Возвращение домой.Том 2. - Пилчер (Пильчер) Розамунд (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
Спустившись снова на первый этаж, она зашла в парфюмерный отдел; здесь все благоухало и соблазнительно сверкало, на прилавках рядами выстроились коробочки и склянки, граненые флаконы с духами, золотистые тюбики губной помады, разукрашенные пудреницы и утопающие в волнах шифона пуховки из лебяжьего пуха. Устоять было невозможно. Джудит давным-давно использовала свои запасы косметики «Элизабет Арден», а в Тринкомали даже приличной аптеки не было, поэтому она купила помаду и духи, пудру и мыло, карандаши для бровей, тени для век, тушь для ресниц, масло для ванн, лак для ногтей и крем для рук…
Она вернулась к машине с запозданием, но Азид ждал ее на условленном месте и, когда она со своими коробками, сумками,и пакетами нетвердым шагом вышла на улицу, кинулся ей навстречу, забрал все и погрузил в машину и держал дверцу открытой, пока она не влезла внутрь и не упала в полном изнеможении на горячее кожаное сиденье.
Он сел за руль и захлопнул дверь. Поймав в зеркале ее взгляд, улыбнулся.
— Хорошо провели время?
— Да, Азид. Спасибо. Извини, что заставила ждать.
— Ничего страшного.
Ее окружали многочисленные покупки в белых упаковках, разгоряченное лицо обдавало прохладой из открытых окон машины. Возвращаясь на Галле-роуд, Джудит поняла две вещи. Во-первых, почти целых два часа она не думала об отце с матерью и о Джесс. Во-вторых, несмотря на жару и усталость, она чувствовала приятное возбуждение. Поразмыслив над этим, она поняла — только теперь, впервые в жизни, — какая сила влечет женщин в магазины, заставляет покупать, тратить деньги, окружать себя массой дорогих и в общем-то ненужных вещей.
Выходит, если на душе кошки скребут, то трата кругленькой суммы возвращает хорошее настроение; если скучно — пробуждает интерес к жизни; если тебя отвергли — помогает утешиться. Подобное пустое, бессмысленное транжирство все же лучше, чем жалобы на судьбу или поиски утешения в случайных любовных связях, а то и на дне бутылки.
Джудит вдруг улыбнулась. Черное платье — прелесть. Нужно почаще ходить за покупками.
Потом она вспомнила сумму, которую истратила, и благоразумно поправилась: но не слишком часто.
Стемнело. В открытом окне на синем бархате неба, расцвеченного первыми звездами, вырисовывался силуэт пальмы. Джудит, сидя за туалетным столиком, надевала сережки. С веранды, где расположился Боб Сомервиль со своей трубкой и стаканом виски с содовой, послышались приглушенные расстоянием и закрытой дверью звуки фортепьяно. Музыка по-прежнему служила ему отрадой и утешением. Джудит прислушалась: рахманиновская «Рапсодия на тему Паганини». Она взяла вторую сережку. Застегнув ее, выбрала помаду, отвинтила золотистый колпачок и, сосредоточившись, аккуратно накрасила губы. В мягком свете на нее глядело собственное отражение — серые глаза, опушенные черными ресницами, темные тени под скулами, изгиб крашеных губ. Выгоревшие под солнцем короткие волосы, только что вымытые, лоснились и лежали волосок к волоску.
Новые французские духи «L'Heure Bleu». Джудит приложила пробочку к основанию шеи, к запястьям с тыльной стороны. Разлившийся в воздухе аромат вызвал почти физическое ощущение роскоши, и в тот же миг она подумала о Диане Кэри-Льюис, которая могла бы это оценить, ей понравилась бы теперешняя, новая, утонченная Джудит.
Она встала, скинула халат прямо на пол, сунула ноги в туфли на высоких каблуках и подошла к кровати, на которой было разложено новое — черное — платье. Она надела его через голову, расправила взлетевшие черным облаком тонкие юбки и простодушно потянулась к застежке…
Но не тут-то было. Молния шла через всю спину снизу доверху, и оказалось, что застегнуть ее без посторонней помощи невозможно. В магазине это сделала продавщица, и Джудит даже в голову не пришло, что могут возникнуть какие-то проблемы. Но платье явно было рассчитано на помощь другого человека — камеристки, мужа или любовника. У Джудит же был только Боб. Она подхватила черную вечернюю сумочку и пошла к нему, цокая высокими каблуками по мраморному полу коридора и придерживая сползающее с плеч невесомое платье.
Боб полулежал в шезлонге при свете одной только лампы — трубка во рту, виски под рукой… и Рахманинов. Он казался таким умиротворенным, что было жаль его тревожить.
— Боб.
— Да.
— Застегнешь мне молнию?
Рассмеявшись, он приподнялся в шезлонге, она опустилась на колени спиной к нему, и он застегнул молнию со всей сноровкой давно женатого человека. После чего она встала и повернулась к нему лицом. При этом, неожиданно для себя, она слегка застеснялась.
— Нравится?
— Ты выглядишь на миллион долларов! Купила это сегодня утром?
— Да. Ужасно дорогое, но я не смогла устоять, И еще новые туфли. И сумочку.
— Ты похожа на фотомодель. А говорила, не умеешь ходить за покупками!
— Это оказалось не так уж трудно. Я научилась. — Она присела лицом к нему в ногах шезлонга. — Божественный Рахманинов!.. Жалко, что ты не едешь с нами.
— А куда вы собрались?
— На какой-то корабль. По-моему, австралийский эсминец.
— А, туда… По секрету, меня тоже на эту вечеринку пригласили, но я отказался. Сказал, что уже обещал быть в другом месте. Только смотри не проговорись!
— Нет-нет, обещаю.
— Староват я становлюсь, чтобы гулять до поздней ночи. Все больше ценю спокойные вечера в одиночестве. И возможность пораньше лечь в постель.
— Если ты ляжешь пораньше, как же я вылезу из своего платья?!
— Попросишь Томаса, чтобы он тебя расстегнул. Он-то уж точно не ляжет, пока ты не вернешься.
— А он не сконфузится?
— Томаса ничто не сконфузит.
Послышался звонок в дверь. Затем легкие шаги Томаса, поспешившего к парадной двери.
Несколько секунд спустя гость вошел из ярко освещенных комнат в полумрак веранды. Джудит встретила его улыбкой:
— Привет, Хьюго!
Он вежливо отказался от выпивки: они и так уже немного опаздывали.
— Ну, тогда идите, — сказал Боб и поднялся. — Я вас провожу. Он явно мечтал поскорее остаться наедине со своей трубкой и граммофоном. Джудит поцеловала его, пожелала спокойной ночи к пообещала, что постарается хорошо повеселиться. Они сели в машину Хьюго. Когда они выехали из ворот, Боб закрыл за ними дверь.
На востоке над крышами домов вставала полная луна, круглая, похожая на серебряную тарелку. Они проехали всю Галле-роуд, миновали Форт — старейший район города и приблизились к гавани.
В доке стоял, поблескивая огнями, австралийский эсминец; прием был в полном разгаре, и когда Джудит с Хьюго поднялись по трапу на борт, там уже вовсю гудели голоса и звенели стаканы. Это было очень похоже на другой прием, где она была вместе с Бобом, и она узнавала отдельные лица, хотя не могла соединить их в своей памяти с конкретными именами. Хыого, держа ее под руку, направился к капитану; они представились и перекинулись парой вежливых фраз. Предупредительные стюарды подали им напитки и предложили бутерброды с икрой. После этого все свелось к обычной светской беседе, довольно бессмысленной, но не лишенной приятности.
Через некоторое время Джудит, временно расставшись с Хьюго, но зато обретя приятных собеседников в лице двух молодых лейтенантов-австралийцев, ощутила, как ее запястье стиснула, точно клещами, чья-то рука. Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с загорелой дамой в облегающем платье цвета павлиньего пера.
— Дорогая… мы с вами встречались. Вы — Джудит Данбар. А я Мойра Барридж. Нас познакомил на приеме несколько дней назад Боб Сомервиль. А где сам этот несравненный человек?.. Восхитительное платье, я в восторге.
Ее железная хватка чуть ослабла, и Джудит удалось незаметно высвободить свою руку. Один из молодых австралийцев вежливо извинился и отошел; другой мужественно остался, натянуто улыбаясь.
— Сейчас я его найду. — Мойра Барридж встала на цыпочки (она была невысокого роста) и стала озираться поверх голов других людей. У нее были огромные глаза бледно-виноградного цвета, тушь на ресницах чуть поплыла и смазалась. — Нигде его не видно, негодяя.
