прежние планы и как можно скорее привезти дочь в Сингапур? Здесь война никогда не коснется их. Они опять будут все вместе, и Джудит избежит опасности.

Но в тот самый момент, как ей пришла в голову эта идея, она уже знала, что Брюс вряд ли ее одобрит. Решительный сторонник правительства, ярый приверженец консервативной партии и горячий патриот, он даже возможности не допускал, чтобы Англия могла быть разгромлена или завоевана. Стоит Молли начать спорить, как Брюс напомнит ей о неприступности линии Мажино [39], о непобедимом превосходстве британского Военно-морского флота, о всемирной мощи Британской империи. Скажет, что Джудит ничто не грозит. Что глупо поддаваться панике. И пора кончать дурить.

Молли знала все заранее, потому что уже слышала подобные доводы раньше. Когда Луиза Форрестер погибла в той кошмарной аварии и пришла телеграмма от мистера Бейнса с сообщением о трагедии, первым чувством Молли была не скорбь по золовке, а беспокойство за Джудит, а первым ее побуждением — взять билет на первый же корабль, отплывающий на родину, и вернуться в Англию. Брюс же, хотя и сраженный вестью о смерти сестры, держался как истинный англичанин — старался не обнаруживать своих чувств, сохранять присутствие духа и ясность рассудка. Хуже того, он настойчиво убеждал не находившую себе места жену в нецелесообразности импульсивных решений. Джудит — в школе-пансионе, мисс Катто держит все под контролем, а если что — поблизости есть Бидди Сомервиль. Возвращение взвинченной матери не облегчит положение Джудит. Не лучше ли оставить девочку в покое и не нарушать ее душевного мира? Пусть себе спокойно учится и все идет своим чередом.

— Но у нее же нет дома! Ей некуда деться! — причитала Молли, однако Брюс оставался непреклонным.

— Ну, приедешь ты к ней — и что толку? — вопрошал он, уже теряя терпение.

— Я буду вместе с ней…

— Пока ты доберешься до Англии, этот кризис изживет сам себя, и ты окажешься совершенно лишней.

— Ты не понимаешь!..

— Вот именно, не понимаю. Так что остынь. Напиши ей письмо. И не дергайся так, дети терпеть не могут родителей, которые докучают им своими неуемными заботами.

И Молли ничего не оставалось делать, как подчиниться, поскольку своих денег у нее не было и без Брюса, который сходил бы в транспортную контору, заказал билет на корабль и заплатил за него, она была совершенно беспомощна. Она старалась смириться, невыносимо тосковала по дочери, мечтая увидеть ее дорогое лицо, обнять ее, услышать ее голос, утешить и наставить.

В конечном итоге она вынуждена была признать, что Брюс оказался прав. Решись тогда Молли поехать в Англию, дорога заняла бы пять-шесть недель, а за это время все проблемы чудесным образом разрешились, и пустоту, образовавшуюся после смерти Луизы, заполнила собой эта пусть неведомая, но великодушная и благожелательная семья — Кэри-Льюисы.

Фактическое удочерение Джудит было осуществлено по-деловому. В своем письме мисс Катто представила полковника и миссис Кэри-Льюис в наилучшем свете и добавила, что, воспользовавшись предложением Кэри-Льюисов, они, по ее мнению, окажут девочке неоценимую услугу. Джудит крепко подружилась с юной Лавди, Кэри-Льюисы — род, известный с давних времен и весьма уважаемый в графстве, и сама миссис Кэри-Льюис выразила искреннейшее желание приютить Джудит у себя.

Потом, сразу за письмом от мисс Катто, пришло письмо от самой миссис Кэри-Льюис. Написанное очень крупным неразборчивым почерком, но на самой дорогой бумаге, плотной, голубой, с тисненой шапкой. Молли была очарована и одновременно польщена, а когда удалось расшифровать написанное, то тронута. Джудит, несомненно, произвела прекрасное впечатление. Молли испытывала законную материнскую гордость. Оставалось лишь надеяться, что дочь не закомплексует, не почувствует себя жалкой и ничтожной, столкнувшись со всем великолепием помещичьей усадьбы Кэри-Льюисов.

Нанчерроу. Молли вспомнила тот день, когда в первый и единственный раз увидела в «Медуэйз» миссис Кэри-Льюис. Их жизни соприкоснулись лишь на мгновение, словно корабли, проплывшие в ночи один мимо другого, но в памяти Молли все еще хранился яркий образ красивой, моложавой женщины, небрежно одетой девочки с живым, умным лицом и пекинеса на алом поводке. На ее вопрос, кто это, ей ответили: «Это миссис Кэри-Льюис. Миссис Кэри-Льюис из Нанчерроу».

Все будет хорошо. Нет причин для колебаний, нет повода для сомнений. Молли в ответном письме поблагодарила миссис Кэри-Льюис за заботу о Джудит, при этом стараясь, насколько возможно, подавить мучительное ощущение, будто она уступает свою дочь чужим людям.

Брюс был доволен.

— Ну, что я тебе говорил? Все утряслось.

Его рассудочный оптимизм выводил Молли из себя.

— Легко так говорить теперь! А что бы мы делали, не окажись под рукой этих великодушных Кэри-Льюисов?

— К чему гадать, что было бы? Все образовалось. Я всегда говорил, что Джудит сумеет о себе позаботиться.

— Откуда тебе знать? Ты же не видел ее пять лет! — Молли разозлилась и продолжала упорствовать: — Я считаю, что ей не следует все время жить в Нанчерроу. В конце концов, Бидди с радостью примет Джудит у себя.

— Это уж пусть они сами решают.

Она смолкла, надувшись, но не желала оставить за ним последнее слово в споре: — Просто у меня такое чувство, будто я отдала Джудит чужим людям.

— О Боже мой, да прекрати ты мучить себя! Радоваться надо.

И Молли, подавив шевелившиеся в душе возмущение и зависть, стала упорно убеждать себя, что ей повезло, что она должна благодарить судьбу, и сосредоточилась на переписке с дочерью. С тех пор прошло уже два года — в июне Джудит исполнится семнадцать, — и еженедельно к ним на Орчард-роуд доставляли пухлый конверт, надписанный ее рукой. Длинные, нежные, драгоценные письма, полные новостей, которые хочет знать любая мать. Каждое из них Молли перечитывала по многу раз, смакуя подробности, а затем убирала в огромную коробку из коричневого картона, лежавшую на дне гардероба. Здесь хранилась вся жизнь Джудит, подлинная летопись всего, что произошло с ней с того самого незабываемого дня, когда мать и дочь распрощались.

Первые письма рассказывали о школе, об уроках, о новом велосипеде и о жизни в Уиндиридже. Потом — трагическая смерть Луизы, ее похороны, первое упоминание о мистере Бейнсе и потрясающая весть о полученном Джудит наследстве (никто и не догадывался об истинных размерах Луизиного состояния, но так приятно было знать, что Джудит никогда не придется, выходя замуж, думать о деньгах — одна из наименее приятных сторон брака).

Затем — первый визит в Нанчерроу и постепенное вхождение Джудит в круг Кэри-Льюисов. Молли как будто читала роман со множеством действующих лиц — детей, друзей, родственников, не говоря уже о дворецких, кухарках и нянях. Мало-помалу она все же разобралась, кто есть кто, и после этого стало легче следить за развитием сюжета.

Позже — опять новости из школьной жизни. Концерты и пьесы, хоккейные матчи, результаты экзаменов и легкая эпидемия кори. Рождество с Бидди и Бобом в Дартмуте, короткие каникулы в середине триместра с Уорренами в Порткеррисе (Молли была рада, что дочь не раздружилась с Хетер, было бы обидно, если бы Джудит слишком загордилась и стала считать своих старых друзей недостойными ее общества). Потом — летняя поездка с Дианой Кэри-Лыоис и Лавди в Лондон, где они остановились в принадлежащем Диане домике и совершили рейд по магазинам и званым обедам, который увенчался посещением театра «Ковент Гарден», где они смотрели балет с Татьяной Рябушинской [40].